Миссис По

– Мне хотелось бы их увидеть, – сказала я.

Едва услышав эти слова, миссис По нырнула под диван, а потом снова возникла оттуда со стопкой бумаг. Она как раз протягивала их мне, когда открылась входная дверь.

Вошел мистер По. Его цилиндр и плечи шинели были усыпаны градинками.

– Эдди! – воскликнула миссис Клемм.

– Дорогой! – вторила ей миссис По.

Мистер По снял шинель, шляпу и перчатки. Пока он раздевался, миссис По выхватила у меня бумаги и снова их спрятала.

Мистер По подошел к нам, поцеловал жену и тетушку, потом мрачно кивнул мне:

– Миссис Осгуд.

– Разве ты не должен работать? – спросила миссис По.

Подбежала кошка. Мистер По взял ее на руки и принялся гладить. Она размурлыкалась так, что слышно было с дивана.

– На этот раз мы вовремя получили все рукописи, которые пойдут в номер. Теперь дело только за наборщиком. Я подумал, что могу вернуться домой.

– А у нас миссис Осгуд!

– Да. – Его поведение стало более сдержанным. – Я вижу.

– Ты знал, что ее муж – известный художник? – спросила миссис По.

– Вы слишком добры, – промямлила я.

– Художник? – Мистер По гладил кошку. – Должно быть, интересная у него работа.

– Он пишет портреты, – сказала миссис По. – Я спросила, не захочет ли он написать и меня.

Мистер По отпустил кошку и взял из рук тетушки чашку с кофе.

– Когда он сможет это сделать? – спросила меня миссис По.

– Не могу сказать наверняка, – ответила я. – Я точно не знаю, когда он вернется в город.

– Но он сможет начать сразу, как вернется домой?

– Я могу его спросить.

Она захлопала в ладоши.

– У меня никогда не было собственного портрета. А вот у Эдди их много. – Она кивнула матери, и та тут же подскочила и бросилась вон из комнаты, а потом вернулась со шляпной коробкой, полной газетных и журнальных вырезок. Миссис По принялась рыться в них и наконец извлекла из коробки то, что искала. Открыв журнал на нужной странице, она протянула его мне. – Это было в «Журнале Грэма» [38] в прошлом месяце. Что скажете?

38

В издававшемся в Филадельфии «Журнале Грэма» По регулярно публиковал критические статьи, которые и положили начало его известности. Там же впервые был опубликован рассказ «Убийство на улице Морг», который считается первым детективным произведением в истории литературы.

На изображении мистер По смахивал на веселого конторского клерка с забавным покатым лбом. Его лицо, обрамленное пышными бакенбардами, казалось гладким и безволосым, как яйцо.

– Очень мило.

– Я выгляжу так, как будто сделан из воска, – сказал мистер По, – и слишком долго простоял у огня. Мадди, – обратился он к тетушке, – убери это. Я отвратителен, но все же не настолько.

Миссис Клемм внимательно изучала картинку:

– Мне кажется, ты выглядишь очень хорошо. Без усов тебе лучше.

Миссис По потерла губы.

– Он и на ощупь без усов приятнее.

Мистер По обернулся ко мне:

– Ваш супруг часто вас рисует?

Мысленно я вернулась в галерею бостонского Атениума. Я увидела, как позирую Сэмюэлю, а он наносит мазки на холст. Даже когда две старухи принялись бродить вокруг нас, рассматривая картины, я была полностью сосредоточена на руках Сэмюэля, таких узких, умных и сильных. Я жаждала, чтоб они меня обняли. Прошли часы – или это были минуты? – прежде чем старые дамы наконец проследовали в следующий зал. В тот миг, когда они ушли, он бросил кисти, подошел ко мне и стиснул в объятиях. Его тело крепко прижалось к моему, губы коснулись моих губ. Это было томительное, граничащее с болью наслаждение.

– Нарисовал однажды.

Мистер По уставился на меня, словно мог прочесть мои мысли.

Я, вспыхнув, отвела глаза, а миссис По воскликнула, обращаясь к мужу:

– Неужели я не могу попросить, чтоб с меня написали один-единственный портрет, прежде чем я умру?

В глазах мистера По мелькнуло отчаяние, мелькнуло и исчезло.

– У нас впереди долгие годы, Виргиния, и, если ты только пожелаешь, можно будет заказать десятки твоих портретов. – Он посмотрел на меня. – А что ваш супруг думает о дагеротипах? Не боится, что они станут отнимать его хлеб?

Разговор ушел в безопасное русло обсуждения дагеротипов и портретов, написанных маслом. Мистер По стоял за дагеротипы, превознося их точность изображения, а я защищала мужа, что само по себе достаточно удивительно, утверждая, что лишь художник может передать внутреннюю сущность человека, а химические вещества тут бессильны.

Мистер По расположился рядом с женой, у него на коленях уселась кошка, и ему приходилось обращаться ко мне через ее голову.

– Так вы утверждаете, что то, как воспринимает человека художник, может отличаться от механического воспроизведения дагеротипа?

– Как ни странно, – сказала я, – да. Об учителе моего мужа Гилберте Стюарте как-то сказали, что ему удалось «пригвоздить к холсту душу» предмета. Это был наивысший комплимент, который только могли сделать ему критики, и притом совершенно справедливый: работы Стюарта будто светятся каким-то внутренним светом. От дагеротипов ничего подобного ждать не приходится.

Он погладил мурлычущую кошку:

– Заявить, что можно пригвоздить душу к холсту, – значит предположить, что мы, люди, так же, как и художники, можем видеть души друг друга.

– Может быть, так оно и есть, – сказала я. – Может быть, у нас есть дар видеть души, и мы ежедневно видим их, но воспринимаем это как должное и поэтому даже не знаем, что способны на такое. Мы называем души «характером» или «индивидуальностью».

Мистер По воззрился на меня, будто я сказала нечто глубокое. Попивая кофе, я почувствовала, как миссис По переводит взгляд с меня на мужа и обратно. Потом она одарила меня странной улыбкой.

– Значит, мне нужен написанный маслом портрет. Я хочу, чтоб мою душу пригвоздили к холсту. – Она обернулась к мужу. – Тогда моя сущность всегда будет с тобой, Эдди. Даже если я умру.

Мне показалось, что мистер По внутренне сжался, хотя на его лице не дрогнул ни один мускул.

– Невероятно милый разговор! – воскликнула миссис Клемм. – Пригвоздить душу к холсту! Не могу придумать ничего столь же омерзительного. – Она вскочила со своего хлипкого стула. – Мы должны отпраздновать визит миссис Осгуд и твой ранний приход обедом. Эдди, ты, должно быть, весь день ходил полуголодным, потому что ушел без завтрака. У тебя есть пять центов? Я бы сбегала за мясным пирогом.

Мистер По полез в карман за мелочью, и кошка спрыгнула с его колен. Я попыталась подняться.