Мистер Х. Бонус
Шрифт:
Но, видимо, своим голосом я все же спровоцировала Джокера на взрыв:
– Женщины, вас хер поймешь. Не даю свободы - хреново. Дал свободу - еще хуже. Ты могла спокойно доучиться в универе без приключений? Могла!? Оказывается не можешь. Течной шалаве без хера не живется!
На последней фразе произошел внутренний взрыв уже у меня, потому что терпеть оскорблений не намерена.
– Сам ты шалава! Останови немедленно! Ужин отменяется.
– с отчаянием задергала ручку двери и не столь важно, что мы ехали по трассе на большой скорости и если прыгну, то переломаю себе ноги.
– Больше ни минуты не хочу с тобой провести в одной машине!
– Сидеть! Даже не думай дернуться!
– зашипел тихо, но в тоже время гораздо опаснее, чем, если бы просто
Макс же раздраженно вдарил по тормозам и остановил машину по середине трассы.
Кажется, я в прямом смысле слова потеряла рассудок и не оттолкнула, когда Джокер подтянул меня за затылок. Не оттолкнула, когда жадная рука задернула подол платья, проскальзывая ниже к сетке трусиков. Напротив я порочно выгнулась в спине и посильнее раздвинула ноги, чувствуя как набухшей плоти коснулись пальцы.
Ужасно. Отвратительно. Омерзительно. Я сходила с ума. Боль от возбуждения достигла предельных значений допустимого. Организм уже не выдерживал ее величины. Не знаю, как себя чувствовал Джокер, но губы его безумные, как и прежде. Уже не целовали, а больше облизывали, втягивали закусывали, засасывали.
Не справившись с предельным возбуждением мой организм странно затрясло, как в лихорадке. Я забилась в руках Джокера и эта странная реакция тела показалась нечеловеческой. Такого болезненного желания ни одному врагу не пожелаешь! Именно это остановило, вылило ушат отрезвляющей ледяной воды на голову.
Где-то на последней стадии до уровня глупого животного, живущего ради удовлетворения инстинктов, появились силы толкнуть Макса в грудь и протестующе замычать:
– Нет. Ужин и всё! Не успели выехать, как ты уже нарушаешь договор!
Возможно мой голос пропитался страхом? Потому Макс почувствовал мой ужас и раздраженно временно отступил, полностью переключаясь обратно на дорогу.
Правильное решение, потому что, если услышу его хриплый от страсти голос, то забьюсь в конвульсиях экстаза. Хоть ерзай, хоть не ерзай - всё тело скулило от боли, словно его жестоко избили палками.Да, лучше застрелиться, чем такой ужас испытывать. Никогда прежде ничего подобного не чувствовала. Страсть настолько масштабная, что превращалась в одну непрекращающуюся боль.
После поцелуя я всего один раз поглядела на сосредоточенного Джокера за рулем, но этого хватило понять, что страдала не единственная. По его шее стекал пот, скрываясь под футболкой, и, к сожалению, это вновь возбудило. Захотелось немедленно слизать эту скользкую каплю.
***
Дорога до отеля заняла около часа, в течение которого я ощущала себя в горячем аду на вилах Сатаны, корчась от боли, иё6 постоянно страдая. На улице по дороге в отель благодаря слабому ночному дуновению ветра стало легче, а также благодаря тому, что мы не смотрели друг на друга и не разговаривали.
Когда зашли в лифт, то снова оказались в адовом пекле. В замкнутом пространстве. Друг на против друга, хоть и встали у противоположных стен. Как назло по всему периметру расположены зеркала, из-за чего как бы не отворачивалась, все равно видела Джокера в полный рост.
Нельзя делать лишних движений или дарить лишнего взгляда. От них становится только душнее. Не провоцировать градус между нами. Маленькая струйка пота вновь полилась между грудей, а теперь и за лопатками.
Лифт, словно издеваясь, медленно пополз наверх, давая нам вдоволь побыть надине.Я отвернулась от Джокера к зеркалу, где отражалось бледное, болезное, страдающее лицо, покрытое потом. Тушь потекла, волосы возле ушей и на лбу намокли, слегка завиваясь. Пытаясь успокоить сердцебиение и тяжелое дыхание, на время отвлеклась от мыслей о Джокере. Вспомнила о нем слишком поздно... Когда он схватил за горло, испугав агрессивным действием, развернул меня и лопатками стукнул о зеркало. В попытке глотнуть воздух, я раскрыла рот и в ту же секунду его губы обрушились, с силой прикусывая, засасывая, жадно оттягивая.
Кровь забурлила, жар мощно вырвался из наших тел. Его хриплые и рычащие звуки смешались с моими жалостливыми страстными стонами. Всё быстро, четко. Джокер действовал грубо и резко, не спрашивая разрешения, а действуя. Из-за чего я не успевала реагировать или отбиваться. Безумно похоже по степени грубости на насилие, но в глубине разума я сама изнывала от желания.В какой-то момент была поднята повыше. Спиной прислонена к ледяному зеркалу, ноги разъединены, а между ними вклинились мужские бедра, фиксируя добычу навису и не давая сопротивляться.
Платье задернулось до поясницы, отчего обнаженные ягодицы наконец-то ощутили прохладу зеркала, и я застонала в голос.
– Сказал же не надевать белье!
– рявкнул, цепляясь зубами мне в губу. Затем словно в наказание поцелуй прекратил, а платье резко сдернул с груди, жадно разглядывая ленты обвивающие соски. Как бы не злился, все равно в восторге. Чувствовалось его похоть по жадному блеску в глазах. В доказательство моих мыслей Джокер сорвал одну часть бюстгалтера и, жестко обхватив ладонью грудь, впился зубами и губами в сосок, максимально засасывая.
Мгновенный прострел от кончиков грудей и до пальцев на ногах. Тело натянулось изящной струной. Шея назад; спина и ноги вытянулись; а грудь и соски потянулись, словно бы вперед. Поближе к губам Джокера. Предлагая и дальше терзать болезненно набухшие груди. Голой задницей поерзала по прохладному зеркалу, пытаясь хоть так остудить жар, но ничего не помогало.
Чистое безумие, которое надо прекратить. Здесь творилось что-то ненормальное. То, что я не могла контролировать.
Сквозь помутнение перед глазами пригляделась к стене лифта. Всего лишь 28 этаж. Сколько еще будет мучительных этажей, проверяющих на прочность?
Но внезапный писк спас меня. Двери начали открываться и Джокер каким-то образом успел среагировать. Возможно вошедшие двое мужчин краем глаза что-то и заметили, но я была быстро поставлена в угол, где закрыта массивным телом Макса. Когда я быстро поправила одежду, Джокер взял мягко за затылок и прислонил к своему плечу, закрывая ото всех и, наверное, успокаивая себя и меня. Потому что нам реально физически чудовищно плохо и отвратительно.***В номере я разулась и первым делом убежала подальше от Макса. На обум направилась в обширный зал. Оглядела роскошную обстановку, балкон, подсвечивающий за ним голубой бассейн и встала позади огромного бежевого дивана, ставя между собой и Джокером физическую преграду.
– Стой, где стоишь и не подходи близко. Это уже странно и не нормально! Как только мы оказываемся близко, то это плохо заканчивается. Не думал же, что объявишься спустя столько лет, а я брошусь к тебе в объятия? Я сейчас уйду отсюда! Стой я сказала! Стой!
– поначалу Джокер не взирая на слова подходил ближе к дивану, намереваясь обойти его, но должно быть, угроза все же подействовала.- Я остановился! Довольна? Говори. Думаю, минут двадцать пять у нас есть до очередного всплеска...- Что!? Какой всплеск?
– злобно перебила его размышления.
– Зубы мне не заговаривай. Я останусь с тобой, если…- огляделась по огромному залу, обставленному по последнему слову технологий, в поисках подручных средств, способных помочь зафиксировать опасного мужчину.
– Наручники есть?- В следующий раз захвачу, не было времени собраться.- Да, я не о сексе!
– возмущенно вспылила.
– Тогда галстук или веревка есть? Я с тобой с таким не останусь!
Джокер любезно показал огромный шкаф с самой разной одеждой на все случаи жизни, откуда мы вдвоем выбрали галстук для связывания.
– Скажи, зачем пригласил, чтобы потрахаться? Даже не отвечай. Глупый вопрос. Так вот, я не собираюсь с тобой спать!
– Захочешь!
– пообещал очень уверенно настолько, что в мою голову закрались мгновенные сомнения относительно моей силы воли.
И пока я усаживала Макса в кресло и связывала галстуком его кулаки, он самодовольно пояснял. Как мне кажется с некоей долей злорадства, в виду того, что кайфовал видеть мои страдания.