Младший наследник. Том 3

Но одно я знал точно: он крепко связан с жизнью Сабуро. И точно мог быть связан со смертью. Будь он обычным знакомым или родственником, моя голова не решила бы, что сейчас лучшее время свести меня с ума!

Вдруг воспоминание захлестнуло меня всего на секунду, позволяя понять, кто звал меня по имени несколько секунд назад.

Это была его комната. Я сидел на коленях возле смутно знакомого старика — тот гладил меня по спине и говорил что-то успокаивающее.

— Я понимаю, Сабуро. Они портят тебе жизнь. Бедное, бедное дитя... — скорбно сказал он. — Так ты согласен мне помочь? Знаю, это страшно, но тебе ничего не будет.

— Не будет? — спросил я, слегка покачиваясь на месте. — Дядя... Так надо?

— Это необходимо, — кивнул старик. — Тогда мы все будем счастливы. Я, ты, Рико. Нужно только всем сердцем пожелать... чтобы клан Кикучи был уничтожен.

Так это тот самый старый мудак, который заставил Сабуро призвать меня в его тело! Разве что с желанием мальчик напутал: пожелал не уничтожить клан, а возродить. Что ж, пришёл прямо в руки — даже искать не надо!

И вдруг надо мной сомкнулись гигантские челюсти, и я оказался в полной темноте на шершавом языке бедствия. Пришлось тут же вынуть меч и воткнуть его в нёбо, чтобы не оказаться проглоченным; впрочем, от купания в слюне отделаться не получилось.

Так и знал, ничего хорошего просто так не случается!

Глава 16

Быть проглоченным огромным монстром — не лучшее, что может с вами случиться. Я серьёзно, ощущение мерзкое, и дышать от вони нечем. Да и давненько я не принимал душ из слюны какого-нибудь зверья. Как я уже говорил, драконы приятнее во всех отношениях.

Удержаться на скользкой рукояти меча сложно, но не невозможно. Сложнее придумать, как выбраться наружу, минуя ряд зубов, которые могут превратить меня в кашу из костей мяса, и загнать куда-нибудь лихорадочную надежду не упустить того ублюдка — дядю.

План рискованный, но попробовать стоит. Совет на будущее — никогда не отмахивайтесь от голоса разума, если вам в голову пришла идея прыгнуть в глотку чудовища, которое пытается вас проглотить. Я вот не послушал — пожалеть об этом пришлось в тот же момент, когда я почувствовал себя непослушным кусочком еды, падая вниз.

Места здесь, вопреки всему, очень мало — развернуться негде, гне то что замахнуться. Да ещё и бедствие сглотнуло, пытаясь пропихнуть меня дальше, и мне пришлось задержать дыхание. Повезло, что меч был хорошо наточен — будь это не так, даже не знаю, как бы я воткнуть его в горло монстра изнутри.

Воткни, приложи силу, чтобы разрезать, одновременно пытаясь не провалиться, когда меч — единственное, что позволяет тебе остаться в живых. Ранить бедствие изнутри действительно проще, чем снаружи — это значит, что хотя бы одна проблема будет решена. Если, конечно, эта тварь не достаточно неуязвима, чтобы жить с такой раной.

Я вложил в меч больше энергии, яростно продолжая терзать монстра. Кажется, в какой-то момент я совсем забыл, что мне нечем дышать. Жидкости было много: кровь и вязкая слюна смешались, и я случайно глотнул этой смеси и закашлялся.

А потом в глазах потемнело.

***

Светло. Белый потолок, пахнет причудливыми химозными лекарствами этого мира, так непохожими на эликсиры и отвары. Кажется, у меня что-тов вене. Хотелось бы от этого избавиться, но выдирать не возьмусь. Я же не идиот.

Во рту будто кошки насрали — а с Жирдяем это не кажется чем-то невозможным. Я сморщил лицо и недовольно прислушался к тому, что меня разбудило — голосам где-то вдалеке. Шевелить головой не хотелось, но я догадывался, что больничная палата не такая уж большая, а разговаривает кто-то за дверью.

Слова было не разобрать. Тратить энергию на улучшение слуха только для того, чтобы узнать, кто повышает тон за пределами больничной палаты, было глупой идеей. Напротив, я попытался сосредоточить энергию в области повреждений. В частности, на своих ноющих рёбрах. Надеюсь, я их не сломал — это было бы очень некстати.

Некоторое время я наслаждался относительным спокойствием. Затем кто-то наконец решил меня навестить. Пожилая медсестра с усталым взглядом смотрела на меня секунду или две, обрабатывая информацию, прежде чем наконец выдать:

— А, пациент Кикучи пришёл в себя. Я сообщу вашей семье.

С этими словами женщина вышла, тихо хлопнув дверью. Моя бровь дёрнулась. Семья?

Чёрт, будет сложно угрожать «дяде» с больничной койки.

Но первым в палату ворвался Роберт на костылях. Это было неожиданно: он довольно бодро ковылял на них. Я всё же повернул голову, что позволило мне увидеть гипс на ноге парня. Никогда не думал, что человек с переломом может так быстро передвигаться.

Роберт сердито указал на меня костылём, хотя сам толком и не посмотрел в мою сторону.

— Посмотрите на него! Он раненый и уставший, — сердито прокричал он на ломаном оясимском. Затем переключился на английский, не давая мне и секунды возмутиться. Не то чтобы я свеж, как огурчик, но не так уж всё и плохо! — Что вам от него нужно? Приходите в другой раз! Думаете, я не слышал, о чём вы говорили в холле! Лучше юы вам здесь не появляться. И вообще, это моя палата тоже, и я имею полное право вас выгнать!

Было сложно разобрать беглую речь Роберта, с моими-то скудными познаниями в одном из его родных языков. Кажется, кто-то успел хорошенько его разозлить. А Беттани — человек, больше похожий на глупенькую святую деву, всепрощающую и никогда не злящуюся всерьёз. Что же натворил этот загадочный человек — огромная загадка.

Зато теперь я обратил внимание на вторую кровать, стоявшую прямо напротив моей. Да ещё и в таком бардаке из спутанных одеял и одежды, что и сомнений не возникало, кто там спал.

И тут я увидел собеседника Роберта, которым оказался никто иной, как дядя Сабуро. Я моргнул, наблюдая, как он недовольно проходит в палату, зло глядя на Роберта.

— Я имею полное право находиться здесь, молодой человек. А вот как так получилось, что вас определили в одну палату — настоящая загадка. Я сейчас же сообщу медсёстрам об этой досадной ошибке, чтобы вас разместили в разных корпусах.

— Вам какое дело? — вспыхнул Роберт. — Я не позволю такому гнусному человеку, как вы, находиться рядом с беззащитным больным!

Я прокашлялся.

— Я почти уверен, что ослышался. Кто назвал меня беззащитным? — наконец на меня обратили внимание. В дверях, за спиной дяди, показался Прохор с измученным видом. Он быстро послал мне сочувствующий взгляд, прежде чем проскользнуть в палату и встать у стены, не встревая в разговор. — Я бы предпочёл, чтобы меня не игнорировали. Прохор, отчитайся.