Мисс Умница

Таггерт был высок и отлично сложен: мускулистое тело, длинные ноги, широкие грудь и плечи, привлекательное лицо и красивые глаза. Кроме того, он был самоуверен и ему очень шла форма полицейского.

И вот теперь Броуди стоит перед ней на колене, сосредоточив свое внимание на ее ноге. Его волосы цвета темного шоколада были коротко пострижены. Лиле внезапно захотелось прикоснуться рукой к его густой шевелюре.

Когда Броуди снял носок с ее ноги и коснулся теплой и уверенной рукой кожи, Лила вздрогнула. Сейчас она была так же напугана, как два года назад, когда ее преследовал тот негодяй. Поначалу, когда они только начинали работать вместе, он показался ей добрым и мягким, но потом все изменилось.

— Пустяки, — проворчала Лила, — я сама могу о себе позаботиться.

— Слушайте, или я займусь вашей ногой, или отправлю вас в больницу. Выбирайте!

Броуди взглянул на нее, и Лила заметила едва заметные усы на его гладко выбритом лице. Она вдохнула его аромат и почувствовала, что слегка теряет голову от близости Броуди.

— Вы в порядке? — спросил он низким голосом. — Не упадете снова в обморок?

— Обморок? — выдавила она, придавая своему голосу горделиво-возмущенный тон женщины, которая никогда не проявляет слабость. — Я не падаю в обморок.

Лила не могла понять, что с ней происходит. Ей казалось, что она стоит у открытого люка самолета, набравшего большую высоту, и готовится прыгнуть с парашютом.

— Я встречал моряков, которые теряли сознание при виде нескольких капель собственной крови, — терпеливо сказал Броуди.

— Да? — удивилась она.

— Так мне заниматься вашей ногой или поедем в больницу?

Броуди пристально смотрел в ее глаза. Судя по выражению его лица, он держал эмоции под контролем.

— Займитесь сами, — пискнула Лила.

— Все не так уж плохо, — ободрил он ее и, подняв ногу, чтобы внимательнее осмотреть пятку, стал осторожно стирать кровь ватным тампоном, смоченным в спирте. — Здесь только один и не очень глубокий порез. Мне кажется, в ране остались кусочки стекла.

Броуди взял пинцет, достал из раны осколок и, показав его Лиле, бросил в корзину для бумаг, раскрашенную под игрушечный барабан.

— Сейчас я перебинтую вам ногу, — объяснил он таким тоном, будто успокаивал маленького ребенка. — Осколков в ране больше нет, и швы накладывать не придется. Нужно только остановить кровотечение.

Броуди говорил с ней как человек, много повидавший на своем веку. Сейчас он внушал ей доверие. Профессионально наложив повязку на ногу, он закрепил ее при помощи бандажа.

— Вы явно занимались этим прежде, — заметила она, — но женщине бинтовали ногу впервые.

Броуди удивленно посмотрел на нее, потом едва заметно улыбнулся. Улыбка придала его лицу непередаваемое очарование.

Поднявшись на ноги, он взял фуражку, оглядел ванную комнату и при виде коробки с яркими леденцами сначала улыбнулся, а затем посерьезнел, будто вспомнив о чем-то не слишком приятном. Быстро выйдя из ванной комнаты, он направился в коридор, надел фуражку, надвинул козырек на глаза, позвал свистом собаку и вышел из магазина.

Лила, ковыляя, прошла за ним следом в коридор, затем закрыла за Броуди дверь. Отчасти она радовалась тому, что он ушел, потому что рядом с Броуди испытывала непонятное волнение.

Решив снова приняться за книгу, Лила подошла к компьютеру. Внезапно глава, которую она недавно написала, показалась ей глупой.

— Начни писать другую главу, — сказала она себе, паникуя от такой перемены настроения, потом вдруг вспомнила о целях созданного ею комитета.

Снова воодушевившись. Лила подняла телефонную трубку, глубоко вздохнула и набрала номер местной телевизионной студии.

— Я могу поговорить с Джейд Флинн? — спросила Лила, имея в виду журналистку, которая делала репортажи о насущных проблемах жителей городка.

— По какому вопросу вы ей звоните?

— По вопросу отмены Рождества, — твердо сказала Лила.

Броуди Таггерт выпил свой кофе и присоединился к другим полицейским, которые стояли у окна и наблюдали за митингующими на главной улице города. Они практически перекрыли ее. Протестующие энергично размахивали плакатами с требованиями восстановить аттракцион «Заснеженная гора» и возобновить рождественские гуляния в парке Бандстэнд.

Большинство митингующих были пожилыми людьми — в отличие от их лидера. Им оказалась Лила Грейнджер, одетая в мешковатое красное пальто и шапку Санта-Клауса, отороченную мехом.

Рядом с протестующими находился фургон местной телевизионной компании. Репортер местной газеты по имени Брюс Уилкс самозабвенно фотографировал происходящее.

— Что будем делать, шеф? — неуверенно спросил Рэнди Маллиган.

Броуди посмотрел на Сундука и подумал, как бы того не хватил удар. Шеф крайне взволнованно наблюдал за тем как всей этой толпой заправляет его лучезарно улыбающаяся племянница. Вот Лила отделилась от митингующих и направилась к Джейд Флинн, которая делала репортаж. Броуди заметил, что, несмотря на нелепое одеяние, Лила выглядит очень привлекательно.

— Она не говорила об этой акции, когда ты встречался с ней? — спросил Сундук, будто обвиняя Броуди.

— Нет, сэр. Она сказала мне, что хочет попросить Джемисона изобразить Санта-Клауса…

— Черта с два я стану его изображать, — возмущенно проворчал Джемисон и прибавил к своему высказыванию несколько нецензурных словечек.

— Их комитет теперь носит новое название, — прибавил Броуди, понимая, что чутье его не подвело. По поведению Лилы он догадался, что она что-то затевает. То она чего-то пугалась, то некстати краснела, то отвечала запинаясь.

— Идите и арестуйте ее, — произнес Хатчинсон, обращаясь в никуда.

Рэнди Маллиган внезапно вспомнил, что у него имеется срочная работа, и мгновенно испарился.

— Арестовать? — спросил Пит Харпер. — Вы шутите? Представляете, какая поднимется шумиха? Город едва забыл прошлогодний пожар на аттракционе.

— А что будет, если я ее не арестую? — рявкнул Сундук. — Меня обвинят в том, что я потворствую своей племяннице. Если я сейчас же не приму решение, любой из горожан решит, что может вытворять все, что ему заблагорассудится! Например, одна из местных команд уже давно, раньше Лилы, пытается заполучить право организовать в городе приют для животных. Броуди понимал, что его шеф прав.

— Ну, я не стану ее арестовывать, — сказал Пит. — Моя мать меня просто убьет, если я это сделаю.

Мать Пита находилась сейчас как раз рядом с Лилой и размахивала плакатом, на котором был изображен Санта-Клаус, а под ним подпись: «Я убит по решению муниципалитета». Кроме того, Джини Харпер накормила выпечкой команду телевизионщиков, что гарантировало создание ими репортажей в пользу митингующих.

— Я тоже никого не буду арестовывать, — отозвался Джемисон и показал пальцем на Пита. — Если я это сделаю, его мать перестанет печь для меня пироги.