Мистерии Мухомора
Шрифт:
Рис. 0.6. Kuda-kallu. Керала, Индия. X в. до н. э.
Рис. 0.7. Грибы в религиозном искусстве Древнего Египта. XIV в. до н. э.
Основатель этномикологии Р. Гордон Уоссон, первым отстоявший идею влияния психоактивных растений на человеческую эволюцию, пишет: «В трансе своем шаман уходит в дальний путь – в место ушедших предков, в нижний мир или туда, где обитают боги; и эта страна чудес, смею я утверждать, как раз там, куда доставляют нас галлюциногены. Они – врата к экстазу… Экстаз – самая суть шаманизма. Неофит из большого города связывает грибы в первую очередь с видениями, но для тех, кому знаком индейский шаманский язык, грибы через шамана "говорят". Гриб – это слово, es habla…
В «Дороге в Элевсин» Р.Г. Уоссон пишет о галлюциногенных грибах как о некотором рубеже между звероподобным человеком каменного века и пробужденным человеком последующих этапов: «Гриб позволил ему (человеку – О.Д.) видеть то, что не может видеть око смертного… И от простого снадобья приходит невыразимое – экстаз» [18, с. 23].
Со всеми доказательствами не соглашается крупнейший знаток архаических техник экстаза Мирча Элиаде. Он признает, что определяющий элемент шаманизма – это экстаз, а сам шаман – мастер этого состояния, способный покидать физическое тело и предпринимать космические путешествия «в духе», но считает, что такие явления, как одержимость духами с отсутствием контроля над вошедшими силами и использование наркотиков для достижения транса, являются деградацией оригинальных ИСС [9]. «Высшая цель шамана, – пишет М. Элиаде, – оставить тело и подняться на Небо или спуститься в Ад, а не позволить себе быть одержимым ими (духами – О.Д.)» [19]. Особо он выступает против теории о том, что принятие галлюциногенов в прошлом привело к открытию шаманского экстаза: «Наркотики являются только вульгарным заменителем "чистого" транса… Интоксикации (табак, алкоголь и т. п.) являются недавними нововведениями и знаменуют собой определенный упадок шаманской техники. Наркотическим опьянением пытаются имитировать духовное состояние, которое уже не удается достичь иным способом. Упадок и, следует добавить, вульгаризация мистической техники, как в Древней и современной Индии, так и на всем Востоке, – повсюду мы встречаем это странное смешение "трудных" и "легких" путей достижения мистического экстаза или какого-либо иного решающего переживания» [9, c. 294].
Рис. 0.8. А. Волле. Яд Будды (курильщики опиума).
Исходя из данных археологии, наркотики не могли быть нововведением в шаманизме, в том числе и в Индии. Многие этнографы и фольклористы также сообщают, что в традиционных обществах, где шаманизм проявляет себя наиболее ярко, различные психотропные вещества используются, и их применение подкреплено соответствующей мифологией. Напротив, там, где искусство экстаза приходило в упадок из-за сложившейся политической ситуации или под давлением поздних религиозных систем (христианства, ислама и др.), использование растительных галлюциногенов для достижения мистических откровений фактически прекращалось, уступая место вульгарному их применению наравне со спиртными напитками и опиумом (рис. 0.8), который, кстати, в ранний период советской власти в Семиречье определял денежное обеспечение и хранился в Государственном банке (рис. 0.9). Такое положение можно видеть в докладе «Об изучении и охране окраинных народов», зачитанном в Большой коллегии Народного комиссариата по делам национальностей РСФСР 27 марта 1923 года относительно коренных народов Чукотки, исконно употреблявших красный мухомор: «Торговля спиртными напитками, опиумом, гашишем, кокаином, сушеным мухомором (выделено О.Д.) и другими подобными средствами должна быть, безусловно, запрещена. Запрещение должно быть поддержано достаточно суровыми наказаниями при непременной конфискации запрещенных товаров и самих перевозочных средств» [20].
Рис. 0.9. Платежное средство (бон), обеспечивающееся «опием, хранящимся в Государственном банке, и всем достоянием области Семиречья». Казахстан. 1919.
Рис. 0.10. Тувинский шаман с пучком веток горящего артыша – горного можжевельника. Фото автора. Кызыл, Тува.
