Мистификация (сборник)

— На барже… Едва дотянули катером.

— Пусть выгружают. Распорядись и приходи сюда. Доктор подойдет.

— Надо плыть, босс.

— Я подумаю.

— И не надо говорить Одноглазому.

— Иди-иди и возвращайся быстрее.

* * *

— Я уезжаю, Антонио. Мне надо как можно быстрее попасть в Манаус. Если бы вы согласились отпустить со мной Чико…

— Я уже сказал — нет. Да он и не согласится покинуть меня.

— А если нам отправиться в Манаус втроем?

— Зачем? Для меня все случившееся — чудо.

— Чудес не бывает, Антонио.

— Мы оба и все обитатели поселка были свидетелями чуда. Я, конечно, сообщу о чуде епископу. Может быть, теперь он отпустит немного денег и удастся соорудить тут небольшой храм в память о чуде.

— Чудо, чудо! Вы же интеллигентный человек, Антонио!

— Не стоит продолжать наш спор, Тун. Мы оба интеллигентные люди, но я служитель церкви, а вы — атеист. Я уже понял: нам не разубедить друг друга. Возможно, моя позиция кажется вам недостаточно аргументированной, но и у вашей нет никаких вещественных доказательств. Вы не нашли ничего.

— Перед рассветом прошла гроза. Был сильный дождь. И, кроме того, я не имел возможности сделать анализы почвы, обугленной растительности. Кто знает, что могли бы показать анализы.

— Здешние индейцы относятся к племени йаномами. Севернее их соплеменники еще кочуют по сельве. Эти осели недавно. Они еще остаются собирателями, охотниками, следопытами сельвы. Чутье никогда не подводило их. И в сельве они никогда не ошибаются. Я тоже побывал с ними на пожарище, прошел вдоль границы, где стена огня вдруг остановилась. Они слушали, нюхали, смотрели, ложились на землю, пробовали на вкус обгорелые ветви и плоды. И они сказали твердо: тут был огонь, и ничего больше. Только огонь, который сам погас.

— Но почему?

— Этого они не знают. Причины для них не существует. Был огонь и погас. Это все.

— А для нас с вами, Антонио?

— Для меня — свершилось чудо.

Тун покачал головой:

— Я бессилен… Придется ехать одному. И у меня нет никаких доказательств, нет свидетелей. Не знаю даже, захочет ли шеф публиковать мои репортажи. «Чудо над сельвой»? Кому это сейчас надо?

— У вас есть и многое еще.

— И во всем не хватает доказательств. Разумеется, я постараюсь вернуться сюда как можно скорее, с телеоператором, но я боюсь… Я почему-то боюсь оставлять вас тут одного, Антонио.

— Разве я один? Со мной Чико и все они. Господь однажды оборонил нас, не оставит и дальше в беде.

— Мне очень не по душе уезжать одному, но сейчас это совершенно необходимо. Жаль, что вы не хотите ехать со мной.

Пастор улыбнулся, развел руками:

— Я же говорил…

В полдень Тун Читапактль покинул селение. Двое охотников, вооруженные луками и короткими копьями, взялись проводить его до устья Боа-Негру, откуда можно было бы добраться почтовым катером или вертолетом до Карвуэйру. Все обитатели селения, во главе с вождем и отцом Антонио, собрались на берегу. Когда долбленая лодка с тремя путешественниками отбыла от берега, все, как один, подняли руки в прощальном приветствии, а вождь высоко подбросил вверх украшенное перьями копье и, ловя его, крикнул:

— Дети Луны желают тебе удачи на твоей охотничьей тропе, брат наш Тун! Возвращайся и всегда найдешь здесь еду и кров!

Тун не отрываясь глядел назад, на отдаляющийся берег. Он пробыл тут совсем недолго, но, видимо, оставил частицу сердца в этом лесном селении, укрытом под пологом сельвы. Щемящая боль утраты не покидала его. Он уже догадывался, что в ней заключено предчувствие, но еще не знал, кому угрожает опасность — ему ли или тем, кого покидает. Последним он разглядел на берегу под раскидистыми ветвями огромной лаурелии Антонио. Лодка уже исчезала за поворотом реки, когда отец Антонио высоко поднял правую руку и осенил уплывающих широким крестом.

