Младший

— Спасайся, кто может, — вполголоса констатировал Алеша.

— Вы тут совсем распоясались! — скрестила на груди костлявые руки старуха. — С хлебом шутить вздумали. Да если б в блокаду…

— Все, бабушка, все, мы исчезаем.

Алеша, схватив Веру за руку, потащил ее из комнаты.

— Валентина Васильевна, может быть, вам с посудой помочь? — с готовностью предложила Марианна.

— Еще чего! — взбеленилась старуха. — Когда станешь тут хозяйкой, тогда и будешь на кухне распоряжаться.

Марианна опустила глаза. Нарочно или нет, но Валентина Васильевна попала прямиком в больное место, и Леонид удовлетворенно хмыкнул. Значит, не он один разгадал матримониальные планы Маришки.

— Ладно, пойдем в комнату, — скомандовал Ленька. — Бабушка, спасибо за обед.

— Давайте-давайте, нечего тут под ногами путаться, — ворчливо отозвалась Валентина Васильевна.

Леонид вошел в комнату и растянулся на кровати, закинув руки за голову. День получился сумасшедшим, голова гудела. Хотелось закрыть глаза и провалиться в небытие.

Марианна опустилась на пол около кровати, положила голову ему на грудь, принялась гладить губы кончиками пальцев. Леонид посмотрел на нее из-под опущенных век. Девушка тихо нашептывала что-то, накручивая прядь своих каштановых волос на его палец. В последнее время подобные нежности выводили парня из себя. Макеев с удивлением вспоминал, что когда-то с полоборота заводился от ее приглушенного смеха, от забавных словечек, которые она хрипло шептала ему на ухо. Теперь ничего не осталось, только глухое раздражение.

Он и сам не знал, почему до сих пор не порвал с Марианной. Казалось бы, раз все угасло, умерло, можно развязаться с ней, найти другую любовницу. Временами у Лени бывали случайные связи — мало, что ли, крутится на выездных соревнованиях симпатичных покладистых девок? Леониду нравилось, что с ними все просто, не нужно ухаживаний, долгих разговоров — переспали, сбросили пар и разбежались, чистая физиология. Если же искать новую постоянную бабу, придется прилагать усилия, покорять, через эскалаторы прыгать, как этот дурачок. Нет, на все это у него не было ни времени, ни желания. Сейчас нужно добиться, чтобы брат вышел на мировой уровень, стал настоящей звездой спортивной гимнастики. В Алеше все его устремления и чаяния. А размениваться на всякую ерунду нельзя, это успеется как-нибудь потом. И братец должен бы это понимать… Нет, Марианна все-таки своя, давно знакомая. С ней легко, она не станет дергать и беспокоить лишний раз.

— Мариш, я устал, — он снова прикрыл глаза и отвернулся к стене. — Давай просто полежим, а?

Марианна легла рядом, прижалась к его спине и нежно шепнула:

— Конечно. Отдыхай, мой хороший.

Леониду на мгновение стало совестно за собственное раздражение. Марианна была такой нежной, такой понимающей… Он попытался выискать себе оправдание.

— Я же только с поезда, забегался. Да и за Алешку переволновался. Связался с этой девицей, в милицию угодил…

— Да ладно тебе, — улыбнулась Марианна. — По-моему, нормальная девчонка. И смешные они такие, сидят за столом, все красные, глаза друг на друга поднять боятся. Честно говоря, — добавила она, — я им даже немножко завидую.

— Вот что ты несешь, а? — поморщился Леня, высвобождаясь из ее объятий. — У парня впереди чемпионат мира. Ты представляешь, что это такое? Какой это уровень? Ему вот о чем сейчас думать надо, а не за девками таскаться.

Марианна поднялась с кровати, отошла к окну и глухо проговорила:

— Зато ты способен думать только о чемпионате. Этого вполне достаточно.

