Мишень

Она совсем не походила на Марту — выше ростом, с другими чертами лица, с иной походкой — и я не смог сдержать вздох облегчения. Что ни говори, а увидеть в ней знакомые черты было бы испытанием не из легких.

Кларисса остановилась у двери, набрала код на панели интеркома, чертыхнулась в адрес загоревшейся красной лампочки и принялась что-то искать в сумочке. Наконец она извлекла на свет карточку с указанными на ней цифрами и эмблемой одной из городских маклерских контор — правильный код — прочитала их и фыркнула.

— Ошиблась в одной цифре. Вот дура-то.

— Разве маклер не говорил тебе, что следует запомнить код и уничтожить карточку? В дом могут попасть чужие.

Она медленно, словно во сне, отняла руку от кнопок, опустила карточку в карман пальто — и только после этого повернулась ко мне.

— Привет, Кларисса. Помнишь меня?

— К сожалению. Чем обязана?

Холодные серые глаза внимательно изучали мое лицо. И, как я ни старался увидеть в них хотя бы отблеск той маленькой Клариссы, которая боялась чудовищ, ничего не получалось.

— А я-то думал, ты будешь вежливой дамой и пригласишь меня на чашку кофе.

— На чашку кофе тебя будет приглашать твоя подруга. А я тороплюсь.

— Уж не к любимому ли мужчине, который поставил на уши весь Треверберг?

Я почувствовал, как она напряглась, но ей хватило выдержки сохранить спокойное выражение лица.

— А я-то думала, что Треверберг на уши поставила Аннет. Кстати, я могу называть ее твоей любимой женщиной — или вы пока что не афишируете отношения?

— Прекрасная осведомленность.

— Стараюсь, каратель Винсент. Должна же я соответствовать своему любимому мужчине. Извини, но мне пора.

— Не торопись, Кларисса. Удели минутку служителю Равновесия.

Она снова подняла руку, но я подошел ближе и прикрыл ладонью панель с кнопками. Несколько долгих секунд мы смотрели друг другу в глаза, и наконец она сдалась.

— Так и будем здесь стоять?

— Буду рад, если ты угостишь меня кофе в теплой квартире.

— Жаль, не могу доставить тебе такого удовольствия. — Кларисса указала в направлении парка, расположенного рядом с домом. — Там спокойнее. И в такой час нет людей.

В парке не было не только людей, но и нормальных фонарей. Мы с Клариссой миновали несколько участков со слабым, почти не разгоняющим мглу светом и остановились в темноте под большим деревом.

— Романтичное местечко, — похвалил я. — Будь я смертным, регулярно бы приходил сюда для того, чтобы пощекотать нервы.

— Недавно тут зарезали одного незадачливого. — Она подняла голову и поманила меня пальцем. — Так чем обязана, каратель Винсент?

Я наклонился к ней и заглянул в глаза.

— Ты знаешь, что в этом городе два старших карателя?

— Знаю. — Она провела языком по губам. — Охота. Опасность возбуждает, да, каратель Винсент?

— А ты знаешь, почему они здесь?

— Потому что им это нравится. Жертва не важна. Они охотятся ради ощущений. Такие же вампиры, как и все остальные. Как мы. На охоте, каратель Винсент, все равны. И не важно, кто ты — служитель Равновесия или Незнакомец…

— Они здесь потому, что твой любимый мужчина натворил кучу глупостей. Он быстр и ловок, но когда-нибудь он попадется, Кларисса. А до него попадешься ты, потому что когда ему нужно будет выбрать между тобой и свободой, он выберет свободу. Принесет тебя в жертву. А ты еще слишком молода для того, чтобы жизнь тебе наскучила. — Я наклонился чуть ниже и добавил, понизив голос: — Ты знаешь, я всегда держу слово. У тебя будет шанс начать все с самого начала. Стать счастливой. Дело за малым, детка. Мне нужна его голова.

Кларисса оттолкнула меня и отошла. Сумочка соскользнула с ее плеча и упала в сугроб.

