Мистика: загадочное и необъяснимое
Шрифт:
— Это Иттан-момэн, — ответил Торио-сан на мой вопрошающий взгляд, — он любит обвивать человека и душить его.
Я поежился, но прогулку прерывать не хотелось.
Мы неторопливо двигались в сторону карэсансуи — сада камней, когда нам навстречу попалась женщина с мощной гривой волос. Увидев меня, женщина громко захохотала.
Я решил было вежливо улыбнуться даме, но мой хозяин, сделав каменное лицо, прикрыл мне рот ладонью.
— Не вздумайте смеяться ей в ответ, — сказал он, когда мы отошли. — Это Хари-онаго, людоедка. Видели, какие у нее волосы? На каждом конце — острейший крючок.
Я нервно оглянулся, но женщины уже не было видно.
А пока вертел головой в поисках людоедки, под ноги мне бросился пушистый зверек. Я споткнулся, но был вежливо подхвачен моим хозяином.
— Не обращайте внимания, — весело сказал он, — это всего лишь Сунэ-косури. Его главное занятие в жизни — кидаться под ноги людям, чтобы они спотыкались.
Больше он ни на что не годен. В следующий раз просто пните его посильнее.
«Ну, слава богу, подобное и у меня дома живет, Барсиком кличут», — подумал я.
В этот момент мне на ботинок взобралась еще одна зверюшка. Я уже хотел от души отфутболить ее в соседние кусты, но Торио-сан предостерегающе поднял руку.
— Это Абуми-гути. Если конный воин погибает, а стремена остаются на поле битвы, то они превращаются вот в это, — Торио-сан аккуратно снял зверя с моей ноги и посадил на тропинку. — Он просто ищет своего хозяина.
Мы двинулись дальше. В стороне от тропинки симпатичная девушка чинила нечто, напоминающее рыбацкую сеть.
— Дзере-гумо, — небрежно бросил Торио-сан. — Ночью превращается в паукообразного монстра. Темнеет, вот она и готовится потихоньку.
Вскоре показалась ограда из колючей проволоки. За оградой возвышалось несколько деревьев. Больше за ней никого и ничего не было.
— Дзюбокко, — учтиво пояснил мне хозяин. — Деревья, выросшие на полях битв. Привыкли к человеческой крови, потому никого к ним и не подпускаем.
«Подпускаем… подпускаем…» — раздалось откуда-то из леса.
— Это Ко-дама, дух старого дерева. По-вашему… ммм… эхо.
Неподалеку от деревьев-кровопийц темнел старый пруд.
— Близко к воде не подходите, — предупредил меня Торио-сан, — там живет Гюки — химера, похожая на быка. Если она выберет вас жертвой, то будет преследовать, не отставая до самой смерти. Когда поймает — выпьет вашу тень, вы заболеете и умрете.
На обратном пути я услышал за спиной чьи-то шаги. Памятуя о людоедке и других малоприятных обитателях сада, я вопросительно повернулся к хозяину. Тот увлек меня в сторонку и вежливо произнес в пустоту:
— Бэтобэто-сан, пожалуйста, проходи.
Шаги зазвучали впереди и вдруг стихли. Больше нас никто не беспокоил.
Когда мы вернулись к дому, на крыльце уже горели четыре масляных фонаря. Вдруг откуда-то из темноты появился еще один огонек. Невзначай приблизившись к ближайшей лампе, огонек обратился в младенца, высосал масло из лампы и тут же исчез.
— Абура-акаго. Когда был человеком, воровал масло из святых мест и продавал его. С тех пор вот так и живет…
Ночь прошла спокойно, не считая разве что визита очень длинноногого гражданина, несколько часов вылизывавшего языком потолок в моей спальне. Торио-сан наутро долго извинялся, объяснив, что это был Тэнье-намэ, и его появление говорит о том, что пора потолки чистить.
На
прощание мой хозяин подарил мне многотомную энциклопедию-бестиарий, в которой описывалось 11 520 видов японских волшебных существ. Но на токийской таможне бестиарий у меня отобрали, вежливо объяснив, что такой книги не существует, а значит, я не могу вывезти ее за пределы Страны восходящего солнца…Глава 10
НЕЛЕГКАЯ ЖИЗНЬ ДРАКОНА
Ни одна палеозоологическая экспедиция не может похвастаться тем, что обнаружила останки дракона. Но все-таки есть подозрение, что эти сказочные звери существовали на самом деле, так как они в изобилии присутствуют в азиатской, европейской, индийской, японской, славянской и скандинавской мифологии.
Драконы восточноевропейские и славянские — существа по большей части злобные и непримиримые. Неплохо летали, дышали огнем и лопали людей почем зря. Любимым их занятием было подстерегать неподалеку от своей пещеры проходивших мимо путников, не знакомых с местной обстановкой, и пожирать их. Если путников оказывалось недостаточно, чтобы заморить червячка, дракон отправлялся на промысел в ближайший город, где экспроприировал девственниц и золотой запас, сберегаемый жителями.
Девственницы расценивались восточноевропейским драконом как лакомство, а золото ему служило большей частью ложем. Спать на таком ложе было неудобно, но, судя по всему, приятно.
Наиболее известный представитель славянских драконов — семиглавый Змей Горыныч.
К Горынычу не раз и не два ходили богатыри, чтобы померяться силами, освободить девиц (которые сами почему-то сбегать от дракона не торопились) и прихватить долю приданого. Если верить россказням силачей, то каждое посещение пещеры дракона заканчивалось гибелью последнего. Так что одно из двух: либо богатыри привирали, либо драконов было так много, что хватало на всех.
Особенности Змея Горыныча следующие: кровью обладал неядовитой, неплохо знал славянские языки, метко плевался огнем. Считалось еще, что Горыныч умел превращаться в других животных или в предметы быта, но это уже из области сказок.
Скандинавские страны имели своего дракона по имени Нидхегг. Он существовал в единственном числе, и на драку с ним никто не ходил — боялись. Сам же Нидхегг к живым людям относился индифферентно, так как пищей ему служили грешники, уже отошедшие в мир иной, а материальным благополучием он не интересовался в принципе.
Согласно скандинавским мифам Нидхегг жил в бурлящем потоке, протекавшем под корнями священного ясеня Иггдрасиль. На верхних ветках этого дерева обитал мудрый орел, недолюбливавший Нидхегга, а на нижних жила довольно вредная белка, любимым занятием которой было передавать Нидхеггу все те гадости, что про него говорил орел. Периодически в тени ясеня собирались местные боги и обсуждали свои насущные дела. Нидхегг не уважал богов и, когда грешников не хватало, втихаря поедал корни священного дерева. Для грешников скандинавскими богами было заготовлено много неприятных мест, но попасть после смерти в лапы к Нидхеггу считалось последним делом.