Мишень

Эдвард Ли "В Лето Господне: 2202"

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

"Я созидаю свет и навожу тьму,

дарую мир и насылаю беду -

Я, ГОСПОДЬ, совершаю всё это".

Исаия 45:7

(I)

Смена заканчивалась. Последний час всегда тянулся бесконечно.

Шэрон посмотрела на хронометр стандартного времени Христианской Федерации, вмонтированный над входом. Осталось десять минут. Обзорный экран занимал всю внешнюю боковую стену секции: гигантская движущаяся фреска, расцветающая звездами в бесконечном пространстве.

Каждый центр обработки данных на борту имел экран, заставляя команду задумываться о необъятности Бога. Но Шэрон знала, что из-за этого зрелища последние минуты смены покажутся ей часами. Если бы капитан-преподобный Питер отсутствовал, как обычно, остальные техники уже ушли бы. Но нельзя уйти раньше, когда босс на месте.

В любом случае, Шэрон не ушла бы раньше. Она задолжала Христианской Федерации полную смену, так что они ее получат. В отличие от Сюзанны, Ким и Лесли. Обычно они уходили задолго до окончания половины смены, когда у Питера были дела в другом месте на корабле. Шэрон больше нравилась секция, когда она была в ней одна. Сюзанна, Ким и Лесли были не совсем ужасны; Шэрон считала, что они были довольно типичными инженерами данных: способными, но не очень честолюбивыми, достаточно дружелюбными, когда не были одержимы своими волосами и ногтями.

И они посещали мессу только раз в неделю, что было минимальным требованием миссии.

Капитан-преподобный Питер, запершись в каюте наставника с одним из своих помощников по диагностике, не мог видеть, как Сюзанна тайком накладывает лавандовый лак на ногти в последние минуты рабочего дня. Как и то, что Лесли изучала свою помаду в голо-зеркале. И что Ким тихо разговаривала по коммуникатору, возможно, с одним из своих знакомых мужчин.

Они работают здесь гораздо дольше, чем я, – подумала Шэрон. – Не успеешь оглянуться, как начнешь отращивать двухдюймовые ногти...

Ни в коем случае.

Все это казалось ей тщетным. Большая часть косметики была запрещена много лет назад, когда исследовательская корпорация изменила нормативы длины волос (мужчины должны быть лысыми, у женщин волосы длиной не более дюйма^[15]). Помада и лак для ногтей все еще были разрешены при условии, что цвета соответствовали уставу. Хотя Шэрон думала, что это выглядит порочно. Она хотела, чтобы снова изменили нормативы и просто избавились от всего этого. Мы слуги Христовы, а не модели из давних времен.

Она снова посмотрела на часы.

Без пяти 17:00.

Это никогда не кончится.

По внутренней связи раздался знакомый, спокойный голос: благословение на трехдневный отдых.

– На них - на небесах и на звездах - поставил Он скинию^[16] для верующих. Вышел Он из начала, от края небес, где нет ничего сокрытого, и никто не страдает.

Псалмы, - догадалась Шэрон. – С несколькими правками.

– Драгоценные слуги, идите с миром, - приказал голос.

– Любить и служить Господу, - закончила она, не удивляясь тому, что ее напарницы не присоединились к ней в ответ.

Коммуникатор Шэрон зажужжал. В тишине секции внезапный шум заставил ее вздрогнуть. Она потянулась через стол и взяла коммуникатор.

– Информационный полк, специалист 4-го ранга Шэрон. Могу я вам чем-нибудь помочь?

– Я тебя достану.

Голос человека в коммуникаторе звучал злобно. Под форменной рубашкой по спине Шэрон поползли мурашки. По груди пробежал озноб, а соски затвердели.

– Прошу прощения?
– спросила она.

– Я доберусь до тебя, Шэрон.

Шэрон была вне себя.

– Такая коммуникация запрещена! Немедленно назовите себя!

– Я доберусь до тебя ПРЯМО СЕЙЧАС.

Тишина. Голос пропал.

Шэрон захлопнула коммуникатор и отдернула руку.

Ким, все еще прижимая к уху свой коммуникатор, повернулась на своем граво-кресле и хмуро посмотрела на Шэрон.

– Проблемы?

Ким всегда так говорила, когда раздражалась, а это случалось почти всегда. Они с Шэрон жили вместе в течение последних четырех субсветовых миссий; Шэрон довольно хорошо знала ее привычки.

– Этот звонок, - пробормотала Шэрон.

– У меня свой звонок, дорогая. Хочешь мне помешать?

– Извини.

Входная дверь распахнулась, и в секцию вошел мужчина.

Он.

Шэрон знала, что это должен быть он. Он был лысым, как и все остальные мужчины, и носил желтую униформу обслуживающего персонала 1-го класса, простой грузчик или рабочий стыковочного модуля. Он, должно быть, имел доступ к главной палубе, вероятно, с помощью нелегального устройства.

Однако в руке он держал не устройство.

В руке он держал мощный волновой пистолет.

Сюзанна, чей стол был ближе всего к входу, обычно приветствовала посетителей словами: "Чем я могу вам помочь?" Однако сегодня она уронила лак для ногтей. Бутылка с грохотом упала на стол и покатилась.

– Я пришел повидаться с Шэрон, - сказал мужчина.

Тот же голос, что она слышала по коммуникатору.

Сюзанна кивнула, повернулась и ткнула дрожащим пальцем в дальний конец секции. Прямо в Шэрон.

– Э-это она.

– Спасибо, - сказал мужчина и выстрелил Сюзанне в висок.

Когда пистолет дернулся, уши Шэрон резанул короткий треск выстрела. Тем временем содержимое головы ее коллеги, казалось, выплеснулось из виска, разбрасывая испеченное мозговое вещество и дымящуюся кровь.

Как только мужчина нажал кнопку перезарядки, Шэрон бросилась на пол за своим столом.

Ее колени застучали по полу. В секции затрещал еще один выстрел. Но реакция Шэрон оказалась совсем не такой, как она ожидала. Она не оцепенела от ужаса. Она не спрашивала себя, кто этот человек и почему он ворвался в секцию, чтобы убивать людей. Он был реальностью. Ужасной реальностью, как будто пятидесятитонная платформа на магнитной подвеске внезапно обрушилась ей на голову.