Младший сотрудник Синдзиро-сан. Том 5

— Знаешь, мне нравится этот звук, — сказала она, отбрасывая волосы с лица.

— Какой?

— Наши шаги. Слышишь, как они звучат по снегу?

Я усмехнулся:

— Что в этом особенного?

— В такой тишине, на этом холме, кажется, что мир остановился. И всё, что я слышу, это шаги. Шаги другого человека. Это напоминает мне, что я не одна, — сказала она, улыбаясь.

Остановился и посмотрел на неё. Она выглядела такой спокойной и умиротворённой.

— Когда-то я жила в деревне, ты там уже был. Там такие же холмы. Когда я была маленькой, гуляла по заснеженным тропам и слышала только свои шаги. Это пугало. Казалось, что в мире никого больше нет. А теперь я слышу твои шаги.

— Глупышка, — сказал я, с улыбкой глядя на неё. — Давай уже дальше пойдём, пока не стемнело.

Она хмыкнула и догнала меня, подмигнув.

Хотя холм был не слишком высоким, несколько сотен метров — это всё равно приличная высота. К тому же, всё засыпано снегом, так что я особо не разгонялся. Шел пешком, иногда останавливался передохнуть. Когда мы с Маюми добрались до вершины, прошло уже почти два часа.

Вершина была далеко не ровная. На площади в несколько десятков квадратных метров нет ничего, кроме сорняков и пары камней, покрытых мхом.

Морской ветер бил в уши. Уши, щеки и кончик носа у Маюми покраснели.

Я провел рукой по её сухому лицу и, не раздумывая, начал снимать свой шарф, чтобы накинуть ей на шею.

— Мне не холодно, оставь себе, — попыталась она отказаться.

В ответ только усмехнулся:

— Смирись. Когда мужчина кутает тебя в шарф, это значит, он заботится. А если ты говоришь, что тебе не холодно, думаешь, я поверю? Это же удар по моей гордости.

— Здесь только ты и я, — заметила она.

— Неправильно используешь эту фразу, — ответил я с ухмылкой. — Вот если бы мы лежали на огромной теплой кровати, тогда да, я хотел бы услышать это.

— Глупый, — Маюми залилась румянцем, но покорно позволила мне обернуть её своим шарфом. Шарф был мягким и тёплым.

Мы немного молчали, глядя друг на друга, прежде чем повернулись к морю. С вершины холма открывался потрясающий вид на океан. Вода блестела на солнце, словно искрились под нашими ногами.

Солнце выглянуло, словно коснулось неба, разгоняя облака. И золотые волны, сверкающие под солнцем, были просто завораживающими.

— Да, красота, — вдруг тихо сказала Маюми, глубоко вдохнув. Её волосы растрепал ветер. — Всё как рассказывали. Фермеры не врали.

— Если хочешь, можем часто сюда ездить, — предложил я.

— Я родилась в горах, — улыбнулась она. — Даже если я живу в городе, такие места всегда будут притягивать. Чувствую свою принадлежность… Наверное, я глупая, да?

— С чего вдруг? — слегка прищурился. — Я вот предпочитаю овощной рынок вместо офиса.

Она засмеялась:

— Бесстыдник.

— А кого мне стыдиться, тебя и океана, что ли? — хмыкнул, расслабившись.

Её лицо посветлело, в глазах появилось спокойствие. Она протянула руку, и её холодные пальцы медленно коснулись моего лица.

— Когда я была маленькой и впервые увидела океан, — тихо начала она, — отец еще был жив. Он отвез нас с мамой к дальним родственникам в рыбацкую деревню у моря.

Она замолчала на секунду, потом продолжила:

— Мама держала меня за руку и спрашивала, почему океан ниже всех рек и ручьев. Я не знала ответа, но мама сказала, что это потому, что море хочет принять каждую каплю воды. А потом добавила: «Девочка, когда выйдешь замуж, будь как океан — тихо занимай свое место. И чтобы все смотрели на тебя с восхищением».

Я усмехнулся:

— Мама твоя, конечно, философ. В каком университете она училась?

Маюми улыбнулась, глядя в даль:

— Думаешь, если я не выйду замуж, но буду как океан, найдётся кто-то, кто будет на меня смотреть с таким же восхищением?

— Ты обязана выйти замуж, — я притянул её к себе. — Если ты будешь океаном, то — я стану землей, которая тебя поддержит.

— Ха-ха, — она рассмеялась, уткнувшись мне в грудь. — Если ты станешь землей, я, пожалуй, не хочу быть океаном.

Посмотрел на неё хитро:

— По заднице или поцелуй? Выбирай.

Она моргнула:

— А это чем-то отличается?

— Тогда сделаю и то, и другое, — ухмыльнулся я.

Наклонился вперед и поцеловал её, поддерживая одной рукой за талию, а другой нежно гладя её упругую задницу. Ощущения были просто огонь. Массировал, не останавливаясь.

Холодный ветер, казалось, превратился в лёгкий весенний бриз.

Мы с Маюми давно уже были связаны друг с другом.

Она вдруг перестала дышать ровно, выскользнула из моих объятий и произнесла:

— Давай спустимся с холма. Уже темнеет.

— Ты не чувствуешь, что мы здесь как море и горы? — усмехнулся я.

Она закатила глаза:

— Ты с каждым днём всё лучше и лучше говоришь. Твои губы такие сладкие для всех женщин?

— Будь это так, разве я нашёл бы время для тебя? Похож на глупца?

— Ты и есть глупец, — фыркнула она, вырываясь из моих рук и начиная спускаться.

Я пошёл следом:

— Не беги так быстро. На льду легко подскользнуться.

Она обернулась:

— Я в горах выросла. Ты меня учить будешь?

Лишь вздохнул, не стал спорить. Но как только она закончила говорить, споткнулась, её левая нога подогнулась, и она рухнула на колено посреди дороги.

Я бросился к ней: