MKAD 2008

Стекло с визгом опустилось, и через секунду Пискунов взвыл от боли. Отпрянув на свое место, он, ощерившись, смотрел на две свои скрюченные пятерни.

Леди в «Мазерати» с сатанинской улыбкой убирала в окно щетку для сметания снега.

– Стерва-а! – рычал Пискунов, и сигарета в его зубах дергалась, как стрелка полиграфа. – Она мне руку сломала!..

– Мне кажется, есть за что, – дипломатично заметил Володя.

Обезумев, Виктор Сергеевич ухватился за ручку двери.

– Куда?! – рявкнул Володя. – Мы дверь к двери стоим!! Только поцарапай мне машины!..

Из окна «Мазерати» раздался злорадный клекот.

– Ну, чувырла-а… – многообещающе провыл Пискунов, выдернул из зубов сигарету и, прицелившись, запустил ее в щель окна итальянской иномарки, которая благодаря сообразительности водительницы становилась все меньше.

Окурок попал точно в цель. Пролетев между головой дамы и зеркалом, он упал на приборную доску и скатился на коврик.

Пришло время торжества Пискунова. Заставляя себя хохотать, он выглядел как идиот.

Внезапно хохот прекратился, а Мокин стал предпринимать все усилия, чтобы побыстрее поднять стекло. Стекло он поднял, но уже тогда, когда в салон влетело содержимое битком набитой пепельницы из «Мазерати».

– Да вы что творите, мать вашу?! – взорвался вслед за Пискуновым Володя. – Это просто пробка! Дорожный затор! Остановка автомобилей! Это не Оренбург, здесь не нужно хамить и ругаться, потому что стоять придется не две минуты! Умные люди в пробках знакомятся, рожают, назначают деловые встречи и даже занимаются сексом! Вы же, придурки, за одну минуту нажили мне на голову врага, засрали салоны двух машин, и еще неизвестно, кто эта ненормальная баба!.. Завтра ко мне приедет на двух джипах стая гомосеков, и они будут иметь меня, по очереди заглядывая в Камасутру!

Дама за рулем «Мазерати» опустила стекло и начала что-то говорить.

Мокин опустил стекло, и я расслышал лишь конец фразы:

– …в рот, жопу и уши!

– Кому это она? – громко и насмешливо спросил Виктор Сергеевич, хотя адресат этого почтового отправления для него был так же очевиден, как и для нас.

– Тебе, тебе, петух драный! – подтвердила наши мысли дамочка.

Зарычав, аки зверь, Виктор Сергеевич провернулся на сто восемьдесят градусов, схватил что-то с задней полки, и не успел я опомниться, как раздался этот зловещий свист, через мгновение превратившийся в шипение…

– Все, пробка тронулась! – вне себя от ярости, почти фальцетом прокричал Володя. – Пристегнитесь, козлы!.. Я сейчас буду уходить от «Мазерати» так, чтобы эта баба не срисовала мой номер!..

Я не большой мастак описывать автогонки. Могу лишь сказать, что четырежды я закрывал глаза и трижды вспоминал, как отец на мое семилетие купил трехколесный велосипед. Вот радости-то было… Я катался по двору, а у подъезда стоял младший брат моего дружка детства Сашки Забалуева, Митька, и я всякий раз, проезжая мимо и угорая от счастья, кричал ему: «Привет, толстый!»

– Где мы? – хрипло спросил Виктор Сергеевич. Взлохмаченные брови его, ресницы и весь он по пояс казался посыпанным мукой и был похож на забухавшего и пропустившего Новый год Деда Мороза.

– В пиз… в Мякинино, козел! – срывая голос, прокричал Володя и резко затормозил. – Идите, пожалуйста, на хер! Все! И удачной вам охоты, Ка-ы!

Резко упав на мои колени, он клацнул ручкой, и распахнувшаяся дверь открыла передо мной свободу. В салоне сразу запахло гарью, и ноги затянуло холодом.

– Владимир, прости нашего друга, – попросил Голев, который первый из нас сообразил, что поиск «Геленвагена» без транспорта и опытного проводника затрудняется, если не сказать больше. – Его можно понять, у него жена – крыса.

– А сам он кто после этого?

– После того как у него жена крыса?

– Нет, после того, что сделал!

– У него шок.

– В шоке люди растениям подобны!

– Он с цепи сорвался.

– Это больше похоже на правду.

– Прости нас, Володя, – сказал Голев, кладя ему руку на плечо. – Это больше не повторится.

– Конечно, у меня же больше нет огнетушителей, – поскрипев зубами, Володя скинул руку Голева с плеча и положил свою на спинку соседнего сиденья. Взгляд его, устремленный на Пискунова, был столь долог, что я дважды успел почесать ухо. – Сколько вам лет?

– Пятьдесят один.

– Пятьдесят один… – повторил Володя. – Вы прожили на этой земле полвека. Вы дважды видели комету Галлея. И если бы вы были сейчас в кокаине, я бы ваши поступки с трудом, но все-таки понял. Как прикажете понимать вас, если вы весь в огнеупорном порошке?

– У меня нервы на пределе, – повинился Пискунов. – Я сам не свой… «Рэд Булл»… вставило…

Последнее, наверное, и показалось Пострелову наиболее правдоподобным объяснением. Он отвернулся и, глядя в зеркало, поинтересовался:

– Вы не сочтете за унижение, если я попрошу вас прибрать в салоне?

– Конечно, нет! – воскликнул Мокин, и мы вышли передохнуть.

– Она «мерина» обидела, я видел, – пробормотал Пострелов, отдалившись от уборщиков и приблизившись ко мне с сигаретой и зажигалкой. – Плохо, если из-за нас она пострадает.

– Какого мерина? – не понял я.

– У самой развязки «Мазерати», стараясь от нас не отстать, подрезал «Мерседес». Я знаю эту «эмэлку», в ней люди дяди Поли. Причем самые отмороженные.

– Послушай, Вова, а сколько на МКАД «таксистов»? – не сдержал я удивления.

Он посмотрел на дорогу, по которой бесконечным потоком двигались машины.

– Много. Очень много. И их становится все больше, – глубоко затянувшись, Володя прищурился. – По данным ГУВД Москвы, в среднем ежедневно на МКАД инсценировкой дэтэпэ занимается около десяти преступных групп, некоторые из которых привлекают к своей преступной деятельности купленных сотрудников ГАИ. Я же утверждаю, что на МКАД и Бульварном кольце их не менее шестидесяти. «Таксисты» не входят в состав влиятельных сообществ, а всего лишь платят за «крышу». Считается, что по две штуки баксов с машины. Я же утверждаю, что не меньше пяти. А еще на Кольце промышляют «отморозки» – самостийные «таксисты», не желающие платить за «крышу», но разводящие лохов не хуже профессионалов. Таких «чепэшников» люди дяди Поли ловят и долго нещадно бьют. Некоторые пойманные потом пропадают без вести. В основном из числа тех, кто уже был однажды бит.

Я подбросил и поймал зажигалку и задал вопрос, который меня не столько заботил, сколько интересовал на уровне водителя асфальтоукладчика:

– Большие мастера своего дела эти парни. В преступном мире они пользуются, вероятно, нехилым авторитетом?

Пострелов покрутил головой:

– Их статус в криминальной среде на уровне лохотронщиков или борсеточников. Шелупонь, их номер шестнадцатый.

Я умножил шестьдесят на пять тысяч. Получилось три миллиона долларов в месяц. Столько «таксисты» платят за «крышу». Это очень неплохая шелупонь. И сразу захотелось узнать, чем занимается номер пятнадцатый.