Млечный Путь №1 (1) 2012

– Узнал я тебя, конечно, узнал, – Олег пожимал ее руку. – Ты такая красавица, Женек…

Она подняла к нему зареванное лицо и тут же переменилась, ожила.

– Да уж, с тобой закрасатеешь! – Она высморкалась в край простыни.

– Женька! – ужаснулся Олег.

Она поморщилась и махнула рукой.

– Только б и печали. Ты лучше скажи мне, как тебя угораздило? – она склонилась к Олегу и внезапно сунула ему под нос кулак. – Веришь, если бы ты не был лежачий, я тебе еще бы и накостыляла. Ты у меня, паразит, двадцать лет жизни забрал! Мне позвонили… я по городу бегу, реву в голос. От меня люди шарахаются. Они ж, японцы, придурки, у них же так реветь не принято. Я в аэропорт приехала, думала, если сразу же не улечу, то пойду самолет угонять, как террористка. – Женька перевела дыхание и с нежностью посмотрела на Олега. – Как же я перепугалась, жуть…

Олег смотрел в ее глаза и удивлялся. Они были такими же, как тогда, в последний в его памяти вечер. На мгновенье Олегу показалось, что Женьке можно рассказать все как есть, что она поймет, поймет и поможет. Но это была всего минутная слабость и острое желание выреветься кому-нибудь в жилетку. Чтобы самого себя отвлечь от этих мыслей, Олег заговорил о другом.

– Знаешь, Женек, я ведь действительно многого не помню. Точнее, почти ничего из настоящего. Помню тот вечер, когда мы с тобой мамину вазу разбили, точнее я разбил, а свернул на тебя. И мама плакала… Помню, как в первый класс тебя вели, а ты убежала на остановке. Помню, как отец тебя ударил за какую-то мелочь по лицу…

– Рубашка… – тихо сказала Женька.

– Что?

– Я испачкала его рубашку. Фломастером…

– А, ну да. Знаешь, последнее, что я помню – это тот день, когда я с отцом подрался, помнишь?

Женька кивнула, а Олег подумал – был ли это единственный раз? Или, возможно, только первый.

– Мне кажется, что я уснул, когда мне было двадцать три, – Олег говорил медленно, с трудом подбирая слова, чтобы его речь не казалась бредом сумасшедшего, – а проснулся сейчас в сорок три года…

Женька покачала головой. Она задумчиво гладила Олега по руке, глядя в пол.

– Да, братец, – негромко произнесла она, – двадцать лет из памяти – это тебе не шутки. А что врачи говорят?

– Говорят, что бывает хуже… Жень, – Олег пристально вглядывался в задумчивое лицо сестры, – расскажи мне обо всем, что произошло за эти годы со мной. Я понимаю, что это сложно, но хотя бы основные моменты…

Женька посмотрела на него как-то странно и улыбнулась.

– Основные, говоришь… Да тут, знаешь ли, даже без комментариев, так сказать, исторические вехи и то одной ночью не обойдемся…

Женька замолчала, а Олег ждал. С надеждой и страхом он готовился узнать все о самом себе.

– Ну что ж, Олежек, слушай…

Женька придвинула поближе стул к кровати и, удобно устроив локти под боком у Олега, начала свой рассказ.

Двадцать минувших лет жизни Олега были очень насыщенными. Институт он окончил с «красным» дипломом и Нелю тоже добился.

– Какими путями не ведаю…

В общем, получил все, чего хотел. Через год у них родилась дочка Лиза (та самая дочка, которой сейчас девятнадцать, и положение ее довольно пикантно). Все было замечательно: Неля сидела дома и доучивалась на заочном, Олег работал на заводе за гроши, денег не хватало катастрофически, но, несмотря на это, все были очень счастливы. Прошло пять лет. Олег сменил место работы в надежде на большую зарплату, а Неля снова забеременела. На карьерном поприще возникли новые перспективы, и поэтому второму ребенку были рады, но тут Олег изобрел нечто (что – не существенно, но деньги пошли немереные). Нищий инженер внезапно превратился в крутого предпринимателя. Контракты за рубежом, поездки, презентации, пьянки, гулянки. Неля поддерживала мужа во всем, но это все постепенно затянуло его в тугой узел. Короче, о рождении сына Олег узнал от своей секретарши спустя неделю после данного события. Причем и он, и его секретарша во время этого разговора находились в постели.

