"Мистер Рипли" + Отдельные детективы и триллеры. Компиляция. Книги 1-12

Хорошо бы знать наверняка, что думает Бернард и что он собирается предпринять.

Том принял решение: он не станет говорить с Бернардом. Бернард знал, что идея с фальсификацией Дерватта исходит от него, Тома. Том залез под душ и запел:

Babbo non vuole Mamma nemmeno Come faremo A far all' amor…

Стены в “Мандевиле” производили впечатление звуконепроницаемых – возможно, ошибочное. Том уже давно не напевал эту песню. Он был рад, что она непроизвольно вспомнилась ему, потому что в ней передавалось ощущение счастья, и Том решил, что это обещает удачу.

Он облачился в пижаму и набрал номер Джеффа.

Джефф снял трубку сразу.

– Привет. Ну, как дела?

– Я познакомился с Мёрчисоном, и мы прекрасно поладили. Завтра едем во Францию, ко мне. Так что это дает небольшую передышку.

– Ты хочешь сказать, что надеешься переубедить его или что-то вроде этого?

– Да. Что-то вроде этого.

– Давай я подъеду к тебе в отель. Ты, наверное, слишком устал, чтобы тащиться ко мне. Или нет?

– Да нет, я не устал, но в этом нет необходимости. А приехав сюда, ты еще, не дай бог, наткнешься на Мёрчисона. Это будет совсем некстати.

– Да уж.

– Бернард не давал о себе знать? – Нет.

– Скажи ему… – Том запнулся, подыскивая слова. – Скажи ему, что тебе – но только не мне – случайно стало известно, что Мёрчисон решил выждать несколько дней, прежде чем предпринимать какие-либо шаги в связи с картиной. Самое главное, чтобы Бернард сейчас не сорвался. Ты можешь взять это на себя?

– А почему бы тебе не поговорить с ним?

– Потому что это ни к чему хорошему не приведет! – ответил Том довольно резко. У некоторых людей нет никакого представления о психологии.

– Том, ты был сегодня великолепен, – сказал Джефф. – Спасибо тебе.

Том улыбнулся, польщенный восторженным тоном Джеффа.

– Проследи за Бернардом. Я позвоню тебе перед вылетом.

– Буду у себя в студии все утро.

Они распрощались.

Если бы он рассказал Джеффу о намерении Мёрчисона посмотреть записи поступлений картин Дерватта из Мексики, это не на шутку встревожило бы его. Но завтра придется сделать это, позвонив по какому-нибудь уличному автомату. Операторы, сидевшие на коммутаторе в отеле, не вызывали у Тома доверия. Он, конечно, попытается отговорить Мёрчисона от этой затеи, но на тот случай, если у него ничего не получится, не мешает сделать соответствующие правдоподобные записи в бухгалтерских книгах галереи.

5

Наутро, завтракая в постели (удовольствие, стоившее несколько дополнительных шиллингов), Том позвонил мадам Аннет. Хотя было всего восемь часов, Том знал, что прошел уже почти час, как она встала и, напевая, принялась хозяйничать по дому: включила на кухне отопление, сделала себе слабую infusion [56] чая, поскольку от кофе у нее начиналось сердцебиение, и стала поправлять и расставлять многочисленные горшки с цветами на подоконниках, чтобы на них падало как можно больше солнечных лучей. А его coup de fil [57] из Londres [58] будет для нее большой радостью.

56

Настойку (фр.).

57

Телефонный звонок (фр.).

58

Лондон (фр.)

– Алло?.. Алло! (Телефонистка в ярости.)

– Алло? (Заинтересованно.)

– Алло!

На связи было сразу три оператора плюс женщина за коммутатором в “Мандевиле”.

Наконец к ним присоединилась и мадам Аннет.

– Здесь очень красиво сегодня утром, – сказала она. – Столько солнца!

Том улыбнулся. Ее жизнерадостный голос действовал, как бальзам, на его душу.

– Мадам Аннет!.. Да, я чувствую себя прекрасно, спасибо. Как ваш зуб?.. Это хорошо. Я звоню, чтобы сказать, что буду сегодня дома часа в четыре вместе с джентльменом из Америки.

– О! – Мадам Аннет была очень довольна.

– Он останется у нас до завтра или, может быть, до послезавтра – трудно сказать. Вы приготовите для него гостевую комнату? Немного цветов, и так далее. И было бы здорово, если бы вы смогли приготовить к обеду tournedos [59] с вашим восхитительным bearnaise [60] .

Мадам Аннет была вне себя от радости, что Том возвращается с гостем и у нее будет повод отличиться.

Затем Том позвонил Мёрчисону и договорился встретиться с ним в полдень в фойе, чтобы вместе ехать в Хитроу.

