Миссия на счастье

Адель перешла на крик. Я не могла понять ее бессвязных обвинений, но видела что ей нужна помощь.

Я позвонила Жаку, но он не взял трубку. А меж тем Адель орала на меня все громче — еще немного и нагрянут соседи.

— Адель, успокойся, — попробовала урезонить ее я, — расскажи, что случилось?

— Убирайся! Убирайся, слышишь? Что ты тут забыла, «лучшая ученица курса»? Вали отсюда! Кто я тебе такая, чтобы ты снисходила до меня?!

От Адель явно несло спиртным и очень сильно. Я знала, что порой она выпивает, но чтобы практически днем быть в подобном состоянии… Такого не бывало даже с Ликой!

Я пыталась начать спокойный разговор, но каждая новая сказанная мною фраза вводила Адель в еще большее состояние бешенства. В конце концов она схватилась за нож и кинулась с ним на меня.

Тут как раз подоспели соседи — я успела выскочить из квартиры, когда Адель, изрыгая проклятия и размахивая кухонным ножом, выбежала за мной. При виде ошарашенных соседей, она замерла, спрятала нож за спину, выжала жуткую улыбку и закрыла дверь.

— Экзамены, — нервно хохотнула я, глядя на пребывающих в шоке соседей, и направилась к лестнице.

Глава 29. Допрос Мишеля

Я вернулась в Университет и пошла искать Мишеля. Его аудитория была закрыта: как я ни стучала — никто мне не открыл. Потом я решила найти Этьена и Жака.

— Я не верю, что он это сделал, — тихо сказал Этьен, которого я обнаружила стоящим у окна одного из коридоров.

— Я тоже! Я была у Адель!

Я рассказала Этьену о своем посещении бывшей подруги и он глубоко задумался.

— Вот вы где! — к нам подбежал Жак, — ну, что будем делать?

— В смысле? — не поняла я суть и вопроса.

— Нам надо определиться с позицией! — Жак серьезно обвел нас взглядом и даже поднял руку, чтобы тряхнуть Этьена (юноша все так же стоял неподвижно, невидящим взглядом уставившись в окно), но передумал и воззрился на меня.

— Что значит «определиться с позицией»? Жак, прости я не понима…

— Марсель! — воскликнул Жак, — почти весь Универ ходит ходуном! Все обсуждают, какая темная лошадка Мишель и какая бедняжка Адель! Мишелю хотят устроить бойкот! Студенты сегодня вечером собираются на демонстрацию у дверей Университета — наверняка пресса подоспеет! На чьей стороне мы?

— А чего ты у меня спрашиваешь!? — разозлилась я, — иди, просчитай, где выгоднее, и вали туда! Мне сторону выбирать не надо — я уверена, что Мишель не виноват.

— Мы этого не знаем, — нарушил молчание Этьен.

— Как это не знаем? — завизжала я, — да он бы никогда…

— А ты откуда знаешь? — тоже крикнул Жак.

— Дело не в том, — спокойно сказал Этьен, — мы ведь у него не спрашивали. Пойдемте спросим. Он либо в конторе, либо дома. Я думаю, он в конторе. Поехали.

Мы с Жаком переглянулись — настолько простая идея — задать вопрос Мишелю, нам не приходила в голову.

— Ну, конечно, как будто, если он это сделал, он нам сразу признается, — бубнил Жак, пока мы бежали к остановке,

— Важно не что он скажет, а как он скажет. Именно поэтому я не хочу ему звонить и предупреждать о нашем визите.

— Да какая разница…

— Жак, — Этьен остановился и посмотрел на коллегу, — Мишель не может себе позволить ставить под удар карьеру из-за каких-то там утех. Если он и правда это сделал — он наверняка заранее подготовился к шантажу и теперь сидит, вытаскивает заготовленные доказательства своей невиновности и клянет Адель по чем свет стоит. А если он этого не делал — сейчас спасает бизнес. В стиле месье Лорье — взвешенно и расчетливо.

Жак не смог ничего возразить и мы вновь все вместе понеслись к остановке.

— Марсель, извини, но я должен спросить, — повернулся ко мне Этьен, когда мы уже стояли в ожидании автобуса, — а у вас с Мишелем что-то было?

Мне хотелось наорать на этого кучерявого очкарика, но на его лице читалась такая работа мысли, будто он собирал пазл, что я просто устало выдохнула, что нет. Ничего у нас не было и даже намеков.

— Да мы б заметили! — закатил глаза Жак, — если б что-то было.

Теперь закатила глаза я: в толпе студентов утром Жак помалкивал о своих наблюдениях. Я снова перевела глаза на Этьена и решила выдать ему всю информацию для размышлений.

— Адель однажды зашла в аудиторию, когда мы с Мишелем разговаривали… Это еще перед экзаменами было, — начала я, — и он… Ну, он меня за плечи вот так вот держал.

Я обхватила ладонями плечи Этьена, чтобы продемонстрировать ситуацию наглядно.

Жак присвистнул:

— То есть что-то все-таки намечалось?

— Да нет же! — воскликнула я, — наоборот, он… Ну… Я ему рассказала о моих личных… проблемах. И мы говорили о Боге.

— О ком?? — у Жака глаза полезли из орбит.

— То есть это не было проявлением… — начал Этьен.

— Да нет же! Ничего личного! Вообще! Клянусь! Ни у меня, ни у него!

— А Адель это видела? — спросил Этьен, — и как она отреагировала?

— Разозлилась! И потребовала личной беседы с Мишелем!

— Вот оно что… — задумчиво пробубнил Этьен и больше ничего не спрашивал.

Всю дорогу до конторы он проделал молча. Зато мы с Жаком провели весь путь, постоянно пререкаясь. Особенно Жака волновало, какие такие личные проблемы я обсуждала с Мишелем.

Мы толпой ввалились в бюро и ворвались в кабинет Мишеля.

Он, еще больше ероша и без того растрепанные волосы, разговаривал по телефону с клиентом, перебирая кучу вываленных на стол бумаг.

Увидев нас он сложил брови домиком и улыбнулся.

— Еще раз благодарю Вас, месье Фламм, Вы не разочаруетесь в моем коллеге! Желаю вам приятного сотрудничества, — Мишель положил трубку и снова оглядел нас, — привет, ребята.

— Вы отдали дело Фламма? — спросил Этьен.

— Да. И не только его, — вздохнул Мишель, — сейчас в работе осталась только мадам Сошет и то лишь потому, что она и слышать ничего не хотела о другой конторе…

— Но почему? — воскликнула я, — почему Вы это делаете?!

— Почему уговариваю обратиться моих клиентов в иные конторы? — грустно улыбнулся Мишель, — потому что не хочу подставлять под удар их репутацию. Как вы понимаете, грядет большая и грязная шумиха вокруг моего имени, и я не могу допустить, чтобы хоть малейшая тень легла на моих клиентов.