Мишень

— Анна, душа моя, это снова вы. Вы не обижены за то, что я увел Кристиана?

Она покачала головой.

— Потрясающе, — незамедлительно отреагировал художник, — в любом случае я решил искупить свою вину. Я же достойная замена Кристиану?

Анна усмехнулась. Сэм увел девушку в очередную нишу с мягкими диванами и небольшим столиком. Странно, что ее не заняли. Может, это был именной стол четы Мун-Барт?

— Весьма достойная, — согласилась она. — Только, в отличие от доктора Дойла, вы женаты. Впрочем, до доктора Дойла мне дела нет…

— Да? — Сэм усадил ее в кресло, а сам открыл бутылку вина, которую достал из-под стола. — Неужели неприступная мисс Креймер нашла пару себе по душе?

— Кто знает… Вы выглядите потерянным Сэм.

— Что? — он разлил вино по бокалам и сел в соседнее кресло. — А. Не берите в голову.

— Проблемы в семье?

— Когда вы успели так хорошо изучить мои реакции, Анна? — Сэм прищурился, подал ей бокал и поставил локоть на стол.

Он всегда принимал слегка расхлябанную позу, свойственную всем свободным художникам, и совершенно несвойственную бизнесменам уровня Муна. Как он сочетал в себе коммерческую жилку и творческий полет, оставалось загадкой. Но ему это удавалось блестяще. Состояние росло, картины продавались, его выставки проходили по всему миру. Конечно, к этому не могла не приложить руку и его супруга, Теодора Барт, давно превратившая искусство в высокодоходный бизнес.

— Я наблюдательна. Вы можете поделиться со мной.

— Так. Все. — Сэм нахмурился. — Надоело. Сейчас же выпьем на брудершафт и вы, мадемуазель, забудете навсегда про «вы», ясно?

Она рассмеялась.

— Как вам будет угодно, мистер Мун.

Вино оказалось восхитительно легким и при этом имело богатый, глубокий вкус. Сочетание несочетаемого, признак аристократизма. Самуэль удовлетворенно поцеловал ее в щеку, потом приложился к руке и наконец отстранился. Анна в очередной раз поймала себя на мысли, что он слишком хорош для простого смертного. В нем были черты, которые смущали и одновременно радовали. И однозначно удивляли. И дело не во внешности, не в затянувшейся без помощи пластического хирурга молодости. Дело во внутреннем ощущении, в том, как он говорил, как пах. Можно было бы предположить, что он не просто человек. Или же относится к тем людям, которые вылезают за отмеренные их виду грани. Сэма было очень много. Много в общении, много в делах. Категоричный, стремительный, деловой, прекрасный оппонент для Оливии, он порой утомлял и неизменно очаровывал. Анна давно обращала на него внимание, но никогда не оставалась с ним наедине. Впрочем, то ощущение, которое сейчас поглотило ее, лишь с натяжкой можно было назвать влечением. Впервые за долгую жизнь ее голову занимал один мужчина, уверенно вытеснивший всех остальных. Так странно.

— Так что у тебя случилось? — спросила она, поставив бокал на стол.

— Случилось? — эхом отозвался Сэм. Только сейчас Незнакомка обратила внимание на то, что он уже порядком пьян. — Ничего. Все так, как должно быть.

— И все же тебя что-то беспокоит, я вижу это.

— Тео.

Ну конечно. Чем красивее жена, тем больше проблем с нею приползает в твой мир. Анна откинулась на спинку кресла, глядя на художника из-под опущенных ресниц. Его брак казался бы идеальным, если бы не был столь публичным. Теодора Барт — одна из самых влиятельных женщин Треверберга, и он — мечта моделек. Звездная парочка, кормившая толпы писак журналистов. Не может быть все так гладко, когда речь идет о Муне, известном своими бесчисленными похождениями. Но сейчас, похоже, дело не в нем.

— Что с ней? Неужто нашла кого-то помоложе?

Сэм пожал плечами.

— Пока нет. А, может, и да. Мне плевать. Все хорошо, Анна.

— Вот только не надо мне лгать, — Анна посмотрела на него. — Ты совершенно не умеешь лгать, Самуэль Мун. Раз уж начал разговор, доводи до конца.

— Мне кажется, что она хочет подать на развод.

— Кажется или хочет подать?