— Держишь свое слово?! А ты помнишь, что ты обещал мне тогда? Ты сказал, что моя сестра будет жить! Ты убил ее собственными руками — и теперь ты смеешь говорить мне о том, что держишь слово?! И неужели ты хотя бы на минутку, хотя бы на секунду всерьез подумал о том, что я соглашусь? Думаешь, я боюсь смерти?! — Она раскинула руки. — Что ты можешь у меня отнять? Тело? Забирай! Я умру, а ты будешь жить и вспоминать о том, как убил мою сестру. Если мне придется выбрать между смертью и подлостью, я выберу смерть. Давай, убей меня, если хочешь. Но запомни мои слова. Ты — гадкий лжец. Если бы Великая Тьма была справедлива, ты бы не пережил смерти Марты. Хотя… думаю, она справедлива. Ты должен как следует помучиться. Ты заслужил.

— Браво, Кларисса. Чудесный монолог. Ты не пробовала играть в театре? Тебе пошли бы роли, где нужно много плакать. Если речь идет о жизни, то такие можно играть хоть каждый день. А вот смерть — только один раз. Поплакать о бывшем любовнике, но остаться в живых. Подумай. Грех зарывать такой талант в землю.

Она наставила на меня указательный палец и улыбнулась. Эту улыбку можно было охарактеризовать как угодно — но только не как милую и добрую.

— Ведь ты знал, что я тебе отвечу, не так ли, каратель Винсент? Это служители Равновесия могут приходить за своими же братьями и сестрами и изображать палачей. У нас все иначе! Если мы с кем-то, то рядом до конца!

— Вот как. А припоминаешь, сколькие Незнакомцы когда-то отвернулись от Пифона? Припоминаешь, что женщина, остававшаяся с ним до последнего, была карателем, а не Незнакомцем?

— Он тоже оставался рядом с Пифоном! До последнего! Я поступлю так же! Я останусь с ним! Понял?!

Мы в очередной раз переглянулись. Кларисса выглядела изумленной. Она оценивала последние слова. Мне впервые за время этого разговора захотелось искренне улыбнуться.

— Что же, Кларисса. Это твой выбор. Пусть твоей последней ролью будет роль благородной героини, принесшей себя в жертву. Жаль, что мы быстро забываем о жертвах. Наша память коротка…

— Мы закончили.

Она нетерпеливо мотнула головой, давая мне понять, что пора уходить. Я церемонно поклонился на прощание, повернулся к ней спиной и уже сделал несколько шагов, но остановился, вспомнив о незначительной детали — Кларисса так и не подобрала сумочку. Кто бы мог подумать, что это спасет мне жизнь.

Если бы я прошел еще метр-другой, кинжал сидел бы у меня в затылке. Сейчас он просто порезал щеку и вонзился в ствол дерева. Доля секунды мне потребовалась для того, чтобы выхватить свое оружие — я даже предположить не мог, что оно понадобится, так что пришлось прибегнуть к одному из давно не использованных заклинаний боевой магии. Металл оставил в воздухе едва заметный, но четкий и идеально прямой след. Кларисса распахнула глаза — то ли от удивления, то ли от ужаса — и попыталась закрыться ладонью, но, конечно же, безуспешно, и через мгновение обратилась в серебристо-голубую пыль.

Я привычным жестом вытянул руку с раскрытыми пальцами, поймал кинжал и вернул его в ножны. Сердце колотилось как сумасшедшее, щека горела огнем. Я присел на корточки, прислонившись спиной к дереву, и осторожно прикоснулся пальцами к лицу, исследуя рану. Было бы лучше зашить, так быстрее заживет. Глубоко, но не смертельно. Шрама не останется. Да, Кларисса. Я ожидал от тебя чего угодно — но чтобы такие глупости?..

Сумочка Незнакомки была крошечной, но туда каким-то непостижимым образом вместились записная книжка, косметичка, бумажник, визитница, несколько конвертов, частью подписанных и заполненных, частью — чистых и пустых и еще дюжина мелочей. Не нашел я только сотового телефона, который интересовал меня в первую очередь. В карманах одежды, которую я тщательно сложил, его тоже не обнаружилось. Ладно, черт с ним. Потом перерою проклятую сумочку сверху донизу. Не могла же она оставить телефон в поезде? Да, кстати, где ее багаж? Ехала налегке? Короткий деловой визит? Тогда вещи бы не понадобились. Девятичасовой поезд — экспресс… нужно будет проверить маршрут. Я открыл бумажник Клариссы и бегло просмотрел его содержимое. Кредитки, водительские права, пара банкнот, немного мелочи, подарочный сертификат для покупки в магазине косметики. Ни намека на серебристую карточку, которой на здешних вокзалах открывают ячейки для хранения вещей и документов. Загадка. Распечатанных билетов на поезд тоже нигде нет.