Мистер Фермер. Морковка за интим!

— Опыт и умения, недоступные другим — вот что делало семьи кролли по-настоящему важными в племени — объяснял Эрл. Поэтому, зачастую не спешившие делиться с молодежью своими секретами старики, уносили тайны с собой в могилу. Чем ещё сильнее замедляли развития народа кролли.

Взглянув на стол, заваленный всякой херней, нахожу на нём пару тушек пик-пика. Подойдя и взяв одну в руки, спросил:

— Можно половину? — Спорить староста не стал, и довольный тем что смог заинтересовать и предложить нужное мне, кивнул.

Капуста, пара луковиц, сухие грибы и пол коша картохи были отложены в отдельно в сторонку. Продолжавшие собираться вокруг стола жители кролли трусливо глядели за тем, как общаются самые знатные. Здесь была и та рыжеволосая бестия, окружённая своими подругами и целой стаей молодых самцов кроллей. И вторая красотка — дочка старосты, которую старик извращенец, судя по всему, сам и поёбывал. И много кого другого, только вот Хохо, Муррки, Боба и Кобо я по прежнему не наблюдал. Поспрашивав местных, едва скрыв раздражение, узнаю что все важные жители племени, кроме Эрла, сегодня на праздник не явятся.

Худощавый, недокормленный овал полумесяца, показался из-за макушек деревьев. Наслушавшись лестных од от морщинистых, тупых словно бревно, старух и стариков, хер знает как доживших до своих лет, предпринимаю попытку сбежать. Выскользнув из окружения знати, оказываюсь в окружении черни: простых, худых, замученных рутинным бытом голодных кролли. Голые, уставшие, побитые мужчины и девушки. С сиськами на показ и своими, коротенькими неприкрытыми членами, они, не замечая наготы собственных тел, общались на важные лишь для них темы совершенно не обращая внимания на гениталии. Мы с ними являлись жителями совершенно разных миров и цивилизаций. То, что возбуждало меня и выглядело порочным, для них являлось вещью простой, чем-то обычнее обычного, нормой. Они замерзали, колотились, и может и хотели бы прикрыться хоть чем-то, но, увы… Ничего не имели.

Чиркнула зажигался. Сухая листва полыхнула лучше любой бумаги. Окружавшая меня толпа на мгновение смолкла, а после гудяще застучала своими лапками. Чирк-чирк магия всё с той же лёгкостью вызывала овации. Убедившись, что выбранные для подставки камни устойчивы, с гордо задранным носом командую:

— Ставьте.

Двое молодых парней помещают на половину наполненный водою котелок на огонь. Свет вокруг костра становится чуть тускнее. Вдали, отвлекая от прекрасных языков пламени слышится весёлый, наполненный жизнью смех знатных детей. Забавно, я уже около получаса в окружении бедноты, и ещё никто из них не смог позволить себе подобные искренние, наполненные радостью и весельем эмоции. Все слишком устали и просто хотели отдохнуть.

Сев на поваленное бревно — то самое, что не так давно чуть не убило Муррку, беру в руки острый гребешок и заранее подготовленные заготовки. Вода вскипала долго, очень долго. За это время староста несколько раз подходил, приглашал в своё окружение, но я всё время отказывался. Их сырая еда, и та обстановка, царившая в их окружении мне не нравились. Да и говорить там толком не с кем. Староста, как и все его дети — это болезнь, энцефалитный клещ на теле умирающего. Он хорошо знал кому собирать еду, кому отдавать, а кому голодать. И его дети, точно никогда не были в списках «худеющих». Подойдя на третий раз, уставший, заспанный старик громко объявил меня частью их племени, назвав семью человече, не менее важной чем семья знахарки Хохо. Кролли деловито поаплодировали ножками, а после, как староста ушёл, всё вновь вернулось в круги своя. Я сидел, вырезал из дерева тарелки, а пугливая малышня вместе со своими родителями молча, из-за спины моей, наблюдала за огнём и за их новым очень важным и сильным шаманом.

