Младенцы Медника

– Вы же из Баку, - не удержался Нечаев.

– Для них это тоже была Россия, - усмехнулся Маркиш.
– У них даже таджик считается русским.

– И до чего они докопались?

– А до чего они могли докопаться?
– удивился Маркиш.
– Потеряли трех сотрудников и отстали от Эллен Гриц и ее ребенка, оставив их под оперативным прикрытием. Но что оно могло дать?

– А вам не кажется, что пора приоткрыть занавес?
– поинтересовался Нечаев.
– Все-таки происходящее касается всего мира.

– Без доказательств?
– поднял седые брови Маркиш.

– Вы ведь не рассказали это в России? Боялись, что вам не поверят? Почему вы думаете, что здесь ваш рассказ воспримут всерьез?

– А разве то, что сейчас происходит в мире, не убеждает?
– Нечаев подался вперед.
– Хождение по воде, падение манны, звездное ожерелье, плачущие картины?

– Люди давно живут неприятием любой информации, - возразил Маркиш.
– Желтая пресса врет так, что уже ничему нельзя верить. Недавно написали, что на побережье видели огромные шары, напоминающие мыльные пузыри.

– Представьте себе, сегодня я видел огромное количество таких шаров, - сообщил Нечаев, - только они рождались из облаков под нашим самолетом. Свидетельство очевидца вас не убеждает?

– Меня-то убеждает, - уклончиво сказал Маркиш.
– Но убедит ли это других!

– Все дело в Младенцах. Они осваиваются, они осознают себя.

– Они пока еще дети, - хмуро глядя в сторону, сказал Маркиш.
– Пока Они просто играют. Но что будет, когда Они осознают собственные возможности?

– Демиурги, - пробормотал Нечаев.
– Это серьезно.

– Я не знаю, что за кровь была в чаше, - Маркиш сделал глоток остывшего кофе.
– Но не сомневаюсь, что вскоре Они возьмутся за наш мир основательно. И для человечества безразлично - действительно ли это боги или потомки каких-то невообразимо могущественных существ. В конце концов, Бог всего лишь нарицательное имя Непостижимого.

По улице шли вооруженные солдаты из патруля. Стволы автоматов целились в землю.

– Прекратить войны, - мечтательно вздохнул Нечаев, - избавиться от веков несправедливости, сделать всех действительно равными и счастливыми. Разве это плохо?

– Кажется, когда-то в нашей общей стране уже мечтали об этом, - Маркиш осторожно поставил пустую чашечку на блюдце.
– Разве вы не помните, чем это кончилось? Сделать счастливыми насильно невозможно, для этого придется пролить столько крови, что будет глупо говорить о счастье. Апокалипсис не очищение, апокалипсис - мясорубка, в которой станут прокручивать человечество, делать из него фарш.

– Я думаю, до апокалипсиса дело не дойдет, - неуверенно сказал Нечаев.
– Первый раз Он пришел пострадать за людей.

– Первый раз Он пришел сам, - возразил Маркиш.
– А теперь мы Его позвали. Чувствуете разницу? Он пришел с братьями. Но разногласия бывают даже у богов. Особенно если они одинаковы и думают одними категориями. Самое страшное - мы ничего не можем сделать, всему человечеству остается одно - ждать и надеяться на Их милосердие. И не сердить Их по пустякам.

– И все-таки выход должен быть, - упрямо возразил Нечаев.
– Должен быть какой-то выход! Может быть, следует сделать так, чтобы о случившемся знал весь мир.

– Глупость, - сказал Маркиш, закуривая сигарету.
– Они могут воспринять это как угрозу Будущему, и тогда последствия будут совсем непредсказуемы. Если Они воспримут нас как угрозу, доживем ли мы до следующего дня? А главное - будет ли толк от нашего петушиного крика? Поверят ли нам? Скорее, нас примут за сумасшедших. Все настоящие пророки рано или поздно кончали плохо.

– Да и мы не особо годимся на роль пророков, - кивнул Нечаев.

– Это не для меня, - сказал Маркиш.
– Я, знаете ли, не Дон Кихот, я простой человек и постараюсь дожить до конца спокойно, ни во что не влезая. Я не боюсь Страшного суда, но меня волнует сама его возможность. И потом - вы считаете, что успели бы рассказать миру обо всем? А если это противоречит Их замыслам? Пока мы имеем дело с играющими Богами. Но скоро играм придет конец.

Он встал и положил деньги на столик.

– Пойдемте, - сказал он.
– Здесь недалеко. Я покажу вам Стену Плача.

– Пожалуй, я пока посижу, - сказал Нечаев.
– Когда я сюда летел, мне казалось, что мы поймем друг друга.

– И это действительно так, мы друг друга прекрасно поняли. Но понять - еще не значит согласиться, - сказал Маркиш.
– Вы знаете, как отсюда добраться до гостиницы?

– Найду, - бездумно отозвался Нечаев.
– Здесь треть жителей говорит по-русски.

– Я еще позвоню, - пообещал Маркиш.

– А смысл?
– поднял глаза Нечаев.
– Кажется, у нас и в самом деле нет иного выхода. Ждать и надеяться - это все, что нам остается. Знаете, я даже рад, что теперь не являюсь единственным хранителем жутковатой тайны. В моем сейфе лежит десяток писем, адресованных в редакции разных газет. Я не рискую их отправлять, но, возможно, их получат после моей смерти. Откровенно говоря, мы ведь сами мало чем отличаемся от Игроков. Я имею в виду человечество. Мы заигрались во всемогущество науки и нечаянно разбудили всемогущих богов. Мы пробудили силы, которые просто не следовало трогать.

Некоторое время Маркиш смотрел на него, потом безразлично взмахнул рукой.

– Прощайте, - сказал он и пошел на выход.

Некоторое время Нечаев смотрел ему вслед, потом потянулся за чашечкой. Кофе совсем остыл и потерял вкус.

– Официант, - попросил Нечаев, - еще один кофе.

Младенцам предстояло вырасти. Из Игроков им предстояло стать Создателями или Разрушителями.

«И поведу слепых дорогою, которой они не знают, неизвестными путями буду вести их; мрак сделаю светом перед ними, и кривые пути - прямыми: вот, что я сделаю для них», - вспомнил Нечаев слова пророка Исайи.

Возможно, Младенцы поступят именно так, когда наиграются и вырастут. Возможно, с их взрослением мир и в самом деле станет лучше и счастливее. Очень хотелось в это верить.

Если не верить, то хотя бы на это надеяться.

2008 г.