59

Бифштекс (фр.).

60

Беарнский соус на основе яиц и растопленного масла (фр.).

Том решил пройтись до Беркли-сквер, где находился магазин мужской одежды, в котором он почти всякий раз, бывая в Лондоне, покупал себе шелковую пижаму. Это стало своего рода ритуалом. Кроме того, ему хотелось проехаться на метро. Метро было неотъемлемой частью лондонской атмосферы, и Тому очень нравилось рассматривать рисунки и надписи, нацарапанные на стенах. Солнце уже совсем потеряло надежду пробиться сквозь влажную дымку, хотя и дождя практически не было. Вместе с последними спешащими на работу лондонцами Том нырнул под землю на Бонд-стрит. Из авторов настенных граффити его больше всего восхищали те, кто умудрялся создать свое произведение, стоя на движущемся эскалаторе. На стенах туннеля было развешено множество плакатов, рекламирующих нижнее белье, – девушки в одних только поясах или штанишках с пририсованными анатомическими добавлениями – и мужскими, и женскими. Иногда тут же были написаны целые фразы: “БЫТЬ ГЕРМАФРОДИТОМ – ЭТО ПОТРЯСАЮЩЕ!” Интересно все же, как это у них получается? Бегут в сторону, противоположную движению эскалатора, и в это время пишут? Излюбленной фразой было: “ЧЕРНОМАЗЫЕ, УБИРАЙТЕСЬ!” и ее вариант: “ЧЕРНОМАЗЫЕ, УБИРАЙТЕСЬ НЕМЕДЛЕННО!” Внизу, на платформе, Том увидел рекламный плакат “Ромео и Джульетты” Дзефирелли. Ромео был распростерт в обнаженном виде на спине, а Джульетта наползала на него с довольно-таки шокирующим предложением, исходящим в виде пузыря из ее рта. Ответ Ромео, также в пузыре, гласил: “Почему бы и нет?”

К половине одиннадцатого Том купил пижаму – желтого цвета. В Лондон он ехал с мыслью приобрести фиолетовую, но теперь был уже по горло сыт разговорами об этом цвете. Взяв такси, Том доехал до Карнаби-стрит. Тут он выбрал себе пару узких шелковистых брюк – расклешенные он не любил, – а вот Элоизе купил расклешенные, в обтяжку, из черной шерсти, с талией на бедрах. Примерочная кабинка была такой крошечной, что там невозможно было сделать шаг назад, чтобы увидеть в зеркале, подходят ли брюки по длине. Впрочем, это не имело особого значения: мадам Аннет обожала подгонять им с Элоизой одежду. К тому же каждые несколько секунд занавеску отдергивали двое итальянцев, которым не терпелось примерить выбранные ими вещи. При этом они непрерывно восклицали: “Bellissimo!” [61] Когда Том расплачивался, появилась также парочка греков, принявшихся громко обсуждать цены, переводя их в драхмы. Помещение магазина было примерно шесть футов на двенадцать, и неудивительно, что покупателей обслуживал только один продавец, – для второго просто не было места.

61

Прекрасно, великолепно (итал.).

Шурша бумажными пакетами, Том зашел в телефонную будку, чтобы позвонить Джеффу Константу.

– Я разговаривал с Бернардом, – сказал Джефф. – Он до смерти боится Мёрчисона. Он сам рассказал мне о беседе с ним, так что я спросил, что он ему сообщил. Он ответил, что только посоветовал ему не покупать больше картин Дерватта. Но уже этого более чем достаточно, не правда ли?

– Да, больше уж некуда, – согласился Том. – Что еще?

– Ну, я сказал Бернарду, что ему теперь не в чем себя упрекать. Все это очень трудно объяснить. Ты не знаешь Бернарда. У него настоящий комплекс вины перед гением Дерватта, – ну и так далее. Я пытался втолковать ему, что, предупредив Мёрчисона, он снял с себя вину, так что может дальше жить спокойно.

– И что он ответил на это?

– Он так подавлен, что даже трудно понять, что он говорит. Картины на выставке распродали все, кроме одной, представляешь! Так Бернард и из-за этого казнит себя! – Джефф рассмеялся. – Осталась непроданной лишь “Ванна” – одна из тех картин, к которым прицепился Мёрчисон.

– Если Бернард скажет, что не будет больше писать подделок, не заставляйте его, – посоветовал Том.

– Конечно. Я абсолютно с тобой согласен. Думаю, недельки через две он придет в себя и опять возьмется за кисть. Это все объясняется нервотрепкой в связи с выставкой и твоим выступлением в роли Дерватта. Дерватт значит для него больше, чем для многих других Иисус Христос.