Млечный Путь

— А-а-а!.. — протянул он. — Дорогой все-таки! И то ладно.

— А хочется быть любимым?

— Естественная потребность любого человека.

Тут уж я не вытерпела и взглянула на него.

— Если подходить к данной проблеме объекта социума в симультанно-культурологическом аспекте, как, пожалуй, сформулировал бы твой брат?

И вдруг мы оба засмеялись. Мы просто помирали от смеха! Я видела, что у него даже пот выступил на лбу.

Неожиданно Даниель хлопнул меня по колену:

— Осторожнее! Красный свет!

Я успела вовремя затормозить. Не смотрела на него, но чувствовала, что он не убирает с моего бедра свою руку. Зажегся зеленый, мы поехали, и только тогда я сказала:

— Ну чего ты? Хочешь погладить? Погладь.

— А тебе приятно, когда я тебя так глажу?

— В социокультурологическом аспекте?

Мы опять зафыркали, но это вовсе не мешало ему наглаживать мое колено и все глубже забираться пальцами между моими ногами.

— Даниель, может быть, уже достаточно? Я все-таки за рулем, а ты меня отвлекаешь.

— Так давай я поведу. И я не стану возражать, если ты будешь отвлекать меня аналогичным образом.

— Ну хватит! — Я резко убрала от себя его руку. — Нам осталось два квартала. По-моему, ты забыл, куда мы едем.

— Забыл бы, когда бы ты не напоминала. — Его рука опять нахально ввернулась между моих ног. — Вот зачем ты надела брюки? Была бы в юбке, ничего не отвлекало бы, а наоборот!

У меня перехватило дыхание и сами собой закрывались глаза: его пальцы через мои брюки мерно трогали и теребили мой клитор… Но я выдохнула и заорала:

— Прекрати! Иначе мы врежемся! Идиот! Мы в центре города! Хватит! Ты же знаешь, это мое самое… самое…

— Я знаю. Я знаю все твои места. Я же твой муж. Расслабься. Сосредоточься на дороге. Не думай ни о чем другом. Я хочу, чтобы ты кончила. Я же чувствую, что ты уже близко.

В ответ я могла только простонать. Все было действительно так, как он говорил. Моих сил хватило только на то, чтобы, вцепившись в руль, с открытыми глазами дотянуть до светофора и остановиться.

На светофоре я кончила и разрыдалась.

— Идиот! А если бы я выпустила руль? Мы же на средней полосе бульвара Батиньоль! Представляешь, какая бы была грандиозная авария? Люди могли погибнуть лишь из-за того…

Он резко притянул к себе мою голову и поцеловал в губы.

— Из-за того, что моя жена кончила! — Слизнул слезы с моих щек и добавил, показывая рукой за окна машины: — Разве запрещено, чтобы любимая жена кончала на средней полосе бульвара Батиньоль? Ты сама-то подумай, разве это запрещено?

— Прекрати… Все же на нас смотрят… Все видели…

— Ну и что? Они ведь завидуют. Хочешь, я сейчас выйду и всем скажу: моя жена только что кончила. Я ее безумно люблю!

Тут наконец зажегся зеленый свет. Весь мой организм ходил ходуном. Я в диком напряжении вела машину и не разговаривала с ним до самой клиники.

Глава 10, в которой Марта рассмеялась

— Думаешь, не зажгись вовремя зеленый, он бы вышел и объявил всем о своей любви?

— Не знаю, Марта, даже думать об этом не хочу. Я так перепсиховала, я готова была его убить.

— А ты действительно тогда кончила?

— Ну да, в этом-то весь и ужас…

— Почему ужас? Это же потрясающее приключение: вести машину и испытывать оргазм!

Я вздохнула.

— Вот-вот. Именно об этом он мне нашептывал, когда мы сидели в приемной. Мы же заявились на сорок минут раньше назначенного времени, я ведь думала, что мне придется его ждать, пока он там освободится в своем офисе, а он сам поджидал меня на входе. Представляешь, он мне нашептывает, да еще руки целует! А там народу в приемной полно. Все же смотрят, одна бабулька даже начала мне подмигивать… Я была уже готова плюнуть на эту затею с его зубами и уйти, но по счастью не явился пациент на четырнадцать тридцать, и врачиха оказалась такая интересная, в восточном стиле, эдакая царевна Будур. Ну он и приободрился, глаз вспыхнул, говорит ей…

— А на деле-то эта царевна Будур как? — перебила Марта. — Сняла ему мост?

— Да что ты! Нашла еще несколько больных зубов. Надо сначала их пролечить и уж только потом решать насчет протезирования, и вообще, советует ставить импланты. Ты же знаешь этих врачей, только попадись им в руки — сто болезней обнаружат, лишь бы деньги тянуть.

— И ничего не сделала?!

— Почему же. Снимок. И расковыряла один из коренных внизу. Нерв удаляла.

— Ну и как он это пережил?

— Ха! Ты еще спрашиваешь? На обратном пути к нему в офис еще действовала анестезия, и он почти не мог говорить. Но был страшно злой и одновременно — несчастный… Потом я приехала домой и еще даже не успела приготовить ужин, как он является с полным портфелем документов и еще в руках держит папки! Он в жизни не приносил работу домой. Свалил все это на диване в гостиной. «Из-за тебя, говорит, мне придется всю ночь сидеть, а сейчас я не в состоянии работать. Дай мне какое-нибудь обезболивающее, снотворное, что угодно! Я попробую поспать, может быть, полегче станет»…

— Ну и?

— Завалился спать. Пока я готовила, пришел Тьерри. Похихикал над папашиными бедами. Мы с ним поужинали. Он засел у себя в комнате за компьютер писать курсовую, а я в гостиной — редактировать Надин Мориньяк. Мне же теперь каждый день, похоже, придется возить его к царевне Будур, каждая минута для работы дорога.

— Он что, сам не может ездить?

— А смысл две машины гонять?

— Неужели ты действительно держишь его там за ручку?

— Да, представь себе. Он тоже всегда держал меня за руку, когда я рожала. Хотя просто патологически боится одного вида врачей!

— Странно для сотрудника фармацевтической компании… Ха! Но я, кажется, догадалась: твой Даниель слишком хорошо знает, из чего состоят лекарства! Ну и?

— В общем, я редактирую «Юную герцогиню», Тьерри пыхтит над курсовой…

— …А Даниель спит в этом скриптории. Что же дальше?

— Марта, может, хватит притворяться, что ты не читала нашу с ним вчерашнюю переписку?

— Нет. Конечно, я могла бы ее прочитать, зайдя под твоим ником и паролем, но тогда это означало бы, что Вивьен в Сети, и вызвало бы ненужные идеи у ее поклонника.