Мийол-алхимик

— Рукопожатие — это тоже знак уважения?

Ригар мысленно отвесил себе смачный подзатыльник. Не в первый, ох, не в первый раз его подводило смешение культур и личностей, породившее его сознание…

На Планетерре пожимали руки в основном Воины. И в основном для быстрой фаллометрии — типа, кто тут кого круче? Отчасти это ещё и знак доверия, конечно, потому что ладонь Воина от ранга так четвёртого включительно вполне сойдёт за камнедробилку. Если один из ручкающихся возьмёт и применит Усиление краткое, а второй не успеет использовать Укрепление краткое, то итогом станет не просто боль, а куча нехороших переломов. А то и увечье.

— В некоторых культурах — да. Жмут друг другу руку в знак взаимного уважения, приязни, дружелюбия. Изначально этот жест вырос из демонстрации, что в ладони нет оружия, то есть её протягивает не желающий зла и не ожидающий его, намеренно показывающий свою уязвимость.

— А мне ты руку не пожимал…

— Зато я тебя не раз обнимал, что означает куда большую близость. Кроме того, женщинам не пожимают руки, чаще их целуют — вот так.

И Резчик не замедлил продемонстрировать, как.

…на борту «Хитолору», а точнее, в закутке для магической живности:

— Ты шутишь?! — очень громко прошептал Луцес. Ну, или у него внезапно полностью сел голос. — Скажи, что ты шутишь!

— Я не похож на мою сестру, — ответил Мийол. — Я никого не разыгрываю, не подкалываю, не смешу и не вышучиваю. Я вообще довольно скучный человек.

На это заявление эн-Слиррен ответил пристальным, сложным взглядом.

— Если ты скучный человек, — сказал он, — то я — не иначе как маленькая девочка, вовсю наслаждающаяся синдромом Императора. Ладно. Допустим, что ты не шутишь. Но зачем вообще тебе тогда нужна говорящая магическая сова?! Её же убьют за одни подозрения в разумности!

Призыватель вздохнул.

— Слушай, — сказал он, — меня это уже начинает утомлять. Давай договоримся, что я, как в какой-то мере профильный специалист, кое-что понимаю в магических зверях. И уж про своего-то фамильяра я знаю немного больше, чем «кое-что». Если я говорю, что Эшки вполне разумна — или, как минимум, не глупее подростка лет пятнадцати — это лучше принять как факт. Если я говорю, что она обладает свободой воли и способна выбирать, чем ей заниматься и к чему стремиться — это тоже лучше принять как факт. Наконец, если я говорю, что она просит помощи с изменениями горла и голосовых связок, чтобы ей было легче разговаривать на низкой речи — это значит, что помощи просит она. Не я хочу научить её разговаривать из каких-то своих соображений, а именно она хочет полноценно говорить вслух.

— Но… проклятье. Если ты не шутишь — умоляю, объясни: как?! Как твоя сова может быть разумна? То есть я понимаю, что после эволюции у неё вырос помимо прочего и мозг — но она же птица! Не млекопитающее — птица! У неё даже кора полушарий гладкая!

— Если тебя устроит короткий ответ, то фокус в базальных ядрах, иной… мнэ… структуре нервной системы и в разогнанном метаболизме. Ну и в свойстве жизнь, конечно, которым Эшки вполне прицельно улучшала не только мышцы, нужные для полёта. А если короткого ответа тебе вдруг покажется мало — можешь вволю поисследовать её… безвредными способами. Ритуалами, там, чарами… особенно если результатами поделишься.

— Ты же сказал, что много знаешь про неё.

— Знаю. Но узнать ещё больше не откажусь. Итак… поможешь? Или не поможешь?

Луцес зажмурился, потёр виски. Перевёл взгляд на громадную, практически неподвижную птицу, бдительно глядевшую на него в течение всего разговора.

Вздохнул.

— Я же людей лечу. Более того: на дефектах опорно-двигательного сосредоточился. Верхние дыхательные, тем паче у сов — вообще не моё. Чем я могу помочь-то?

— Уб-ррат бол, — сказала Эшки довольно разборчиво.

— Что?

— И-и йа не со-ва. Йа Фи-лин, — добавила она.

— Пациентка жалуется на трудности с дикцией, — пояснил Мийол. — Как ты сам только что слышал, говорит она не так уж плохо — натренировалась, пока в Скальных Норах сидела. Однако проблема в том, что издавать именно сложные звуки ей трудно. И временами больно.

— С ума сойти. Про говорящих воронов слышал, про попугаев слышал, но сова…

— Йа Фи-лин!

— Да-да, филин. Извини.

— Я, — вклинился призыватель, — предполагаю, что корень проблемы в том, что Эшки не из певчих птиц. Плавные звуки, особенно гласные, даются ей хорошо. Но вот имитировать, примера для, взрывные согласные ей приходится тоже горлом, без помощи губ и зубов. Которых у неё нет. Отсюда и боль. Но это только гипотеза, как вы оба понимаете: я же не целитель, я так…

— Правдоподобно, — констатировал Луцес. — Но нужны тесты. Только вот какие?

Судя по его виду, он вовсю принялся перебирать в уме виды диагностических ритуалов, что можно было адаптировать для столь нестандартного случая. Не иначе, спасался в привычной работе по профилю от лёгкого налёта безумия… который понемногу начал ассоциировать с Мийолом и всей его семьёй.

…поглаживая надстройку «Баалирского прибоя», Ойель сказала:

— До сих пор с трудом верится, что вот это всё — результат работы такого же эксперта магии, как мы с тобой.

— Что эксперта — это да, — согласился Куддиз. — Но многоуважаемую Васаре с нами нельзя равнять. В артефакторике и особо кораблестроении она так же одарена, как наш почтенный базилар — в магии призыва. А может, даже сильнее.

— Уж простите, но ерунду говорите, многоуважаемые, — вклинился в диалог Тольбен (один из тех молодых магов, что сумели достичь третьего уровня даже в жёстких условиях Баалирских рифов). — Со всем почтением, ага. Эта вот леталка, эта палуба, на которой мы стоим — не Васаре ладила. Её дядька мой ладил. Доски клал и жидким деревом заливал стыки. Руками, не магией. И потом ещё лаком для сохранности заливал.

— Ты, Бен, — хмыкнул ассистент Мийола, разворачиваясь со скептично-снисходительным видом, — немножечко так путаешь… слона со зверодемоном.

— А что же — я вру, выходит? Вру, да?

— Нет. И что твой дядька участвовал в работе по созданию этого эй-шлюпа — чистейшая правда. Кстати, не он один. Много кто участвовал. То же жидкое дерево из опилок и стружки, к примеру, варила ученица Мийола. А само дерево покупали и на стапель подвозили точно в срок люди Иривоя, на его средства, как и резонансный уловитель Акрата с сигнатурными образцами — так что именно за Акулой считается половина «Баалирского прибоя». Даже само его название, и то он придумал, а мой базилар утвердил.

— Но вторая половина, полновесная доля, — подхватила Ойель, — за Васаре. Она чертила планы конструкции эй-шлюпа, она рассчитывала ансамбль талисманов для полёта и движения, она сама, лично резала руны и заливала их магически активными составами…

— И ей тоже много кто помогал, — снова вступил Куддиз, — даже Рикс с расчётами какими-то подсоблял, хотя он вообще-то Воин, а не маг. Но обе яхты и этот эй-шлюп… без сестры моего базилара их бы просто не было. Вообще.

— Или скажешь, — опять Ойель, — что твой дядька сам бы со всем управился?