Мл. сержант. Назад в СССР. Книга 3
Шрифт:
— Максим, так, а чего ты вообще в армию-то пошел?
— Мам… — вздохнул я. — Стыдно было домой возвращаться после случившегося. Вот и я решил, что нечего мне делать дома, лучше в армию. А там, срочную службу отслужу, пойду на офицера учиться.
— Вот еще! — возмутилась женщина. — Домой ему стыдно возвращаться. Ну а то, что мы тогда с тобой поссорились, это нормально. Я сама виновата. Да только не знаю я, куда отец пропал. Кстати, мне какой-то следователь звонил, еще летом, про тебя много чего спрашивал. Про стрельбу, про какие-то спортивные секции. Говорил, что он из исполкома, только я ничего толком и не поняла. Минут пять поговорили, а потом он отключился.
— Следователь?
— Ну да.
Я слегка усмехнулся. Ну чекист, ну шнырь — и здесь уже прошелся. Майор решил серьезно под меня копать, одним личным делом и общими сведениями не ограничился. Ничего, пусть хоть головой о стену бьется, ничего ему от меня не добиться. А раз еще и командование не поощряет, так и вообще.
Мама достала из холодильника банку маринованных зеленых помидоров, нарезала хлеб. Разложила яичницу по тарелкам.
— Сынок, ты извини, что у меня ничего не приготовлено. Я редко готовлю с запасом, чаще так, на один — два дня. Вчера хотела плов сделать, но времени не было. Все эта чертова инвентаризация предновогодняя. Совсем забегалась.
— Мам, все нормально! — улыбнулся я, вооружаясь вилкой. Нормальной, стальной, а не гнутой алюминиевой, каких в нашей солдатской столовой полно. — Я в армии гвозди переваривал. Думаешь, нам кто-то там готовит яичницу?
— Ну не знаю. Я не служила.
— Хотя, был у нас один момент! — задумался я, вспомнив про птицеферму. — И яйца пожарили и суп сварили. Правда, люлей потом чуть не получили, но это дело армейское. Не за это получишь, так обязательно за другое прилетит.
— Ну и как тебе в армии? Лучше, чем в институте?
— Ты знаешь, неплохо… — ох и нелегко же мне было это говорить, сохраняя невозмутимое лицо. Обмануть мать — это нужно постараться, она всегда чувствует. И злоупотреблять этим совершенно не стоит. — Почти сразу влился в ритм солдатской жизни, с сослуживцами проблем нет.
— А что ж ты там делаешь?
— На грузовике езжу. Водителем.
— Ты же не умеешь!
— Перед тем как в армию уйти, я обучение в ДОСААФ прошел, там всего-то три месяца обучение на категорию «С». Связь она и есть связь, а мое дело простое — руль крутить.
— Сколько же тебе отпуска дали?
— Четырнадцать суток. Правда, без дороги. Поэтому, осталось меньше двенадцати.
— Ну и то хорошо. Многим вообще отпуска не дают, потому что от дома далеко. А ты аж с самого Байкала приехал. А в отпуск тебя за что отпустили? Это ж заслужить нужно!
— А я и заслужил. Двух мародеров поймал, — пришлось немного исказить оригинальную историю, что летом произошла. — Представляешь, перелезли через стену воинской части какие-то недоумки, затем проникли на склад с оружием и боеприпасами. Что они там хотели вынести — непонятно. Дураки, одним словом. Я случайно рядом оказался, сориентировался, выждал момент и запер их там. Одного даже оглушил. Мне вот звание ефрейтора дали, медаль и благодарственное письмо.
— Ой, надо же! Это же опасно! А если бы у них нож был? Или пистолет?
— Ма, ну откуда у мародера пистолет, ну?
— Ладно, ладно. Ты у меня там не геройствуй.
Для чего я ее обманывал?
