Миссионеры

Анги тамахи обвёл глазами присутствующих. Старые отчаянно переглянулись. Что они могли сделать вдвоём против Большого Круга? Даже с их властью — ничего. Тень с океана неудержимо надвигалась на материк.

«Сехеи! — взмолился про себя Старый утренних. — Что же ты молчишь, Сехеи! Помоги мне, мальчик, один-единственный раз помоги, скажи им… Ведь ты же самый цивилизованный из них! Ты два года оттягивал войну… Значит, боялся за архипелаг! Так испугайся же за континент, Сехеи! Христом богом тебя молю!..»

Сехеи молчал.

— Хорошо, — сказал Анги, так и не услышав возражений. — Значит, захват.

Не глядя, протянул руку и снял с пояса связиста шнур. Вывязал несколько узлов и так же, не глядя, отдал.

— Срочно передать через Клык. Ступай.

И тут наконец раздался голос Сехеи.

— Погоди!

Связист остановился.

— Верни шнур.

Связист растерянно моргал. В хижине стояла удивлённая тишина. Старый утренних, бледный, как тапа, в которую он был закутан, неотрывно смотрел на стратега.

— В чём дело, Сехеи тамахи? — На этот раз глаза Сонного Анги были широко раскрыты.

— Одна каравелла должна вернуться на родину, — сказал Сехеи. — Целой и невредимой.

— Мы всё время забываем, что Старые пришли из другого мира, — сказал Сехеи. — Очень похожего и всё-таки другого. Следовательно, их европейцы могут сильно отличаться от наших. Так давайте предположим худшее. Предположим, что они не уступают нам в стойкости и не расскажут, где их дом, что бы мы с ними ни делали. Предположим также, что во время захвата им удастся уничтожить морские карты и судовой журнал… А снаряжать экспедицию, вести поиск вслепую — стоит ли?.. Поэтому проще всего будет, если одна из каравелл прорвётся через наши заслоны и благополучно доберётся домой. А за линией горизонта за ней по пятам двинется наш авианосец, время от времени поднимая в воздух ракетоплан, чтобы не терять каравеллу из виду. Он проводит её до порта и вернётся с точными данными.

Анги тамахи улыбался, прикрыв глаза.

— И уже известно, что это за авианосец? — осведомился он.

— Известно, — сказал Сехеи. — Это лёгкий авианосец «Тахи тианга». Надёжный корабль с надёжным экипажем. Думаю, стоит придать команде двух классных пилотов: Хромого и вашего Арраи. Тем более, что они, кажется, успели подружиться.

— Те, которые не воюют, также хотели бы принять участие, — заявил бывший верховный вождь южных хеури, обменявшись взглядом со своим светлокожим коллегой.

— Не возражаю, — сказал Сехеи.

— А кто будет руководить операцией? — вкрадчиво спросил Сонный Анги. — Ты ведь уже всё продумал, не так ли?

— Я бы предложил мою бывшую Правую руку.

— Почему бывшую?

— Потому что позавчера я отстранил его от командования.

— Вот так рекомендация! — Анги рассмеялся. — А за что, если не секрет?

— Парень додумался до бомбардировки Детских островов, — сухо сообщил Сехеи.

В хижине стало тихо. Все, включая Старых, смотрели на стратега.

— И такого человека, — запинаясь, проговорил химик утренних, — ты рекомендуешь…

— Да, — бросил Сехеи. — Именно такого.

Сидящие всё ещё никак не могли опомниться.

— Акулья пасть! — выругался кто-то вполголоса. — Выходит, мы ещё должны благодарить Врага, что он удосужился вовремя до нас добраться!..

— М-да… — неопределённо промолвил Сонный Анги. — Так что мы решили с захватом?

Кто-то хлопнул по циновке, прося слова. Это опять был увечный металлург.

— Наверное, мне не стоит вмешиваться в дела военные, — растерянно начал он, — но правильно ли я вас понял? Вы собираетесь отпустить одну из каравелл? То есть позволить, чтобы они узнали о нашем существовании? А как же фактор внезапности?

Лица стратегов выразили досаду и раздражение.

— Они о нас не узнают, — мягко объяснил Сехеи. — Дело в том, что сразу же, как только покажется порт, каравелла будет уничтожена с воздуха.

Старый утренних издал какой-то странный горловой звук, но на это никто не обратил внимания, потому что над хижиной завыли и засвистели двигатели ракетоплана. Кто-то шёл на посадку. Слышно было, как шлёпнули о гладкую воду бухты поплавки.

Анги оглянулся на связиста, всё ещё стоящего у него за плечом.

— Ну-ка сходи, узнай…

Связист вернулся быстро.

— Пленного доставили, — доложил он. Глаза у него были круглые, и он восторженно улыбался.

— Сумасшествие! — взорвался один из оборотней. — Они его что же, на ракетоплане доставили? Источник! Да он же мог спятить от страха! Или просто скончаться!

— Пусть введут, — хрипло приказал Старый утренних.

И ввели дикаря. Он был жив и разума не утратил, хотя, надо полагать, был близок к этому. Его белые от ужаса глаза вряд ли что видели перед собой.

Лицо его… Все невольно оглянулись на светлокожего оборотня, поражённые сходством, затем повернулись к пленному.

Отличная мишень, как и все дикари с их любовью к ярким цветам. Накидка из алой тапы. Ноги до колен заключены в тяжёлую кожу, туловище — в сверкающий панцирь, подобный панцирю краба. Глупого краба, который думает, что его не пробьёт острога… Да, кажется, Старые были правы: металла на континенте много, но что с ним делать, там явно не знают…

Слева и чуть сзади от пленного стоял и ослепительно улыбался Ахи — воспитатель диверсионной группы, организатор и исполнитель похищения. В руках он держал то, что счёл необходимым у дикаря отобрать: какое-то жалкое подобие ручного ракетомёта (кажется, даже однозарядное) и нечто вроде плоской металлической остроги с бессмысленно сложной рукояткой.

Внезапно Старый утренних мелко закашлялся, отвернув лицо к плечу. Это длилось довольно долго, и сидящие начали уже беспокоиться, но затем поняли вдруг, что никакой это не кашель, а просто приступ нервного смеха.

Дело было в том, что кроме массивной золотой цепи, шею пленника охватывала серебряная цепочка потоньше. И на цепочке этой как раз посередине груди адмирала, словно некий орден или редкостная драгоценность, болталась стреляная керамическая ракета малого калибра.

Каравелла «Святая Дева» Последний день плавания

Грешен я перед тобой, о Господи, ибо не было надежды в сердце моем, а было лишь отчаяние, когда падали с неба воющие драконы и шли на абордаж нагие татуированные слуги сатаны, когда гнался за нами и не мог догнать призрачный их корабль, когда в злобе своей он начал бросать вослед клочья адского пламени и горела вокруг вода!

Грешен я перед тобой, о Господи! Не верил я, малодушный и усомнившийся, что свершится чудо и невредимой пройдёт каравелла сквозь геенну огненную и сквозь водную пустыню!