Мистерия силы. Трилогия

На повозках, украшенных разноцветными лентами и полотнами с вышитыми орнаментами и замысловатыми знаками, были выложены разнообразные вышивки, рубахи, длинные светлые одежды с причудливыми узорами, витые пояса, лёгкая плетёная обувь, украшения со сверкающими камушками на тесёмках, различные резные фигурные изделия из дерева, народные мастеровые музыкальные инструменты; тут же стояли мастера и мастерицы, предлагая народу свои изделия, а заодно и квас, медовый напиток, завар и настой из трав, блины с различными начинками и вареньями. Одна из молодых мастериц окликнула Светослова:

– Подходи, молодец! Отведай-ка моих напитков – настой из трав целебных чисторосных, дарующих живую силу! А хочешь – возьми завару терпкого на вещие и действенные сны!

– Спасибо, милая. Но нынче я – и в действии, и в силе, а сны и так чудесные смотрю, – с улыбкой ответил Светослов, глядя на молодую знахарку. Он углубился чуть дальше, к повозке с разнообразными музыкальными инструментами – дудками, свирельками, гуслями.

А Ведамира тем временем стояла возле другой повозки и рассматривала изящные камни на витых тесёмках.

– Выбирай, красавица, – обратился к ней стоявший на повозке мастер лет сорока, одетый в широкую белую рубаху, подпоясанную красным плетёным поясом. – Камушки сам огранивал, шлифовал, подвешивал. Для тебя лично самый лучший выберу, светоносная.

Он любовался Ведамирой, глаза его сияли, и Ведамира это чувствовала.

Она улыбнулась ему и сказала:

– Спасибо. Действительно, всё это очень красиво. Но мне – не ко времени; будет в том смысл – я найду нужный знак и его воплощу в должный образ.

Мастер даже приоткрыл рот от удивления, растерянно глядя на Ведамиру.

– Удачи тебе, вольный мастер, – напутствовала его Ведамира и прошла вперёд – к праздничным нарядам. Она с интересом смотрела на красивые белые рубахи с вышитыми на них узорами.

– Выбирай, милая, одежда добротная, отмеченная светлыми знаками, – предлагала ей крепкая женщина зрелых лет, одетая в длинный расписной сарафан.

– Да, одежда действительно красивая, – ответила Ведамира. – Да только сама я хочу для любимого сшить ту одежду, что сможет его вдохновлять и хранить. Спасибо за доброе слово.

– Да ты, я смотрю, световодная дева, – ответила ей женщина с рубахами. – Вон там, в дальнем возе, быть может, ещё что усмотришь для дум своих вольных.

Ведамира посмотрела в сторону дальних повозок. И тут к ней подошёл Яросвет, брат Светослова. Он застыл перед Ведамирой, обомлев от её красоты. Ведамира заметила это, мельком взглянув на него, и хотела уже пойти дальше; но внезапно Яросвет заговорил с ней:

– Кто ты, прекрасная богиня? Ты сердце мне очаровала… Готов над миром воспарить я.

– Остынь, красавец; я другому свой дар и сердце отдала, – оборвала его Ведамира.

– И кто же тот избранник славный? – произнёс Яросвет, изменившись в лице.

– Придёт черёд – узнаешь сам. Но мне пора. Ищи избранницу свою, удачи в том тебе желаю, – ответила Ведамира и пошла дальше.

Яросвет опустошённо смотрел ей вслед. Затем он отошёл в сторону.

В это время Ведамиру окликнул Светослов:

– Ведамира! А я чуть было тебя не потерял; тут столько суеты, что сразу не привыкнешь.

Он, широко улыбаясь, подошёл к ней и протянул руку. Ведамира, улыбнувшись в ответ, дала ему свою руку; и они пошли в сторону от повозок.

Яросвет, стоявший в сторонке, видел всё это; его взгляд наполнился горечью и какой-то трагической отрешённостью. Да, больно стало ему от того, что родной младший брат его опередил, завладев сердцем этой прекрасной девы, богини-ведруссы. Он ещё постоял немного, а затем исчез в праздничной толчее.

Между тем на праздничном поле уже выстраивались люди, готовые петь, – юноши, девушки, мужчины и женщины – словом, все певчие Веды. С краю от выстроившихся певчих стояли женщины с детьми, пожилые люди. Сюда же подошла и молодая женщина с сыном лет десяти, который хромал, придерживаясь за маму. Одна штанина у него была задрана почти до колена, и на его ноге сбоку кровоточила свежая рана, наскоро залепленная листом подорожника – видимо, мальчик где-то неудачно зацепился за сук. Мама усадила сына на траву, а сама встала рядом.

Люди сгруппировались на праздничном поле, гомон поутих, и наступило короткое затишье.

Светослов глянул на Ведамиру и сказал:

– Ну, всё; я пошёл начинать.

– Удачи тебе, мой бог, – ответила Ведамира, овеяв его своей негой.

И вдохновлённый Светослов направился к центру поляны, заполненной Ведами.

Через некоторое время певчий возглас Светослова всколыхнул воздух праздника:

– День нам рад,

Речь высока;

Певчий лад —

На века.

И тут же все Веды, стоявшие по кругу поля, хором подхватили эти слова; и грянула певчая лавина:

День нам рад,

Речь высока;

Певчий лад —

На века.

Свет – нам весть,

Высь – наша дверь;

Вышняя Весь,

Напои твердь!

Воля – не раба —

Сеянье да речь;

Наша судьба —

Землю беречь.

Воля – не раба —

Знание да речь;

Наша судьба —

Красоту беречь.

Всюду жив путь —

Ясная даль;

Ветер в грудь —

Не печаль.

Сила молода,

Родовая речь;

Пламя да вода —

Бремя с плеч.

День нам рад,

Речь высока;

Световод-лад —

Дар на века.

Воля – не раба —

Жить да сиять;

Наша судьба —

Мир озарять.

Воля – не раба —

Петь да сиять;

Наша судьба —

Землю озарять…

Потом шло ещё несколько куплетов, а затем грянуло многократное скандирование:

Радоница Ра!!!

И тут пространство над поющими Ведами вспыхнуло огненно-золотистым сиянием; это сияние плавно вздымалось и расширялось, заполняя всё вокруг, словно даря себя всему миру. Затем пение сменилось радостными возгласами людей, прибывших на праздник; сияние в воздухе постепенно растворилось.