Миссия (не)выполнима: влюбить в себя бабника

– С ним всё в порядке, он такой же несносный, как и прежде, - улыбнувшись, ответила женщина, после чего одной рукой упёрлась в стену, что меня насторожило. Я сделала шаг вперёд, обходя Гардинера, после чего подхватила её под свободную руку. Лицо Люси побелело ещё сильнее, но она продолжала говорить: - Представляешь, похоже, он нисколько не беспокоится по поводу случившегося. Сказал, что какой-то человек выскочил на дорогу прямо перед ним, когда он выезжал из-за поворота неподалёку от нашего дома… А потом он просто не справился с управлением, поэтому въехал в какое-то дерево. Но всё, видите ли, в порядке, ведь скорость была небольшая, так что он не особо пострадал. Как можно быть таким беспечным…

Я почувствовала, как мама начала оседать, её глаза закрывались, поэтому, до жути испугавшись, чуть ли не крикнула:

– Слушай, давай ты присядешь.

– Как я устала… - только и произнесла Люси, прежде чем потеряла равновесие.

Я бы точно не удержала её, если бы не Фил, который вовремя подскочил и подхватил её, не позволив упасть. Лицо женщины было уже не просто белым, а с каким-то серым оттенком, рот приоткрылся, а сама она была без сознания.

– Мама, - как-то жалобно пискнула я, позволив Гардинеру одному держать её, а сама принялась легко хлопать её ладонями по лицу. И снова паника. Снова я растерялась, поэтому уже плохо осознавала, что делаю и что именно говорю. – Мама… Мамочка, эй…

Я повторяла это, словно мантру, мыслей в голове совсем не было, поэтому я просто действовала рефлекторно, не особо надеясь, что это поможет.

У меня у самой в глазах потемнело. Я перестала что-либо делать, просто сделала шаг назад и принялась смотреть. В теле появилась какая-то вялость, оно буквально стало ватным. Мне показалось, что я сейчас сама упаду, но я стояла. Фил начал что-то говорить, но не мне, глядя на него я понимала, что он кричит, вот только почему-то совсем не слышала его. Парень бросил взгляд на меня, после чего положил Люси на скамейку. Буквально через секунду в коридоре появилась медсестра, выскочившая оттуда же, откуда пришла моя мама, держа в руках стеклянную бутылочку, жидкость из которой принялась наливать на ватку, а после поднесла её к носу женщины.

Я тут же почувствовала отрезвляющий резкий запах нашатыря, благодаря которому начала приходить в себя, поэтому услышала слова Фила, который, возникнув прямо передо мной, обхватил моё лицо руками и начал говорить:

– Кэтрин, вот только тебе отключаться не надо. Посмотри на меня. Ну же, давай.

Я всё это время смотрела на лежавшую на скамейке Люси, а теперь не без труда перевела свой взгляд на парня. Тот заглянул мне в глаза и, несколько раз ободрительно похлопав по плечу, сказал:

– Вот, так-то лучше. Успокойся, Кэтрин, ничего страшного не произошло. Видишь?

Он кивнул головой в сторону моей мамы, которая уже пришла в себя. Медсестра теперь водила рукой перед её глазами, держа наготове ватку. Не поворачиваясь к нам, она спросила, нужна ли помощь, на что Фил ответил:

– Нет, я сам справлюсь, - после чего опять повернулся ко мне. – Видишь, с твоей мамой уже практически всё в порядке. Она просто перенервничала, вот и случилось с ней такое. Она не упала, так что не ушиблась. С моей мамой такое тоже неоднократно происходило, так что я в этом немного разбираюсь. Ты успокоилась?

Я закивала, но ничего не говорила. Отвернувшись от парня, я следила за всеми движениями медсестры, которая, словно почувствовав на себе мой взгляд, сказала:

– Ваш парень абсолютно прав, девушка. Можете не беспокоиться, такое мы чуть ли не каждый день видим. Сейчас я позову санитаров, мы положим вашу маму в палату, поставим ей капельницу, после чего она уснёт. Я, правда, думаю, что ей нужно будет эту ночку в больнице провести, но, уверяю, беспокоиться вам не о чем.

