Младший научный сотрудник 7

— Значит так, отвечаю по пунктам, — начал я, — пункт первый, когда — в начале августа этого года…

— Когда ты здесь объявился, мы в курсе, — перебил меня липовый сбербанковец, — ты лучше поведай, из какого времени ты сюда прибыл.

— Из 2023 года, тоже из августа, — продолжил я.

— И как там у вас в 2023-м? — полюбопытствовала Зина, — коммунизм построили? На Марс полетели?

— Увы, Зиночка, ни того, ни этого нет, — ответил я ей, а потом добавил, — мне что, рассказывать про будущее или на вопросы отвечать?

— Про будущее после поговорим, а пока давай мои вопросы освещай, — скомандовал Арнольдыч.

— Хорошо, — покладисто согласился я, — пункт второй — кем. Есть такая организация, Институт экспериментальной истории, вот специалисты оттуда меня сюда и забросили. Если быть точным, то мной занимался отдел переходных структур и нестабильных систем.

— У нас тут, значит, по-вашему, все переходное и нестабильное? — погрузился в раздумья Арнольдыч.

— Не знаю, — пожал плечами я, — я человек маленький — мне приказали, я выполнил. В детали особенно не погружался.

— Хорошо, давай дальше… хотя стой — где там у вас находится этот институт?

— Да на месте нынешнего ИПП и находится, — ответил я и зачем-то добавил, — психушка напротив него тоже никуда не делась.

— Теперь про цель расскажи, — Арнольдыч вытащил пачку Родопи и прикурил новую сигарету от старой.

— Рассказываю, — вздохнул я, — наблюдать, не вмешиваясь в процессы. Об увиденном докладывать в центр.

— Способ связи с твоим центром какой? — поинтересовалась Зина.

— Ментальный, — продолжил вдохновенно врать я, — мне нужно занять определенное положение в пространстве и времени, перечень этих точек я наизусть заучил, и сосредоточиться на белой вороне…

— Почему на вороне? Почему на белой? — одновременно задали два вопроса мои оппоненты.

— А я знаю, — пожал я плечами, — так в условиях организации значится… ну и после того, как связь установится, я посылаю пучок информации, предварительно зашифрованный сложным кодом. Чтобы перехватить нельзя было.

— Связь двусторонняя? — дальше спрашивал один Арнольдыч.

— Да… через несколько секунд после посылки своего блока информации мне обычно приходит предупреждающий сигнал, а потом и ответный блок.

— И как ты его расшифровываешь?

— У меня в голове есть встроенный шифратор-дешифратор, — продолжил я свои импровизации. — В институте поставили… деталей не знаю, если вдруг вам это интересно станет, встраивали мне это дело под общим наркозом.

— Таааак, — невесело протянул Арнольдыч, — а что ты про своего двойника можешь рассказать?

— Так вы и сами все про него наверно знаете, — попытался отбояриться от этого вопроса я, — его в заданиях из 2023 года не было — все, что случилось с ним, это просто цепь случайных обстоятельств.

— Не очень убедительно, — продолжил свою мысль Арнольдыч, — но будем условно считать, что мы тебе поверили. Главный вопрос теперь — что с тобой дальше делать, Петр Петрович или как там тебя… какое, кстати, у тебя реальное имя?

— Иннокентий, — продолжил врать я, — можно просто Кеша. Как попугай из мультфильма.

— Неожиданно… — прикрыл глаза Арнольдыч, а я тем временем оценивал, смогу ли выбраться из этой ситуации силовым, так сказать, способом.

Результаты оценки были неутешительными — Зиночка в любом случае сумела бы всадить в меня пару пуль. А то и три-четыре.

— Кстати, Зинуля, — обратился я к ней, — а вот эти твои предсказания… они заранее были расписаны в сценарии или потом появились, как реакция на что-то внешнее?

— Какие еще предсказания? — недоуменно спросила она.

— Ты же ведь дочка главврача из сороковой больницы, да?

— Ну да, дочка…

— И ты хочешь сказать, что не предупреждала меня об аварии в Москве? И в тире мы с тобой вместе не стреляли?

— Вообще не понимаю, о чем ты, — отрезала она, — в тире я стреляла, конечно, но без тебя. И ни про какие аварии я знать не знаю…

— Ясно, — уныло кивнул я головой, в этой реальности все немного по-другому сложилось, — извини, в голове что-то перепуталось.

— Так что с тобой делать-то прикажешь? — повторил вопрос Арнольдыч.

— Вы там что-то говорили про вещи матери, — напомнил я.

— Точно, — хлопнул он себя рукой по голове, — давай сначала с вещами разберемся, а потом продолжим…

И он встал со своего винного ящика и отправился в дальний конец подвала, где заканчивались клетушки подвалов, а на полу поблескивала большая лужа, натекшая очевидно из труб водоснабжения. Там он погремел какими-то ключами, послышался визг выдвигаемого чего-то железного, далее он вернулся к своему ящику.

— Вот, Кеша…

— Давайте уж по-старому, — поправил я его, — Петя, так привычнее.

— Ладно, Петя, — поправился он, — это все твое, забирай…

Я взял в руки продолговатый жестяной блок, собрался открыть его, но не успел, потому что в этот самый момент завизжала дверь, через которую мы сюда зашли, и оттуда раздалось, тоже достаточно знакомым голосом:

— Стоять-не дергаться, а то мозги вышибу нахрен!

Глава 30 Эх, Камчатка

Эх, Камчатка

Я продолжил держать курс на ложбинку между двумя вулканами, периодически посматривая, что там у меня за спиной происходит. А происходил там бурный спор хозяйствующих субъектов… ну то есть отечественных и заграничных граждан. Сенатор требовал у Горлумда немедленно обеспечить ему услуги американского консула, гонконгский миллиардер присоединялся, а на худой конец они оба были согласны хотя бы на то, чтоб им рассказали, куда мы двигаемся. А товарищ Горлумд отбивался, как мог, от консульских вопросов, а на вопрос, куда мы едем, уклончиво отвечал, что в центр, ближе к цивилизации. Рита, очень похожая на Нину, больше молчала, один только раз вступила с репликой, что хуже лепрозория, откуда они только что выбрались, вряд ли может что-нибудь быть.

А я тем временем одолел больше половины проложенного маршрута, пересек три небольших ручья и приличной ширины речку, распугал каких-то птиц, сидевших в кустах карликовой березы, куропаток что ли, и спугнул семейство медведей — самку и трех видимо ее детишек размерами вдвое меньше.

— Чуть левее держи, — хлопнул меня по плечу Горлумд, я подчинился, но по ходу дела подумал — откуда ж он тут все так хорошо знает-то… подозрительно это.

Я свернул налево, но буквально через километр возникло непредвиденное препятствие — канава шириной метров в тридцать-сорок, с очень крутыми краями. Я припомнил такой же в районе Дальнего Константинова в своей родной области — там это был противотанковый ров, который вырыли в 41 году, чтобы фашистские танки не прорвались. Фашисты до Дальнего Константинова не дошли, а ров и через 70 лет стоял примерно такой же, перелезать через него даже пешим ходом было очень непросто. А зачем такое препятствие здесь, за восемь тысяч километров от Москвы, я не очень хорошо понял.