* * *

Вечером, когда почти стемнело, Алеша провожал Веру домой. Они миновали квадратный, со всех сторон закрытый домами дворик, прошли мимо магазина «Нумизмат», где все еще толпились бессонные коллекционеры в поисках редких монет, вышли на Гончарную набережную и медленно побрели по нагретому за день тротуару. На улицы опускались сиреневые сумерки, вспыхивали и дрожали, разгораясь, фонари. Зажигались окна в старых особняках, где в незапамятные времена жили московские дворяне и строгие купцы-старообрядцы. Впереди торчал освещенный яркими огнями шпиль высотки, слева тускло поблескивала куполами церковь Успения Пресвятой Богородицы.

— Какой длинный день, — сказала Вера.

— Тебя дома потеряли, наверно, — рассмеялся Алеша. — Отправили дочку за сметаной…

Впереди высился широкий массивный мост из темного гранита. Они поднялись по ступенькам и пошли вдоль парапета. Справа по проезжей части неслись машины, а далеко внизу медленно текла, отражая вечерние огни города, Яуза. Алеша остановился, облокотился на парапет и свесился вниз. Вера замерла рядом с ним.

— Давай монетку бросим, а? — предложил он. — Чтобы обязательно сюда вернуться.

— Зачем? — удивилась Вера. — Мы же не туристы. Зачем нам в Москву возвращаться, если мы и так в ней живем?

— Да нет, именно сюда вернемся, — объяснил Алеша. — Вместе! Ну давай, а?

— Ладно, — пожала плечами Вера.

Алеша вытащил из кармана пятикопеечную монету, подкинул ее и, размахнувшись, швырнул в воду. Вера, затаив дыхание, следила за полетом монетки. Девушка наклонилась, чтобы рассмотреть, как пятачок, переворачиваясь, опускается на дно, и в этот момент Алеша, хмелея от собственной смелости, быстро взял ее за плечи и поцеловал.

Губы Веры, теплые и нежные, дрогнули под его губами. Она не закрыла глаза, и прямо перед собой, совсем близко, Алексей видел вздрагивающие изогнутые ресницы, крохотную точку зрачка. Он ощущал ее запах — свежий запах хвои, быстрой речной воды и нагретого солнцем песка.

В груди что-то тяжело бухнуло и взорвалось, зазвенело в ушах, фейерверком забилось перед глазами. Чувствуя, что сейчас задохнется от накатившего счастья и сумасшедшего восторга, Алеша отпустил Веру и отступил на шаг. Девушка прижала к губам ладонь, продолжая так же, не мигая, смотреть на него. Алеша шумно вдохнул воздух и вдруг подпрыгнул, поставил ладони на парапет и, подкинув тело в воздух, замер, стоя на руках над водой. Он успел увидеть, как странно, будто над головой, катит волны река, как проскакивают мимо перевернутые машины. Показалось даже, что темная вода, сделавшись ближе, обдала его своим дыханием.

— Алеша! Алеша! — вскрикнула Вера. — Слезай, пожалуйста!

Пару секунд он еще стоял на руках, наслаждаясь ощущением легкости, свободы, собственной силы, чувствуя на лице прохладу речной воды. В первый раз это произошло с ним! Он решился, не испугался, и она его не оттолкнула. Как это чудесно, ново и удивительно. Как легко и приятно быть взрослым и сильным, быть мужчиной.

Ловко извернувшись, Алеша спрыгнул обратно на мост.

— Ты совсем придурочный, — покачала головой Вера. — Сейчас же опять в милицию заберут.

— Пусть, — отмахнулся Алеша, расплываясь рассеянной счастливой улыбкой.

8

В спортзале было душно. В тяжелом спертом воздухе витал запах затхлости, пыли, потных тел. Послеобеденное солнце беспощадно било в высокие окна, еще больше раскаляя помещение. За окном дремал асфальтированный двор, на каменных ступеньках входа грелся в солнечных лучах пятнистый рыжеватый котенок. Леонид, напрягая зрение, пытался рассмотреть людей, проходящих за воротами, разглядеть, нет ли среди них Алексея. Мимо невысокого кирпичного забора пробежали двое мальчишек-школьников в темно-синих форменных костюмах, проплыли неторопливо молодые мамаши с колясками, прошаркал по мостовой пенсионер в летней белой кепке. Непутевого братца видно не было.