– То есть, она должна переночевать в больнице? – зачем-то переспросила я, отстраняясь от Гардинера, так как уже могла и сама стоять – запах нашатыря распространялся по коридору, так что я быстрее приходила в себя.

– Думаю, всего одну ночь. Ваша мать привезла вещи для вашего отца, но, думаю, на завтра ей самой пригодятся умывальные принадлежности и сменная одежда. Не могли бы вы привезти их?

– Я могу прямо сейчас позвонить нашей домработнице, она тогда сможет даже остаться здесь и присмотреть за папой и мамой ночью в том случае, если им что-нибудь понадобится, - сказала я, чувствуя, что мои мозги наконец-то собираются в кучку, так что способность думать возвращается.

– Это было бы великолепно, - улыбнулась медсестра, которая на деле была весьма добродушного вида бабушкой. – Я, кстати, могу принести вам успокоительного, если хотите, а ваш спутник пусть за водой сходит.

– Нет, я и без успокоительного обойдусь, а моего спутника разве что за смертью посылать, - я попыталась улыбнуться, сохраняя внешнее спокойствие, после чего подошла к маме и, доставая телефон из сумки, взяла её за руку, сказав: - Что же ты так, а?

Люси посмотрела на меня и, легко улыбнувшись, ответила:

– Ты уж извини меня.

– Не за что тебе извиняться, - я набрала телефон Долли и теперь принялась дожидаться её ответа.

– Какая же ты у меня хорошая, - мама закрыла глаза, принявшись поглаживать мою руку. – Такая сильная.

Я ничего не ответила, так как в этот момент наша домработница взяла трубку, так что я принялась объяснять ей, что да как. К счастью, Долли всегда была довольно сообразительной женщиной, поэтому повторять дважды не пришлось – она быстро сделала всё, что я просила, даже вспомнила о таких вещах, которые я и моя мама точно забыли бы взять, за что я была ей безмерно благодарна.

Вскоре в коридоре появились крепкие дядечки, которые переложили мою маму на носилки и, хоть та и попробовала возразить, что она не тяжелобольная (правда, вяло у неё это получилось), понесли в какую-то палату. Медсестра сказала, что, если хочу, я могу пойти вместе с ними и побыть с мамой ещё какое-то время, но я, улыбнувшись, вежливо отказалась от этого, попрощавшись с Люси.

Дело не в том, что я такая плохая, просто женщина, когда говорила о том, какая я хорошая и сильная, ошиблась, как минимум, в одном. Я ничуть не сильная, только гордость и желание хотя бы иногда не быть обузой просто не позволяют мне показывать, насколько я слабая.

– Кэтрин, ты уверена, что не хочешь остаться с родителями? Кто знает, может тебя скоро и к Роберту пустят.

– Уверена, - неожиданно твёрдо сказала я. – Сейчас я хочу домой. Ты меня отвезёшь?

– Я? – искренне удивившись, спросил Гардинер, но именно в этот момент мои «силы» начали меня подводить. Прежней твёрдости в голосе больше не было, поэтому я опять выглядела жалкой, произнося следующие фразы.

– Да. Прости, что опять прошу об одолжении, но я хочу оказаться там как можно быстрее. Пожалуйста, отвези меня домой.

Наверное, многим могло показаться, что сейчас я должна быть разбитой, горе должно окутать меня, но ничего подобного не было. Я ничего не чувствовала. Совсем. Моё состояние отлично можно описать словами «пустой сосуд», ведь именно так я себя ощущала по-настоящему. Чувства притупились, внутри просто стало пусто. Казалось, после всего, что произошло, я потеряла способность как-либо выражать свои эмоции. Ведь всё только-только наладилось, как вдруг…