Мизантроп

Он поправил очки и вышел из комнаты, не дожидаясь ответа подполковника. Только через минуту Пилипенко громко и грязно выругался, а потом бросил в закрытую дверь свою резиновую дубинку.

Он жутко нервничал. Я понял, что этот негодяй не просто искал наш чемодан. Подполковник получал удовольствие от своей работы. Есть такие профессионалы-виртуозы, которым нравятся их занятия. У Пилипенко явно были наклонности садиста. Ему нравилось мучить людей. Кроме профессионального желания узнать истину, он наслаждался и самим процессом дознания.

Наверное, среди следователей и дознавателей должны быть и такие люди, которые с удовольствием занимаются своим делом. Нельзя быть палачом по назначению. Слишком много негативных эмоций, ненужных впечатлений. Палач – профессия творческая. Это всегда потребность души.

Вот и Пилипенко был таким. Он получал удовольствие от самого процесса дознания. Ему нравилось мучить людей. Пилипенко любил свою работу и деньги. Он мог получить немало, если бы узнал настоящую фамилию нашего связного и сумел бы добыть его чемодан. Я представлял, как он хотел хапнуть наш груз, который мог гарантировать ему еще сто лет безбедной жизни.

– Давай без глупостей, – предложил мне Пилипенко. – Я устал от вас всех. Корякин в больнице. У тебя осталось два выхода. Ты попадешь к нему или просто останешься в тюрьме, зато с целыми зубами и костями. Давай выбирай как можно быстрее. У меня не осталось времени.

Глава девятая

На совещание Репетилов прибыл в расстроенных чувствах. Ему казалось, что все сделки и соглашения с друзьями Малхаза остались в прошлом. В те времена он проявил слабость, разрешил перевозить в самолетах своей компании кое-какие грузы друзей Малхаза. Теперь, спустя столько лет, эти темные личности снова напомнили о себе.

Нет, не так. Сначала Борис обратился к Малхазу и к его людям. Ему нужно было решать вопросы с Оксаной и ее любовником. Он должен был понимать, чем закончится вся эта история. Они не оказывали услуг просто из благодарности или в виде благотворительности. За их помощь следовало платить, и он разрешал эти перевозки.

Но теперь, спустя столько лет, когда у него уже не было своей авиационной компании, а Малхаз стал известным ресторатором, ему казалось, что все подобные сделки остались в прошлом. Репетилов заключал их даже не с мафией, а с собственной совестью. Ведь он отлично сознавал, какого рода грузы перевозят в его самолетах. Теперь старый знакомец требовал от него почти невозможного. Борис должен был найти чемодан одного из погибших пассажиров и передать его друзьям Малхаза.

Это было заключительное совещание государственной комиссии. Ее члены возвращались в Москву. Вице-премьер слушал доклады экспертов, подробные сообщения генералов Сарумова и Шемякова обо всех пассажирах лайнера.

В последний момент Сарумов выяснил, что Табатадзе действительно проживал в Гомеле. Он переехал туда еще три года назад вместе с супругой и двумя детьми. Табатадзе занимался поставками молочных продуктов в разные регионы России. Другой пассажир с грузинской фамилией Кикнадзе оказался актером театра пантомимы, который летел в Пермь на встречу со своей сестрой. Она проживала здесь уже много лет и носила фамилию своего супруга – Хачатрян.

Вице-премьер благосклонно выслушивал все доклады. Основный вывод комиссии будет опубликован в газетах и озвучен по телевидению. У него лично никаких сомнений уже не оставалось. Виноватыми назначили летчиков, которые не только нарушили правила летной безопасности, но и проявили личную нескромность, установив интимные отношения. Примерно таким казенным языком комиссия собиралась отметить вину экипажа, допустившего непрофессиональные действия.

Ради справедливости некоторые докладчики предлагали упомянуть и мелкие технические неполадки вроде нарушения работы системы кондиционирования и возможные замыкания во время открывания шасси. Однако о них нужно было упомянуть только вскользь.

Разумеется, ни о какой моральной ответственности кого бы то ни было речи не шло. Пермитин успел встретиться с вице-премьером и убедить его не включать этот пункт в окончательное решение комиссии. Он поведал о своем разговоре с Репетиловым, который согласился с мнением министра. Это было правильно еще и потому, что сам Борис Семенович формально не являлся членом комиссии.

Репетилов отключил звук своего телефона, оставил только вибратор. Он видел, как трижды звонил Малхаз, пока шло совещание. После выступления Сафиуллиной, признавшей предварительный доклад комиссии достаточно корректным, и Астахова, не согласившегося с односторонним решением о вине пилотов, слово взял вице-премьер.

Он примирительно заявил, что экипаж подвела цепь нелепых случайностей и собственных ошибок, которые привели к катастрофе, строго указал на моральную ответственность руководителей компании «Аэромир». Ему было удобнее разносить их на закрытом совещании, чем писать об этом в официальных документах. Он также строго покритиковал представителей компании «Сухой» и добавил, что им необходимо доводить самолет до полной кондиции. Вице-премьер объявил, что расследование будет продолжено не только экспертами МАК, но и в рамках уголовного дела, возбужденного по факту гибели самолета.

Прокурор Пермского края, сидевший недалеко от него, согласно кивнул. Следователи уже допрашивали всех, кого только можно было, стремясь закрыть уголовное дело до окончания работы комиссии. В таких случаях формальности нужно было соблюдать, так как виновники катастрофы не могли за нее ответить.

Вице-премьер поблагодарил всех за работу, еще раз выразил соболезнование семьям погибших. Он объявил, что комиссия завершает свою предварительную работу в Пермском крае, возвращается в Москву и будет ждать решений экспертов МАК, а также окончания расследования по возбужденному уголовному делу.

Губернатор взял слово и пригласил всех на прощальный обед.

Репетилов увидел, как Малхаз позвонил в четвертый раз, и решил ответить, благо совещание уже закончилось:

– Здравствуй, Малхаз. Что у тебя еще произошло?

– Я звонил тебе несколько раз, – сообщил тот. – Но мне никто не отвечал.

– Мы были на совещании, и я не мог разговаривать, – пояснил Борис Семенович.

– Я переговорил с друзьями, Борис Семенович. Они назвали цену нашей помощи. Это один миллион долларов. Ты меня понимаешь? Ровно один миллион долларов за содействие в обнаружении этого чемодана.

– Пошли их подальше, – порекомендовал Репетилов.

– Нельзя, – убежденно произнес Малхаз. – Это очень влиятельные люди. Они только вчера узнали о том, что в погибшем самолете был курьер с этим чемоданом, и хотят найти груз.

– Скажи, что чемодан сгорел, – посоветовал Репетилов. – И вообще больше не звони мне по этому поводу. Я ничем не смогу помочь.

– Борис Семенович!.. – укоризненно произнес Малхаз. – Может, тебе и не нужны такие деньги. А я готов из-за них лететь к вам в город и рыться в вещах погибших, чтобы найти этот чемодан.