— Кажется, что хочет подать, — задумавшись на мгновение, проговорил Сэм.

Анна сокрушенно покачала головой.

— У вас тяжелый день, господин Мун. Купите жене цветы. И скажите, как любите ее. Отведите ее в театр, в конце концов. И вот увидите, о разводе даже не поднимется разговора.

— Твои слова бы да…

Мун тяжело встал. Старомодно поклонился и ушел. Наверное, отправился за цветами. Анна проводила его улыбкой. Люди. В конечном итоге они чрезвычайно забавны. На приеме стало скучно. Он закончится через пару часов, но хотелось уйти пораньше. Она набрала номер Киллиана, но тот не ответил. Что ж. Он охотник, ему ее и искать.

* * *

Заснеженный город был как всегда уютен и прекрасен. Анна отправилась в свое любимое кафе, находящееся в квартале от Дома Моды. Она хотела первоклассного кофе, одиночества и — что важнее — знала, что должна встретиться с особой, не терпевшей отказа. Присутствие Дуаты она почувствовала незадолго до появления художника. Старая Незнакомка находилась где-то поблизости, и лишь Великая Тьма знает, что она забыла на светском приеме.

Кофе оказался чудесным, а гостья не заставила себя ждать. Она присела за столик. Тоже сделала заказ и расслабилась, глядя на подопечную спокойными немигающими глазами. Ее красота была слишком чуждой современным критериям моды, слишком дикой, почти первобытной. От Дуаты за милю веяло концентрированной опасностью. И даже существо, подобное Анне, не рискнуло бы так просто нанести Незнакомке вред. Дуата научила ее всему. Охотиться. Кайфовать. Жить. Выживать. Она дала ей цель. Смысл. Только все это рухнуло, стоило карателям вмешаться в Аннину жизнь.

— Не думала, что доживу до момента, когда ты отдашься на милость карателей, детка, — почти ласково проговорила Дуата, когда официант принес ее заказ и испарился.

— Знала бы ты, насколько это может быть приятным.

— И что теперь? Любовь, дети, кухня, дом?

Анна, в этот момент пригубившая напиток, закашлялась, резко поставила чашку на стол и откинулась назад.

— Ты мастер шуток, — сквозь выступившие слезы и кашель пробормотала она.

— Ну почему же. Ты влюблена. Это заметит даже смертный идиот. А я не смертный идиот, и вижу больше. Ты сошла с ума? Собираешься им помогать?

— О нет, — улыбнулась Анна, прикладывая к губам салфетку. — Помогать им — что за чушь. Я просто…

Дуата наклонилась вперед, пристальным взглядом рассматривая ее лицо, будто на нем могло отразиться что-то важное. Какая-то мелочь, за которую она сможет зацепиться — и припереть Анну к стенке, вернуть свою власть над ней. Но не видела ничего. Прекрасное лицо Анны Креймер было спокойным, почти одухотворенным. Она никогда не была такой гармоничной и тихой. Обычно она — феерия. И каждая встреча с ней превращалась в спектакль. Но сейчас….

— Милая, я беспокоюсь, — сменила направление Дуата. — Ты не в состоянии за себя постоять. Ты влюблена в того, у кого достаточно силы и власти, чтобы тебя уничтожить.

— И с чего ты это взяла?

— Не получится, — покачала головой Незнакомка. — Ты можешь обвести вокруг пальца весь Орден. Но не меня.

— Зачем ты вернулась?

Дуата поднялась с места и бросила на стол несколько купюр.

— Потому что пришло время. Ты должна быть готова. Если ты еще со мной…

Анна сложила руки на груди.

— Я сделала все, что ты хотела. И это было приятно, надо признаться. Ему было достаточно тяжело, поверь мне.

— Недостаточно. Ты со мной, Анна?

Повисло тягостное молчание. Еще неделю назад она бы, не задумываясь сказала «да». Ведь так сладка была сама возможность отомстить за родителей. Заставить существо, убившее ее отца, страдать. Так сладко было видеть унижение Винсента, понимать, что ее власть над ним почти безгранична. А сейчас это не имело значения. Нет, она не отрекалась от памяти, не забывала, кто она и почему ее жизнь стала такой. Но Киллиан дал ей слабую надежду на то, что все еще можно изменить. И что теперь?