Мне больно, Олег!
Шрифт:
У мамы тут же становится вид как у самонаводящейся ракеты.
– Порода у вас какая? У собачки?
– Большая… – мужчина хмурится еще сильнее.
– Да, большая собачка, – улыбается мама без единой нотки раздражения. – А порода?
– Разные есть, – туманно отвечает мужчина, трогая пальцем комбинезончик для левреток. Я прыскаю и тут же в меня впиваются два взгляда: взбешенный мамин и туманный, слегка удивленный мужчины.
Мама делает мне страшные глаза и я тут же опускаю взгляд в пол.
– Вот тут у нас перестежки, ринговки,
Она сдергивает со стенда самый большой ошейник для мастифов и протягивает мужчине, чтобы ему не пришлось больше мучиться.
– Мам, с шипами внизу, – подсказываю я.
Мужчина кидает на меня внезапно острый взгляд, не глядя, берет из маминых пальцев ошейник, щупает его, наматывает на свой огромный бицепс и напрягает его. Я не беспокоюсь, у нас качественная кожа. Она упругая, немного тянется, но держит, не рвется.
– Отлично, – говорит мужчина, отводя от меня взгляд и становится легче дышать. Тяжелое внимание у мужика! – Вот эта цепь еще.
Цепь он дергает на разрыв, напрягаясь так, что бицепсы чуть не рвут рукава футболки. У меня во рту пересыхает, когда я вижу его огромные руки. Смотрится даже немного нереально, у него ж, блин, рука толще моего бедра!
Он хищно оглядывается, ловя мой жадный взгляд, и я не успеваю отвести глаза. В одну секунду между нами проскакивает молния, и меня с ног до головы затапливает страх. Словно я сама себя уже представляю в этом ошейнике и на цепи.
– …а если нужны намордники, то вот тут… – все это время мама продолжает разливаться соловьем, и мужчина поворачивается к ней, оставляя меня стоять на подрагивающих ногах.
– Намордники… – он задумчиво берет кожаный намордник, вертит в руках, будто не понимая, что с ним делать и отбрасывает в сторону.
Взгляд его падает на соседний стенд.
– А это что? – спрашивает он и тянется туда.
– Это… для кошек, – с некоторым недоумением говорит мама. – Дразнилка из бамбука с перьями.
Он берет длинную и тонкую бамбуковую палку с привязанным к ней хвостиком из перьев и вдруг размахивается так, что она свистит в воздухе. Зло, опасно свистит, я даже вздрагиваю.
– Возьму, – говорит мужчина и резко хлопает себя по ладони. Я морщусь, это ведь больно!
– У вас и кошечки есть? – подлизывается мама.
– Есть… – медленно говорит он. – И кошечки есть… Много.
– Хорошо, когда в доме много животных! – радуется мама, всплескивая руками и протискивается обратно к прилавку.
Пока мужчина выбирает себе еще несколько дразнилок, она шипит мне на ухо:
– Иди, дура, оформляй все быстро и глазками постреляй! Телефон у него возьми!
Я вздыхаю, но… Не вызывает у меня протеста мамина просьба. Мне даже… хочется потрогать его мускулы. Один разочек. Одним пальчиком!
– Вы не хотите оформить скидочную карточку, – улыбаюсь я, чуть-чуть наклоняясь над прилавком.
Мужчина равнодушным взглядом проходится по ложбинке между грудей, которая
в таком положении ему особенно хорошо видна и коротко отвечает:– Не хочу.
– У нас есть рекламные буклеты лучшей в городе клиники для собак и…
– Мне не нужна клиника, – обрывает он меня.
– Вашим собачкам… и кошечкам.
– Им тоже не нужна клиника.
– Какой же вы хозяин! – заявляю я, уже толком и не зная, кокетничая больше или всерьез сердясь.
Он протягивает руку, чтобы забрать у меня пакет со своими покупками и вдруг встречает своими темными глазами мой взгляд.
– Плохой… Очень плохой хозяин, – медленно говорит он, пока я, как завороженная пялюсь в его непроницаемые черные омуты. Не сразу соображаю, что надо разжать пальцы, и он делает это за меня. Резко. Сильно.
Больно.
Я ойкаю и отскакиваю назад, выпуская наконец пакет.
Мать прыгает на меня как дикая тигрица:
– Она что-то не так сделала?! Сейчас все исправим, не сердитесь!
Но мужчина уже не смотрит ни на меня, ни на нее.
Коротко звякает колокольчик, и он выходит.
От матери тут же прилетает подзатыльник:
– Бестолковка! Нормального мужика не смогла закадрить!
– Да с чего ты взяла, что он богатый! – Возмущаюсь я, потирая пальцы, которые болят сильнее головы. – Если он даже животных не лечит!
– Смотри!
Мать отодвигает жалюзи на окне и показывает, как наш покупатель возится у припаркованной рядом с магазином BMW X8.
Я восторженно выдыхаю.
– Вот!
В этот момент мужчина оборачивается и, кажется, смотрит прямо мне в глаза. В его взгляде тьма, и страх снова накатывает на меня волной. Сердце стучит где-то в горле, и я отпрыгиваю от окна, словно застуканная за чем-то неприличным.
Ну и хорошо, что он не повелся. Ну и хорошо.
Олег
Кати позвонила довольно внезапно, и только увидев на телефоне ее вызов с ее фоткой, где она выгибается кричит от оргазма и боли, я вспомнил, о чем с ней договаривался!
Да ерш твою медь, как можно было забыть!
«Где мой обещанный сюрприз-экшен?»
Обещал прийти, она звонила, потому что заскучала на вечеринке.
Ехал из салона на свеженькой бэхе, наслаждаясь урчанием мотора и ни с чем не сравнимым запахом новенького салона.
Даже подумал, что надо бы обновить какой-нибудь девочкой.
Но не Кати. Кати верная жена. Она не трахается, она только порется. Ну, а то, что некоторые развлечения заканчиваются оргазмом, так это претензии к организму девочки.
Она жесткая, пока ее пробьешь…
А у меня все девайсы дома, в старой машине и пока я буду мотаться туда-сюда, тусовка уже кончится.
Обещанный сюрприз. Обещал, когда сам был где-то поближе к раю, шальной и дурной от ее сладчашей «обратки», когда все-таки довел ее до криков. Не каждый может похвастаться, что Кати у него кричит.