В таких условиях в СССР произошло переосмысление ценностей. Подрастающее поколение из числа коренных народов Сибири и Крайнего Севера стало сторониться опыта своих предков и древних обычаев. Мухоморы отошли в прошлое вместе с шаманами, но различные стимуляторы, способствующие отрешенности от обычного мира, остались. К растительным средствам, применяемым до сих пор в Сибири, относятся: багульник (Ledum palustrel, Ledum hypoleucum), можжевельник (Juniperas macropoda), полынь (Artemisia absinthium), чабрец (Thymus serpyllum L.) и др. При сжигании листьев этих растений образуется дым, создающий благоприятное пространство для проведения шаманского сеанса. Например, длительное вдыхание дыма от листьев и веток горного можжевельника – артыша – может вызвать опьянение, общее возбуждение, галлюцинации, бред и даже транс [21]. С помощью
артыша тувинские шаманы очищают свой костюм и бубен перед камланием и считают его лучшим средством для изгнания злых сил (рис. 0.10). Схоже действует и багульник, который удэгейские, нанайские и нивхские шаманы бросают во время камлания в очаг или на раскаленную сковородку [22]. В Хакасии для этих целей традиционно используют чабрец (богородскую траву) [23]. Есть сведения об употреблении городскими шаманами белены, белладонны (красавки), дурмана, красного перца, гортензии, укропа, мускатного ореха и др.Исходя из широчайшего применения в шаманизме различных веществ, вызывающих легкую стадию опьянения или даже самовнушенного транса, новосибирский исследователь А.В. Шаповалов, анализируя роль галлюциногенов в прошлом и настоящем, приходит к спорному мнению относительно связи силы наркотика с чистотой шаманского опыта: «В последовательной смене магического и шаманского при достижении транса можно проследить определенную тенденцию: чем сильнее наркотик, тем меньшую роль играет шаманский транс сам по себе; чем слабее наркотик, тем большее значение приобретает техника контролируемого транса. В крайних случаях последний приобретает символическое значение, прямой эффект практически не используется» [187].
Тем же автором была сделана попытка связать употребление галлюциногенных и психотропных веществ в культовой практике народов Сибири с определенными историческими этапами. Им была предложена следующая таблица.
«1-й этап – тестирование – относится к самым ранним этапам освоения Сибири человеком, когда многие растения просто пробовались на вкус в ходе пищевых экспериментов.
2-й этап – магическое использование; осознав галлюциногенное влияние препаратов, люди стали использовать их в магических, скорее всего, коллективных ритуалах. Не исключено, что к этой эпохе могут относиться "грибные" археологические артефакты и использование мухоморов народами Северо-Восточной Сибири, которые так и не перешагнули рубеж этого этапа.
3-й этап – реликтовое использование, когда силу психотропных препаратов используют только отдельные люди в ходе ритуально-обрядовой, чаще всего лечебной практики. Именно на этой стадии находились народы Дальнего Востока, эвенки и обские угры.
4-й этап – символическое использование. Это и есть собственно шаманский этап, когда наркотические средства воспринимаются только как символы; они функционально вытесняются из ритуальной практики в зону бытового потребления, где становятся атрибутом праздничного (измененного) состояния социума» [187].
Все эти этапы и связанные с ними характеристики в целом соответствуют духу взглядов М. Элиаде, который, как уже отмечалось выше, считал, что употребление галлюциногенов привело к упадку шаманских традиций как таковых. Отличие состоит в том, что А.В. Шаповалов относит возникновение первых представлений о могущественных духах растений к визионерским экспериментам в ритуально-обрядовой практике дошаманского периода.
В 1973 году М. Элиаде и Р.Г. Уоссон несколько смягчили свои антагонистические представления о роли психоделиков, но спорных вопросов остается много. Некоторые современные исследователи, разбирая случаи использования красного мухомора коренным населением Урала, Сибири и Крайнего Севера, считают, что его употребление нужно рассматривать отдельно от описания шаманской практики или, в крайнем случае, параллельно ей [187, 185].
Вот что пишет по этому поводу А.А. Бурыкин: «…Употребление мухомора в целях изменения физического и ментального состояния у народов Сибири не находилось в связи с шаманской практикой, его употребляли чаще обычные люди, чем шаманы… Очевидно, за использованием мухоморов и, возможно, иных галлюциногенных средств у народов Сибири стоит какая-то иная практика общения человека с духами, которая во вторичных формах может пересекаться с шаманством, но пока ясно только одно: к собственно шаманству эта практика имеет очень косвенное отношение, чтобы не сказать: не имеет никакого отношения» [185, с. 108–109].
Даже у приверженцев нейропсихологической и психоделической теории эволюции человеческого сознания нет единого мнения о том, какой из растительных галлюциногенов сыграл наиболее значительную роль. Чаще всего в качестве возможного кандидата выдвигают псилоцибиновые грибы.
«Целый ряд доказательств говорит в пользу того, что Stropharia cubensis (вид грибов, содержащих псилоцибин – О.Д.) и есть то прарастение, та пуповина, которая во времена палеолитического культа Великой Рогатой Богини предоставляла нам такое знание, что мы способны были жить в динамической гармонии с природой, друг с другом и с самими собой», – размышляет Т. Маккенна в «Пище богов» [16].
Российский ученый-универсалист В.В. Налимов, продолжая исследования Уоссона, приходит к выводу, что «раскрытие» способностей человеческого мозга произошло через употребление красного мухомора. Мухомор активизировал развитие воображения и общения, что вызвало создание символических систем и расцвет искусств [24]. Отдельные исследователи выдвигают даже предположение, что исход древних славян из Киева на север был связан с употреблением красного мухомора: в Приднепровье этих грибов гораздо меньше, чем в северных и восточных регионах, где они растут в изобилии [25]. Конечно, такая гипотеза очень спорна и вряд ли заслуживает большого внимания, хотя роль красного мухомора в культуре народов Севера и Сибири действительно огромна.