Младший сын мэра

Переступив порог, Греховцев так же неслышно ее закрывает и проворачивает в замке ключ.

— Зачем пришел? — спрашиваю шепотом.

Воздух в номере вмиг становится вязким и густым. На коже выступает испарина.

— Так… поговорить…

Он успел переодеться. Сейчас на нем спортивные брюки и майка. На ногах сланцы через палец.

— О чем?

— Хочу знать, что с тобой происходит, — отвечает Кир и, сделав пару шагов, усаживается на кровать.

— Со мной все в порядке.

— Мне так не кажется, Настя.

Я шумно вздыхаю и смотрю в потолок, словно там показывают интересное кино.

— Расскажешь?

— Ничего нового ты не услышишь, Кирилл.

Опустив низко голову, он какое-то время смотрит на сцепленные в замок руки. Мне стыдно, правда. Представляю, как достала я его своими чувствами, но я ведь держусь.

Не закатываю истерик и ничего от него не требую. Он сам пришел.

— Я надеялся, у тебя это давно прошло, — повернувшись ко мне, проговаривает он.

— Пройдет, не парься.

Кир молча кивает и снова отворачивается. А потом вдруг скидывает с ног сланцы и вытягивается на кровати рядом со мной.

Я едва не воспламеняюсь. Не шевелясь, дышу через раз.

— Если бы я мог, Настя, ответил бы тебе взаимностью. Наверное, это было бы… круто.

— Если бы ты ответил мне взаимностью, я бы была счастливейшей из женщин, Кир…

Глава 12

— Тебе обязательно встретится тот, кто будет лучше меня.

Умиляет его наивность. За одиннадцать лет, год из которых его не было рядом, мне повстречались несколько сотен других парней. И ни к одному из них я не испытывала даже сотой доли того, что чувствую к нему.

Боюсь, что в моем случае поможет только полная амнезия.

Крепко зажмурившись, чувствую, как из уголков глаз стекают слезинки. Быстро бегут по вискам и теряются в волосах.

— Насть, не плачь только, ладно?

Повернув к нему голову, шмыгаю носом.

— Успокой меня, Кир. Сделай что-нибудь…

Он протягивает руку и подушечкой большого пальца стирает мокрую дорожку. А я же, поддавшись порыву, обхватываю пальцами его ладонь и прижимаюсь к ней губами. Кирилл пытается ее мягко освободить, но, встретившись со мной глазами, неожиданно расслабляется.

Чуть прикрыв веки, наблюдает, как я трусь щекой о тыльную сторону его ладони. Сгорая заживо, касаюсь ее сухими губами. В горле давит еще сильнее, а в груди все мелко дребезжит от восторга.

И тут Греховцев реагирует… Не просто позволяет держать мне свою руку, но и обвивает пальцами мою ладонь. Даже мое сердце от удивления замирает. Вскинув на него взгляд, долго смотрю в его глаза. Они наполнены чем-то новым. Взгляд как обычно тяжелый, но я впервые вижу в нем сомнения.

Глубоко вздохнув, Кир переворачивается набок и подается в мою сторону.

— Один поцелуй, Настя.

— Ты хочешь, чтобы я поцеловала тебя? — переспрашиваю неверяще.

— Этого хочешь ты… Хочешь ведь?

Кружа глазами по его лицу, я пытаюсь убедить себя, что мне это не снится. Мы с Греховцевым наедине в темной комнате, лежим в одной кровати, и он предлагает мне поцелуй. Хочу ли я?..

— Хочу.

Он снова укладывается на спину, а я, все так прижимаясь щекой к его ладони, вдруг цепенею. Легкие скукоживаются, а сердце бьется в эпилептическом припадке.

Несколько раз моргнув, отворачиваюсь к окну и даю себе несколько секунд на восстановление дыхания. А потом двигаюсь к нему так, что одна моя грудь оказывается прижатой к его плечу.

Кир молча наблюдает.

Смотрит из-под опущенных век, как я склоняюсь и легко касаюсь его губ. Не знаю, что при этом чувствует он, но меня прошибает насквозь. Отрываюсь, чтобы рассмотреть его рот с близкого расстояния.

— Это все? — удивленно спрашивает он.

— Нет, Кирилл… не торопи меня, пожалуйста.

— О’кей… — бормочет еле слышно.

Я не хочу торопиться. Я хочу растянуть этот момент. Смаковать его, как глоток дорогого вина. Хочу поцеловать так, что этот миг навсегда запечатлелся в моей памяти.

Прихватываю его нижнюю губу и провожу по ней кончиком языка. Кир вздрагивает, пытается отвернуться, но я не даю возможности, сразу повторяю.

— Не надо так делать, Насть… просто поцелуй и все.

— Тогда целуй сам, — вспыхиваю от обиды.

— Бл*дь!

Обхватив мою шею сзади, он тянет меня на себя и присасывается ко мне губами. Без предисловий давит на зубы и проталкивает в меня свой язык.

Я целовалась уже с парнями. Меня этим вряд ли удивишь, но то, как делает это Кирилл, переворачивает мой мир с ног на голову. Развернув мою голову так, как ему удобно, и зафиксировав затылок, он неспешно вылизывает мой рот. Интуитивно чувствуя, как ему нравится, я отвечаю.

В венах вскипает кровь. Ускоряя бег, она нагревает все тело и скапливается в самом низу живота. Распирает, пульсирует, ноет…

Лаская пальцами его шею, я сама не замечаю, как начинаю потираться о его тело. Этот контакт мне сейчас необходим, чтобы хоть немного ослабить скопившееся между ног напряжение.

Но внезапно все прекращается. Оторвавшись, Кир смотрит на меня полудиким взглядом.

— Еще… пожалуйста…

— Хватит.

— Нет… Кирилл… прошу… Я люблю тебя… — всхлипываю, чувствуя, как глаза наполняются слезами.

— Нельзя, Настя… будет только хуже.

Я прослеживаю взглядом за его рукой и вижу, как он поправляет бугор в трико.

О, Господи! Он возбудился!

— Кир, не уходи, — начинаю шептать торопливо, пока не схлынуло его возбуждение, — побудь со мной! Один раз, Кир!

— Ты с ума сошла?..

— Пожалуйста… представь, что тоже любишь меня! На одну ночь, Кир…

— Настя, так нельзя!

— Можно! Ты уедешь навсегда! — говорю сбивчиво, еле слышно, касаясь его кожи губами, — я останусь здесь. Я все забуду, Кир. Я не напомню тебе!

— Напомнишь и не раз… я тебя знаю…

— Клянусь! — целую губы, веду рукой по груди и останавливаюсь у резинки брюк, — я буду молчать… никому не скажу… никто не узнает…

Эта идея, эта мысль так захватывает меня, что я превращаюсь в одержимую. Я хочу, чтобы Греховцев стал моим первым мужчиной. И если для этого мне потребуется встать перед ним на колени, я клянусь, я это сделаю.