Мишень
Шрифт:
Эдвард Ли "В Лето Господне: 2202"
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
"Я созидаю свет и навожу тьму,
дарую мир и насылаю беду -
Я, ГОСПОДЬ, совершаю всё это".
Исаия 45:7
(I)
Смена
Шэрон посмотрела на хронометр стандартного времени Христианской Федерации, вмонтированный над входом. Осталось десять минут. Обзорный экран занимал всю внешнюю боковую стену секции: гигантская движущаяся фреска, расцветающая звездами в бесконечном пространстве.
Каждый центр обработки данных на борту имел экран, заставляя команду задумываться о необъятности Бога. Но Шэрон знала, что из-за этого зрелища последние минуты смены покажутся ей часами. Если бы капитан-преподобный Питер отсутствовал, как обычно, остальные техники уже ушли бы. Но нельзя уйти раньше, когда босс на месте.
В любом случае, Шэрон не ушла бы раньше. Она задолжала Христианской Федерации полную смену, так что они ее получат. В отличие от Сюзанны, Ким и Лесли. Обычно они уходили задолго до окончания половины смены, когда у Питера были дела в другом месте на корабле. Шэрон больше нравилась секция, когда она была в ней одна. Сюзанна, Ким и Лесли были не совсем ужасны; Шэрон считала, что они были довольно типичными инженерами данных: способными, но не очень честолюбивыми, достаточно дружелюбными, когда не были одержимы своими волосами и ногтями.
И они посещали мессу только раз в неделю, что было минимальным требованием миссии.
Капитан-преподобный Питер, запершись в каюте наставника с одним из своих помощников по диагностике, не мог видеть, как Сюзанна тайком накладывает лавандовый лак на ногти в последние минуты рабочего дня. Как и то, что Лесли изучала свою помаду в голо-зеркале. И что Ким тихо разговаривала по коммуникатору, возможно, с одним из своих знакомых мужчин.
Они работают здесь гораздо дольше, чем я, – подумала Шэрон. – Не успеешь оглянуться, как начнешь отращивать двухдюймовые ногти...
Ни в коем случае.
Все это казалось ей тщетным. Большая часть косметики была запрещена много лет назад, когда исследовательская корпорация изменила нормативы длины волос (мужчины должны быть лысыми, у женщин волосы длиной не более дюйма[15]). Помада и лак для ногтей все еще были разрешены при условии, что цвета соответствовали уставу. Хотя Шэрон думала, что это выглядит порочно. Она хотела, чтобы снова изменили нормативы и просто избавились от всего этого. Мы слуги Христовы, а не модели из давних времен.
Она снова посмотрела на часы.
Без пяти 17:00.
Это никогда не кончится.
По внутренней связи раздался знакомый, спокойный голос: благословение на трехдневный отдых.
– На них - на небесах и на звездах - поставил Он скинию[16] для верующих. Вышел Он из начала, от края небес, где нет ничего сокрытого, и никто не страдает.
Псалмы, - догадалась
Шэрон. – С несколькими правками.– Драгоценные слуги, идите с миром, - приказал голос.
– Любить и служить Господу, - закончила она, не удивляясь тому, что ее напарницы не присоединились к ней в ответ.
Коммуникатор Шэрон зажужжал. В тишине секции внезапный шум заставил ее вздрогнуть. Она потянулась через стол и взяла коммуникатор.
– Информационный полк, специалист 4-го ранга Шэрон. Могу я вам чем-нибудь помочь?
– Я тебя достану.
Голос человека в коммуникаторе звучал злобно. Под форменной рубашкой по спине Шэрон поползли мурашки. По груди пробежал озноб, а соски затвердели.
– Прошу прощения?
– спросила она.
– Я доберусь до тебя, Шэрон.
Шэрон была вне себя.
– Такая коммуникация запрещена! Немедленно назовите себя!
– Я доберусь до тебя ПРЯМО СЕЙЧАС.
Тишина. Голос пропал.
Шэрон захлопнула коммуникатор и отдернула руку.
Ким, все еще прижимая к уху свой коммуникатор, повернулась на своем граво-кресле и хмуро посмотрела на Шэрон.
– Проблемы?
Ким всегда так говорила, когда раздражалась, а это случалось почти всегда. Они с Шэрон жили вместе в течение последних четырех субсветовых миссий; Шэрон довольно хорошо знала ее привычки.
– Этот звонок, - пробормотала Шэрон.
– У меня свой звонок, дорогая. Хочешь мне помешать?
– Извини.
Входная дверь распахнулась, и в секцию вошел мужчина.
Он.
Шэрон знала, что это должен быть он. Он был лысым, как и все остальные мужчины, и носил желтую униформу обслуживающего персонала 1-го класса, простой грузчик или рабочий стыковочного модуля. Он, должно быть, имел доступ к главной палубе, вероятно, с помощью нелегального устройства.
Однако в руке он держал не устройство.
В руке он держал мощный волновой пистолет.
Сюзанна, чей стол был ближе всего к входу, обычно приветствовала посетителей словами: "Чем я могу вам помочь?" Однако сегодня она уронила лак для ногтей. Бутылка с грохотом упала на стол и покатилась.
– Я пришел повидаться с Шэрон, - сказал мужчина.
Тот же голос, что она слышала по коммуникатору.
Сюзанна кивнула, повернулась и ткнула дрожащим пальцем в дальний конец секции. Прямо в Шэрон.
– Э-это она.
– Спасибо, - сказал мужчина и выстрелил Сюзанне в висок.
Когда пистолет дернулся, уши Шэрон резанул короткий треск выстрела. Тем временем содержимое головы ее коллеги, казалось, выплеснулось из виска, разбрасывая испеченное мозговое вещество и дымящуюся кровь.
Как только мужчина нажал кнопку перезарядки, Шэрон бросилась на пол за своим столом.
Ее колени застучали по полу. В секции затрещал еще один выстрел. Но реакция Шэрон оказалась совсем не такой, как она ожидала. Она не оцепенела от ужаса. Она не спрашивала себя, кто этот человек и почему он ворвался в секцию, чтобы убивать людей. Он был реальностью. Ужасной реальностью, как будто пятидесятитонная платформа на магнитной подвеске внезапно обрушилась ей на голову.