Мистерии Осириса: Огненный путь
Шрифт:
– Но Провозвестник мне этого не простит.
– Рад, что вы это понимаете. Но этой ясности между нами недостаточно: теперь вам следует заняться мерами по облегчению административного контроля. И тогда состоится самая масштабная операция. Такая, какой свет еще не видывал!
20
Вечером, как обычно, жрец, отвечавший за светильники в мемфисском храме Хатхор, отправился за маслом в хранилище, расположенное с внешней стороны здания. Масло только что привезли и разгрузили.
Жрец пошел
Медленным и торжественным шагом он подошел к светильнику, поднес к нему фитиль и направился в тот зал храма, в котором стояла модель ладьи Осириса, свет на которой зажигался раньше, чем в других местах.
Проникнутый значимостью святой минуты, жрец поднес фитиль, чтобы зажечь долгожданный огонь.
В одну секунду масло вспыхнуло.
Огромный столб пламени рванулся ввысь и охватил руки, туловище и лицо бедняги. Пока он, воя от боли, пытался отойти в сторону, пламя охватило священную ладью, а вокруг занялся пожар…
Начальник писцов, как обычно занятый наблюдением за поставками в столицу фруктов и овощей, смотрел недоверчиво.
– Ты гарантируешь мне качество своего касторового масла? Все мои кабинеты должны иметь ровное и яркое освещение.
– Производитель вызывает доверие.
– Я хочу пересчитать кувшины.
– Да я уж их три раза пересчитывал!
– Ты – может быть. Но ты – это не я.
Тщательно проверив количество привезенного, чиновник решился, наконец, поставить свою печать, позволяющую поставщику получить оплату в службе визиря.
Дни предстояли тяжелые, поэтому начальнику писцов потребуется потратить немало дополнительного времени, чтобы наверстать прежние упущения администрации. Учитывая строгость Кхнум-Хотепа, такое положение не могло продлиться долго. И все же сейчас писцам придется попотеть и на ближайшее время отказаться от отдыха, чтобы оказаться на высоте.
Настроение у писцов было соответствующее, но они молча подчинились требованиям начальника. Опасаясь, что могут не удержаться от невоздержанных высказываний, они корпели над папирусами и табличками.
День клонился к вечеру.
– Зажгите светильники, – приказал начальник.
С дюжину ламп вспыхнули одновременно.
Крики ужаса, потом паника… Пожар охватил папирусы, писцовые принадлежности, деревянные сиденья, стены.
Одному молодому писцу удалось все-таки выскочить из этой пылающей печи.
В ужасе он смотрел на город, в разных местах которого к небу поднимались столбы черного дыма. Многие здания администрации были охвачены пламенем.
Шеф-повар ругался не переставая. Пир на тридцать персон! Нужно готовить, а первосортного масла все еще не привезли.
Наконец, в улицу завернули тяжело груженые повозки.
– Твое лицо мне незнакомо, ты кто? – спросил шеф-повар усача, сидевшего на первой повозке.
– Мой господин болен, я приехал вместо него.
– И так опоздал! Рискуешь лишиться места, приятель.
– Виноват,
но вы не правы. Я потратил так много времени, чтобы отобрать самое лучше масло!– Покажи-ка.
Один за другим шеф-повар открыл все кувшины.
– Восемь кувшинов моренгового и оливкового масла. Высшего качества.
Подозрительно покосившись на поставщика, повар попробовал на вкус.
– Кажется подходящее. И чтобы впредь таких промашек не было! Смотри у меня!
– Не беспокойтесь, я буду осторожен.
Раздражаясь из-за того, что приходится работать впопыхах, и чувствуя легкое недомогание, шеф-повар все же успел приготовить закуску, мясо и рыбу. Получилось довольно вкусно. Приглашенные ели с аппетитом, и комплименты сыпались на шеф-повара в изобилии.
И вдруг все пошло прахом.
Одну женщину вырвало… Только слуги успели отнести ее в сторону, как двое других приглашенных стали жертвой таких же симптомов… Болезнь быстро охватила всех обедавших, некоторые впали в состояние комы…
Срочно вызванный доктор Гуа констатировал несколько смертей. Обследовав тех, кто выжил, он поставил диагноз, который поверг в ужас не только шеф-повара.
– Пища отравлена.
Главный интендант и начальник архива в Мемфисе был счастлив, что может подарить своей супруге роскошный подарок – флакон ладана, источавший теплый амбровый аромат. Он приобрел его по совету своего двоюродного брата у одного перекупщика, который недавно приехал в столицу.
Богатая дама, как и ожидал счастливец, несказанно обрадовалась подарку. Она тут же представила, как побледнеют от зависти ее лучшие подруги. Она еще не знала, что большинство из них тоже приобрели драгоценный ладан у того же поставщика.
Но едва супруга чиновника успела нанести на шею несколько капель ладана, как у нее помутилось в глазах. Она качнулась, безуспешно попытавшись ухватиться за мебель, и распласталась ничком.
Муж, удивленный, что жена не выходит к завтраку, отправился в ее комнату.
Шея несчастной представляла собой огромную зияющую рану, выеденную кислотой.
– Ты что-то неважно выглядишь, – сказал помощник своему капитану, который едва управлялся с рулем тяжелой баржи, груженной хлебом. Баржа плыла в Файюм.
– Нет, нет, ничего, не бери в голову. Я просто устал.
– Что ты ел утром?
– Хлеб и финики.
– Ты не забыл принять свое лекарство от боли?
– Ну уж нет. Его-то я как раз принял. Врач прописал мне новый порошок с ладаном из Азии. И моя спина больше не болит.
Перед глазами капитана мерно покачивались воды Нила. Вдруг капитану показалось, что с десяток военных кораблей мчатся прямо на их баржу. С кораблей неслись воинственные крики.
– Бежим, нас атакуют!
Бросив штурвал, капитан попытался прыгнуть в воду. Помощник едва успел ухватить его за пояс.
– Мы погибли, – кричал тот. – Мы все погибнем!
Голова капитана запрокинулась, тело обмякло. Помощник уложил его на палубу и похлопал по щекам.
– Капитан, очнитесь! Никакой опасности нет.