В данный момент у него устойчивое положение в обществе. Собственная фирма, занимающаяся программным обеспечением, его уважают, ценят и все время сманивают за границу. А так же есть семья, которая, мягко говоря, нежных чувств к нему не испытывает.

– Ну и я, конечно, тоже есть, – заключила Женька. – Я голос твоей совести, психотерапевт для твоей жены и рефери во время ваших скандалов. И еще, пожалуй, единственный человек, который тебя любит, – это тоже я. А на месте Нельки я бы давно уже послала тебя, вместе с твоими деньгами, куда подальше. Ты с ней такая сволочь.

Олег был просто раздавлен. Даже в самых диких фантазиях он не мог себе представить, что станет таким подонком. Тем более с ней, с Нелей…

– Женя, неужели я действительно такой? – с трудом проговорил он.

Женька пожала плечами.

– Увы, братец, таким ты был последние пятнадцать лет. Теперь ты часто цитируешь нашего папу. И говоришь, как он был прав, что всем бабам только деньги и нужны…

Олег закрыл глаза. Такого просто не может быть. Он ненавидел отца, его корежило от скандалов, всегда было жалко маму… Он мечтал, что будет самым нежным и самым любящим мужем и отцом. Что же с ним стало, если он превратился в такого урода? Почему?

– Маму когда похоронили… – тихо продолжала Женька.

– Что?! – заорал Олег так, что его скрутило от боли.

– Тише, ты, тише, – бросилась к нему Женька. – Ты что же, и этого не помнишь?

– Что? Что ты о маме сказала, – Олег задыхался.

– Умерла мама. Два года назад. Ты на похороны не приехал, отдыхал в Швейцарии, катался на горных лыжах…

Олег сжал зубы и отвернулся к стене. Он изо всех сил старался скрыть слезы, но они предательски сползали по щекам из-под плотно сжатых век.

Женька молчала. Потом осторожно погладила Олега по плечу.

– А отец жив. Он живет с женщиной. Она моложе его лет на пятнадцать. Он к ней ушел сразу же после вашей драки и с тех пор с нами не общается.

Женька ушла глубоко за полночь. Воздействие денежных знаков на медперсонал было таким же, как и двадцать лет назад, поэтому никто не мешал им разговаривать. Но это единственное, что осталось неизменным. А за окном пылала тысячами тысяч огней Москва. Это была не та Москва, которую Олег знал и помнил. Этот город был неудержимым, стремительным и каким-то беспощадным в своем беге. Олег стоял у огромного окна и смотрел на переполненные машинами дороги и сияющие огнями дома, а в голове вспыхивали и гасли мысли, ощущения, как огни фар в непроглядной темноте ночи. Он сжимал рукой холодное железо кровати и плакал. Он начинал верить в то, что ему действительно уже сорок три.

2

– Вот и наш домик, – Неля улыбалась. – Выходи, папочка, знакомься заново.

Она говорила чересчур весело и задорно, так обычно разговаривают с детьми или психически больными.

Олег с интересом разглядывал огромную трехэтажную домину. Неля посигналила, и из дома на вымощенную плиткой аллейку вышли Лиза и Андрей. Они приближались, и теперь Олег видел их лица. На миг ему показалось, что это идет он и Женя встречать отца, который вернулся из командировки. Губы их улыбались, но глаза тосковали по безвозвратно ушедшим дням тишины и покоя. Олег почувствовал себя совсем скверно. Он пересилил себя и, опираясь на протянутые Нелей костыли, вышел из машины. Олег подошел к Андрею и Лизе (в душе бог знает, что творилось) и поочередно поцеловал каждого. «Это мои дети», – стучало в голове. По их реакции Олег понял, что отцовской лаской их не баловали.

Дом был роскошным, все здесь было сделано с размахом и даже с каким-то вызовом. Олег обошел все комнаты с верху до низу и едва сдерживал восторг и удивление. Неля провела подробную экскурсию и наконец оставила его в одиночестве в гостиной на диване, а сама отправилась готовить обед.

Олег с трудом опустился на диван и с отвращением бросил костыли. Он прислушался к звукам своего нового дома. Сверху, видимо из комнаты Андрея, слабо доносилась музыка, на кухне шумела вода. Олег сидел в этом чужом, шикарном доме и чувствовал себя очень одиноким, всеми покинутым. В больнице было куда проще, чем здесь. Олег привел в замешательство весь персонал больницы, когда просился подержать его там подольше. В больничной палате Олег твердо решил жить. Но как это сделать, точнее, что для этого нужно делать, он не знал.