Да для того! Какая мать обрадуется, когда узнает, что ее сын служит в Афганистане, особенно после того, как есть живые примеры с похоронками. Вон, второй подъезд — далеко ходить не нужно. Везде, где идет война — опасно. Конечно, можно и в мирной обстановке мимо собственного дома проходить, а откуда-то сверху кирпич упадет на голову или, к примеру, можно поскользнуться и лицом в лужу упасть, а там и захлебнуться. Это все обыденность. А на войне убивают другие люди, убивают оружием. Статистика там совсем другая. Вон и нечего ей об этом знать. Чего зря нервировать? А похоронку она не получит — чтобы этого не произошло,
я в лепешку разобьюсь. Вот и пусть, по легенде, я кручу баранку где-то на Байкале, где войны нет. Конечно, в те годы отношения с китайцами у нас были не очень, но открытых столкновений не было.Конечно, по-хорошему, отучиться на офицера все-таки нужно.
Мне нужно обрасти связями, знакомствами. До первой Чеченской компании еще около восьми лет, а именно там погибло большинство моих друзей. В первой и во второй. А потом Северная Осетия, Сирия. Охо-хо-хо…
Для чего мне связи? Ну не буду же я вечно скакать с автоматом. В девяностые можно резко сменить направление и кое-какие идеи у меня есть. Но факт остается фактом, я солдат, а не пиджак.
Но план становиться офицером — займет время, а как раз его тянуть я не намерен. Есть другие варианты дальнейшего развития, пусть и очень нехарактерные для СССР. И вот тут мне и поможет военный советник полковник Бехтерев. У нас с ним был непростой разговор, но он обещал помочь, как только до этого дойдет дело. Но об этом позже. Время пока еще не пришло.
Поужинав, мы еще долго болтали. А примерно в половину десятого пошли спать.
За многие годы, я впервые вошел в свою комнату. Все там осталось таким, каким сохранилось в памяти. Диван — кровать, письменный стол, стул. Ковры на стенах. На подоконнике огромный кактус, с торчащими во все стороны колючими иголками. На тумбочке катушечный магнитофон, в коробках бобины. Чего я тогда только не слушал… Ностальгия накатила с такой силой, что спать я лег только после двенадцати — все осматривал, читал, вспоминал. Все это было очень интересно, на время я перестал быть майором спецназа в молодом теле, а стал обычным девятнадцатилетним мальчишкой.
А еще, у меня скоро день рождения. Когда мне стукнет двадцать, я еще буду дома.
Заснул я как убитый. Под урчание кота Маркиза, который примостился на краю дивана. Мохнатый старпер храпел, словно трактор «Беларусь». Только игрушечный.
Ночь прошла тихо и спокойно. Проснулся я рано, еще и семи не было. Сегодня суббота, у меня отпуск. Жизнь хороша и жить хорошо, а хорошо жить еще лучше. С этим, пока не очень получается. Но не потому, что не знаю как, а потому что цели такой себе не поставил. У мамы, по идее, сегодня тоже должен быть выходной. Чтоб по субботам завхоз работал в школе, да еще и зимой… Впрочем, откуда мне знать, как там устроена работа советского завхоза? Маминой работой я никогда не интересовался.
Оделся, сделал зарядку. На глаза попалась полка с семейными фотоальбомами — и как я ее вчера не заметил?
Пока полистал, пока все посмотрел, стукнуло девять. Проснулась мама, сразу же отправилась на кухню — хотела напечь оладьев с малиновым вареньем. Боже, как я по ним соскучился…
— Максим, за молоком сходишь?
— Конечно, не вопрос. Сейчас все сделаю.
Помимо похода за молоком, решил сходить и отметиться в военкомат, он тут как раз недалеко был. А заодно и немного прогуляться на улице — вспомнить, что оно и как. На магазины посмотреть, на людей. Что там продается. А то привык к горам, кишлакам, да душманам. Нужно на цивилизацию посмотреть — в поезде-то ее сильно не рассмотреть. Да и вообще, нужно было вспоминать, как там жилось в восьмидесятые.
С военкоматом все просто.
Оделся в свою старую гражданскую одежду, спустился вниз. Прогулялся, подышал свежим морозным воздухом. Зашел в гастроном и взял две бутылки молока в стекле и с жестяными пробками на широких горлышках. Триста лет такие не видел. Еще взял хлеба — ну очень уж мне понравился свежий ароматный запах недавно испеченного хлеба и булочек по девять копеек. Расплатился — пришлось вспомнить такие монеты, как копейки. В современной России на копейки ничего не купить. Вообще. Да и рубли были другими.