Младший научный сотрудник 7

— Выпей пару глотков, должно помочь.

Я не заставил себя долго уговаривать, свинтил крышку с бутылки и основательно приложился — тут уже не пара глотков вышла, а все пять-шесть. Потом протянул ее обратно, Хуан-Антонио тоже отхлебнул, но гораздо меньше моего. А тем временем прошел уже целый час, даже больше — ветер все усиливался, я даже предложил ему повернуть назад, раз такое дело.

— Нет, — подумав, ответил кубинец, — поворачивать назад это нехорошая примета. Почти половину пути прошли, двигаем дальше…

Ладно еще, что обещанных пограничников нет и не предвидится, подумал я, в такую шальную погоду они вряд ли полезут тут что-либо патрулировать. Но, как говорится, накаркал — буквально через минуту после этой моей мысли откуда-то справа взял и загорелся мощный прожектор, причем его луч начал методично обшаривать окрестности.

— Это пограничники? — крикнул я в ухо Хуану-Антонио.

— Кто же еще, — он вторично сплюнул за борт, — самые они. Если зацепятся, мало не покажется. Давай так сделаем…

И он тут же заглушил мотор, потом вытащил откуда-то с кормы сверток, в котором просматривалась какая-то сетка, и начал его разворачивать.

— Помогай, — крикнул он мне, и я начал помогать.

Мы шустро развернули это дело — оказалось оно маскировочной сетью с морским уклоном, не зеленая и не серо-белая, а с голубоватыми такими наклейками.

— Накидываем сверху, — скомандовал кубинец, — ты на корме ее держи, а я на нос пойду.

Я так и сделал, хотя ветер пытался вырвать все это добро у меня из рук.

— Завязывай края за швартовы, — крикнул мне он, и я честно попытался найти на катере эти швартовы… получилось не сразу, но завязал, с обоих концов. Хуан то же самое очевидно сделал на носу, после чего мы встретились посередине.

— Теперь ложись на дно и лежи там тихо, — продолжил командовать он, — авось пронесет.

И ведь пронесло… через полчаса примерно прожектор погас, тогда мы поднялись, и Хуан опять завел мотор.

— А если бы они нас поймали — тогда что? — решил поинтересоваться я.

— До десяти лет тюрьмы, — угрюмо ответил он, — но вообще-то по максимуму они редко дают… скорее всего катер конфисковали бы и дело с концом.

— А сколько он у тебя стоит, этот катер? — задал я следующий вопросик.

— Семь тысяч песо, — нехотя ответил он, — когда новый был, сейчас дешевле.

— Это сколько же в долларах-то? — задумался я.

— Три штуки примерно.

Следующий час мы шли молча, ветер поутих, барашки спрятались, я уже начал радоваться, что путешествие наше вот-вот успешно закончится, но как оказалось, преждевременно.

— А это что за буруны впереди? — спросил я, разглядев что-то в неверном свете луны.

— Не знаю, — ответил сквозь зубы Хуан, — раньше вроде ничего тут не было.

— Очень похоже на подводные камни или на эти… на коралловые рифы, — вспомнил я прочитанное в энциклопедии, — я бы обошел это место стороной.

— Не учи ученого, — ответил он мне народной кубинской поговоркой, и мы только ускорили ход.

* * *

Очухался я, короче говоря, только когда волны выбросили меня на песочек какого-то берега… ни Хуана, ни его катера в пределах видимости не значилось…

Глава 16 Робинзон Балашов

Робинзон Балашов

Первым делом ощупал карманы — слава богу, запаянные документы и деньги лежали на месте. А вторым делом встал и осмотрелся… береговая полоса уходила далеко влево и вправо, прямо перед носом росли пальмы, и ни единой живой души. Разделся догола, развесил одежду на ветках, а сам начал прыгать и приседать, чтоб согреться — получилось, но не сразу. Солнце еще не выкатилось в небеса, но было относительно светло, значит раннее утро.

Где, интересно знать, сейчас матерый контрабандист Хуан-Антонио и его катер с мотором Судзуки, подумал я, но ничего конкретного не придумал. Кроме того, что надо будет пройтись по бережку, вдруг чего-то и обнаружится. А следующая мысль, что мне пришла, была шкурная — вторую-то половину денег для Хуана я заныкал… стал в результате богаче на пятьсот баксов, и на том спасибо пресвятой Деве Марии.

Одежда более-менее просохла через два примерно часа, я оделся и некоторое время решал, куда двинуться вдоль берега — на юг или на север. Выбрал, в конце концов, север, насколько я вспомнил карту, все основные обжитые места в Мексике там должны были находиться, в том числе и намеченный мной в качестве конечной точки Канкун.

Песочек тут рыхлый, конечно, был, но если идти вплотную к линии прибоя, то ноги даже и не проваливались. Так я отмахал добрых три-четыре километра, внимательно контролируя окружающую обстановку, но ничего необычного, кроме пальм и щебечущих попугаев на них, я не заметил. Поесть бы неплохо, такую мысль послал мне желудок, а я ему ответил в том смысле, чтоб терпел пока — ловить тут в этом смысле нечего.

По истечении часа ходьбы по берегу впереди замаячило нечто, напоминающее пристань, и сопутствующие ей постройки на берегу. Ну чего, на ходу посоветовался я сам с собой, надо идти сдаваться — всю жизнь ты в этих джунглях все равно прятаться не сможешь. Легенду только продумай…

— Ола, синьоры, — сказал я двум первым встреченным мексиканцам (они даже не в сомбреро были, а в обычных кепках с козырьками), — комо ллего а Канкун (как добраться до Канкуна)?

Тут надо отметить, что испанский я неожиданно начал понимать и даже разговаривать на нем получалось. Как так вышло, сам не знаю…

— А ты кто? — спросил меня один из них, подозрительно прищурившись. — Гринго?

— Нет, я испанский гражданин, — вспомнил я, что там у меня было написано в документах, добытых Роберто, — катался на катере, а он наскочил на камни и утонул — так я тут и оказался.

— Документы есть? — взял быка за рога второй мексиканец.

— Конечно, — улыбнулся я, — вот, — и я протянул ему паспорт с кактусом.

Он мельком глянул внутрь и тут же вернул его мне.

— Что не гринго, это хорошо, мы тут американцев не любим. Пошли, попробуем помочь тебе.

И этот второй товарищ развернулся и показал рукой, куда надо идти, ну а первый остался на месте, видимо, выполнять свою работу. Через пять минут мы зашли в какой-то дом… ну не дом, а хижину, у которой на крыше я увидел мощную антенну — то ли телевизионную, то ли радиосвязи.