Мистерия силы. Трилогия

Хазир смотрел на Корнелия в терпеливом ожидании; он готов был молчать ещё сколько потребуется, лишь бы не спугнуть размышления своего близкого и мудрого подданного. В зале нависло напряжённое безмолвие, которое, казалось, начинало уже звенеть в этом беззвучном и раскалённом пространстве…

Наконец Корнелий изложил свои мысли:

– Когда я был ребёнком, мои отец и мать богам воздавали почести. Потом я читал в древних свитках, что Бог один, Он создал всё живое и правит миром и людьми…

Сказав это, Корнелий посмотрел на Хазира проницательно и спокойно. Хазир приблизился к нему вплотную и в тихом ликовании промолвил:

– Гениально… Ты просто молодец, Корнелий!

Глаза Хазира наполнились каким-то фанатичным, безумным блеском. Он, торжествуя, произнёс, растягивая фразы:

– Перед такой стратегией никто не устоит… Да… Это – выход и удача.

Хазир прошёлся в оживлении по зале; затем он глянул на Корнелия и произнёс уже спокойно, деловито:

– Итак, Корнелий, людей введи в курс дела. И мне немедля сообщи. И не забудь про чародея.

– Да-да, конечно.

– И поспеши – нам нужно к осени успеть.

Хазир вдруг задумался и холодно изрёк:

– Да, и ещё: Клавдия убрать, сослать подальше… А впрочем, нет – стереть с лица Земли его совсем, чтоб не было и памяти о нём. На этом – всё. Действуй.

Корнелий кивнул и ответил:

– Я понял всё, мой господин Хазир. Я не заставлю долго ждать. Желаю здравствовать.

Корнелий развернулся и покинул залу.

Хазир уселся поудобнее в кресло и устало закрыл глаза…

…В этот момент среди холмов пустынных из транса вышел Яросвет, открыв глаза…

…В один из августовских дней в селении Ведов появились странные люди, их было трое. Один из них похож был на паломника, скитальца с бездонным взглядом, полным горечи, какой-то безутешной глубинной печали. Весь вид его бродяжий взывал к всеобщей милости и состраданию. Он был в длинном рубище до пят и с посохом в руке. Два его спутника были моложе и более спокойны в проявлении чувств. А старший их паломник очи к небу возводил и посох свой вздымал, как будто что-то небу говоря в горячем покаянии. Ведруссы, видя это всё, немало удивились.

Один из них спросил:

– О чём ты, странник добрый, так страдаешь? Что мучает тебя?

И он ответил:

– Хочу я Богу радость принести за всех сынов и дочерей, что Землю населяют. Мне был великий Знак и Голос; он говорил, что все мы Ему должны дары преподнести – раскаяться в былых деяньях неразумных и хвалу Ему воздать. Вот, камень этот мой алтарный – тому живое подтвержденье.

И он взял в руку изящный драгоценный камень в обрамлении серебра, что на груди его висел, держась на прочной витой тесьме, и, бережно держа его в ладони скорбной, ведруссам показал. Камень этот уникальный блеснул на солнце, словно вышиб изнутри загадочное, странное сияние.

И старик продолжил:

– Этот камень священный был при мне, когда мне Голос говорил, – он силу Голоса того в себя вобрал и сохранил.

Ведруссов это удивило. Тогда один из них сказал:

– Но все мы здесь живём в блаженстве и любви великой и дел плохих не помышляем. За что ж нам каяться? Ну а дары – вон в тех садах; и хватит их вполне, чтоб радость Богу принести.

Паломник на мгновенье растерялся. Но, стукнув посохом по тверди, вдруг ответил:

– Не знаю, как у вас, но я немало натерпелся, пока дошёл сюда. И по пути в ваш славный мир я встретился с немалым горем. Вы тут живёте в радости, в достатке, не ведая, что там, за гранью вашего пространства, ужасные творятся вещи: людей рабами делают и скот их забирают, и убивают непокорных…

Слеза блеснула у паломника в глазах, и он продолжил:

– Вот потому я к вам теперь взываю: нам нужно всем воздать Всевышнему хвалу и впредь молиться неустанно за всех людей Земли.

Старик паломник замолчал. В его глазах застыли слёзы. Ведруссы тоже все молчали. Впервые они почувствовали себя неловко, неуютно оттого, что они были счастливы, в то время как другие люди где-то страдали и мучились.

Но тут внезапно появился Свадомир. Он посмотрел на молчавших ведруссов, на странного паломника с двумя отрешёнными спутниками и выдохнул:

– Ну что опять такое? Как ни пройдусь по новой думке – так обязательно подвох! И что за напасть? Но колдовством нас не обставишь. Мы не из брёвен дух тесали, чтоб силу певчую вздымать, в себе единство сохраняя.

И он так посмотрел на паломника, что у того внезапно отвисла челюсть. И Свадомир продолжил:

– Ты чуешь, милый странник? Ты долго эту роль учил?

Старик паломник весь насторожился. Он тут же взгляд отвёл и начал лихорадочно соображать: «Он раскусил меня… Похоже, эти люди читать умеют мысли на ходу…»

И он ответил Свадомиру:

– Я не учился мастерству живого лицедейства. Я лишь ищу участия в делах любви и милости. И я хотел бы повидаться с вашим Ведуном-Хранителем. Он понял бы меня и оценил бы мой скорбный и нелёгкий путь.

– Ну ты хватил старик! – усмехнулся Свадомир. – Я накормить тебя ещё могу и напоить целебным соком. Но чтоб Хранителя к пустому вдруг отвлечь – такое мне и в думах не придёт! Смешно всё это, сам подумай.

– Я не пустой! – вдруг возмутился паломник.

Свадомир тут же ответил:

– Вот видишь, молвишь ты, что не пустой, а так звенишь, как будто бы огромный чан опустошили и по нему с тоски ударили дубиной.

И тут все Веды расхохотались.

В глазах «паломника» блеснул гнев. Он понял: бесполезен дальнейший разговор. Ситуация резко изменилась. Он сделал жест своим спутникам, и все они молча и гордо удалились.

Свадомир посмотрел им вслед; затем окинул взором затихших Ведов и произнёс:

– Ну что затихли? Думку обновляйте.

Один из молодых ведруссов ему ответил:

– Уже новим. Вот только тут заноза странная засела – мешает дело ускорять.

Этот молодой ведрусс подошёл чуть ближе к Свадомиру и тихо произнёс:

– Свадомир, ты что-то говорил про колдовство.

– Ну, говорил.

– Так это был колдун?

– Он самый. Но что с того? Мы тоже не из дуба, – невозмутимо ответил Свадомир. Он в упор глянул на молодого ведрусса и добавил: – Ты голову не грей всей этой клоунадой. Сам я разберусь. А ты бери людей, садитесь в кущи и спевайте. Ну что молчишь?