На дворе окончательно стемнело. Некоторые из родителей детишек под крики трахавшихся у ручья парочек успели расползтись по лагерю и уснуть. Некоторые из детей улеглись прям на голой земле у самого костра. К моменту, когда мелко порезанные кусочки пик-пика сварились и к ним переместились почищенные мною овощи, число взрослых, наблюдавших за нами сократилось до нуля. Не дождавшись чуда, они отправились по своим шалашам. Веры в светлое будущее, в чужую щедрость, в их сердцах и глазах, было в разы меньше, чем в глазах их детях. Многие явно сочли меня лжецом, но к своему сожалению или же к счастью, таковым я не являлся.

— Эй, а ну-ка! — Деревянной черпаком тюкнув по пальцам засранца, решившего под шумок стянуть оставшейся для больных лист капусты.

— Но шаман, вы же говорили что будете нас кормить…

— И буду. — Поднявшись, отодвигаю крышку и ощущаю приятный запах. Клубы пара вырываются из чана, по округе, расползается дразнящий аромат варенных овощей и мяса. Дети в миг оживляются, просыпаются даже казавшиеся ранее крепко спящими крольчата.

— Не толкайтесь. Разольёте хоть каплю — останетесь голодными! — Внезапный возглас здоровяка Кобо обрадовал и напугал одновременно. При виде воина-охотника, вышедшего из-за моей спины, суетливые дети тут же угомонились, став тише воды ниже травы. Семь первых тарелок расходятся по детским рукам. Обжигая язычки, те шипят и дуют на отвар. О посуде я подумал, а вот о столовых приборах совсем забыл. Только один деревянный черпак на скорую руку в конце и успел смастерить.

Горячая еда и грозный вид Кобо, не испортили настроения детворе. Спеша, словно за ими гонятся, они на перегонки уплетали выданное мною варево. Все как один, покончив с едой, с блеском в глазах они благодарили меня, возвращали посуду, а после, не смея просить добавки, отходили в сторонку, позволяя своим побратимам занять их место.

— Что-то случилось? — Глядя с опаской на то, как быстро пустеет котелок, спросил я у здоровяка.

— Муррка послала меня за едой для больных. — Вот как, беда, на всех может и не хватить…

— Понятно. — Я ещё не особо проголодался. Спать тоже особо не хотел, да, и косточки от пик-пика ещё оставались, можно будет сделать ещё котелок, но только с бульоном по реже. — Не переживай, на всех хватит. — Успокаивающе улыбнулся здоровяку я, и тот, с лёгкой обидной, опустил взгляд на огонь.

— Ты… с самого начала всё знал, да?

— А? — Думая, даст ли мне староста ещё капусты, грибов и лука, не понимающе спросил я.

— Об этом плоде… Кажется дети назвали его картофелем. Поля во круге усеяны его цветками и ядовитыми плодами. Ты изначально планировал его собрать, потому и решил взять чужую семью на попечение? Ты знал, что голод тебе не страшен. У тебя был план, а после, как Муррка рассказала тебе про чувства Боба к этой… Этой женщине, ты ведь по этому решил помочь, так ведь?

«На само деле я понятия не имею о чём ты» — излагал свою теорию Кобо очень убедительно. Мужик уже успел понапридумывать себе всякого, и я не собирался разрушать его великие теории.

— Угу, мог помочь и помог… — В чане оставалось совсем ничего, требовалось позаботиться о больных, а после накормить разволновавшихся оставшихся.

— Так, детишки, сначала мы поможем друзьям Боба и Муррки, больным нужно помогать. А пока они кушают, мы с вами почистим картохи, нарежем овощей и подготовим ещё один чан воды. Кстати, может кому интересны страшные шаманские истории рода человече? — Приободряя и пытаясь заинтересовать детвору, произнёс я, и те вновь ожили.

— Сам донесешь? — Передав тарелки здоровяку ойкнул и посмеялся со своего вопроса. В руках Кобо они выглядели словно пиалы для соуса в лапах гиганта.

— Да. — Глядя в тарелки с плавающими внутри кусочками мяса и овощей кивнул Кобо. В его глазах полыхали тысячи эмоций и от детского смеха, веселого шебуршания и бесполезной беготни, пожар в глазах его становился всё сильнее.

— Матвеем, извини.

— Ступай. Тебя ждут. — Кивнув в сторону дома, по доброму, с улыбкой ответил я.