А спустя два часа над селением появился большой зеленый, в бурых пятнах, вертолет. Он пролетел над самыми кронами деревьев, и какой-то человек в больших темных очках выглянул в приоткрывшуюся дверь и бросил вниз белый сверток. Сверток упал на землю между хижинами. Первыми к нему подбежали малыши. Антонио, вышедший наружу на гул вертолета, тоже увидел сверток. Он хотел крикнуть, чтобы дети не трогали его, но в этот момент сверток вспыхнул ослепительным пламенем. Раздался оглушительный грохот, дети исчезли в огненном вихре, а ближайшие хижины разметало в стороны. Антонио тоже бросило на землю, что-то горячее резко ударило его по лицу. Поднявшись на колени, он провел ладонью по щекам, увидал кровь. Мелькнула мысль: «Я ранен…» Тут он вдруг почувствовал, что возле колен шевелится что-то живое. Он глянул: это была совсем маленькая коричневая детская ручка — только ручка от пальцев до предплечья. Миниатюрные пальчики еще конвульсивно двигались — сжимались и разжимались. Антонио закричал пронзительно, дико, исступленно и, оглушенный собственным криком, уже не слышал, как отовсюду несутся крики, мольбы, стоны…

* * *

Вертолет приземлился на выгоревшую поляну в нескольких сотнях метров от селения. Хьюго сошел первым. За ним высыпались его парни в пятнистых шлемах и комбинезонах, с автоматами поперек груди. Хьюго оглянулся на них, широко расставил руки. Пригнувшись и направив перед собой автоматы, парни побежали вниз к селению постепенно расширяющейся цепью.

— В деревню без меня не входить! — крикнул им вслед Хьюго. — Глядеть в оба! Живыми взять только рыжего пастора и этого ублюдка с репортерской сумкой. Вы со мной, — кивнул он двум оставшимся, — от меня ни на шаг. А ты, — Хьюго повернулся к пилоту, — давай еще раз вверх и сбрось пару «конфеток». Потом вернешься и жди тут.

* * *

Прилетев в Манаус, Бьерн Карлсон решил прежде всего поговорить с Цвикком. Они познакомились полтора года назад, когда Карлсон только приступал к своей миссии в Амазонии. Из всех бизнесменов штата Мигель Цвикк тогда произвел на Карлсона наиболее благоприятное впечатление. Потом они встречались еще не раз, и Карлсон смог убедиться, что Цвикк безусловно порядочный человек и на его слова можно полагаться. Карлсон начал даже подозревать, что Цвикк — один из немногих здесь его единомышленников… Правда, временами Цвикк надолго исчезал из Манауса, но на этот раз, к счастью, оказался в городе. Они договорились встретиться вечером того же дня в отеле «Хилтон», где у Цвикка было бюро фирмы и личные апартаменты.

Цвикк ожидал Карлсона в холле, крепко пожал руку и пригласил поужинать в ресторане на крыше отеля.

— Там, наверху, попрохладнее, — сказал Цвикк, пропуская Карлсона вперед, когда открылись двери скоростного лифта.

Вслед за ними в кабину лифта вошли еще несколько человек. Поднимались молча. Цвикк вытирал клетчатым носовым платком круглое розовое лицо и короткую шею.

«Здоровяк, — думал Карлсон, поглядывая на крупную, плотную фигуру свого спутника. — Наверняка за шестьдесят, а держится молодцом. В здешнем-то климате…»

Наверху, на открытой веранде ресторана, действительно было прохладнее. С юго-востока от широкого, осеребренного луной разлива Амазонки повевало освежающим ветром. Внизу тысячами светляков горели и переливались огни и разноцветные неоны Манауса, над головой искрились неяркие звезды. Усаживаясь за столиком в дальнем углу веранды, Бьерн Карлсон отыскал глазами Южный Крест. Он висел невысоко над горизонтом и при полной луне не казался таким ярким, как неделю назад в сельве.

Цвикк, закончив переговоры с официантом, испытующе глянул на Карлсона и покачал головой: