Мне было 12 лет, я села на велосипед и поехала в школу

Вы знаете, иногда я смотрю на будильник и говорю вам, что я делаю или что должна была делать, я вам также говорю, что желаю вам удачи, даже если вы не работаете, а также целую вас тысячу раз, и что я вас обожаю, желаю вам всего самого наилучшего, и мое самое дорогое пожелание — это увидеть всех вас очень-очень-очень скоро и всех вас обнять.

Я узнала, что ты сложила все мои вещи в коробки. Неужели правда то, что ты сказала в клинике? Ты расскажешь мне по телефону все, чтобы у меня были новости от вас, поскольку я не могу иметь ни писем, ни фотографий. Нашла ли ты альбом фотографий Сэма? Вообще-то я приготовила его на праздник матерей, но я так хорошо его припрятала, что забыла о нем, прости меня. Я надеюсь, он тебе понравился.

Я с НЕТЕРПЕНИЕМ жду от вас новостей!!!

P. S. Как ты готовила дома карбонад? (Расскажи господину об этом.)

P. S. Расскажи по телефону, какие подарки папа получил на праздник отцов, а вы на свои дни рождения и Сэм тоже!

P. S. Надеюсь, что рисунки вам понравятся. Не обращайте внимания на мой почерк и орфографические ошибки.

N. В. Знаете, когда мне нечего больше читать или мне уже надоест играть в приставку, я занимаюсь немного школьными уроками, и я забыла вам сказать, что в августе со мной будет еще одна девочка. И возможно, он найдет тайник побольше, с ванной, раковиной и т. д.

И что в настоящее время в моем тайнике у меня есть печенье «Ник-Нак», хлеб, маргарин (не масло), белый сыр с чесноком (но не такой вкусный, как «гарли») и банки с консервами (не очень хорошие).

И еще я забыла сказать, что когда он меня лечит, то говорит так: «Я врач», я лучше в этом разбираюсь, чем твоя мама (он знает, что ты медсестра), я знаю почти все и умею все делать и т. п. (Это при том, что он почти никогда не ходил в школу.) Но как он будет меня лечить, если у меня возникнут проблемы с зубами, у меня будет кариес или если у меня будут проблемы с глазами или с животом, или с чем-нибудь еще?

Я всех вас обожаю.

Я целую вас тысячу раз.

НАВСЕГДА.

И еще я узнала от господина, который меня стережет, что он узнал, что у папы были неприятности с шефом, когда он работал жандармом, и что папа тогда просил у него взаймы денег и, может быть, он их не вернул, из-за этого шеф выбрал меня, чтобы причинить вам зло (а может быть, из-за чего-то другого).

Я бы очень хотела, чтобы вы заплатили деньги, чтобы выкупить меня, надо попросить у кого-нибудь, но надо ведь очень много денег, потому что надо заплатить ему больше, потому что он думает, что я умерла, и тогда он очень разозлится!!!

Интересно, как реагировали все дома и в школе, когда они узнали об этом?

Скажи господину, как вы работаете и какое у вас расписание!

К тому же, знаете, здесь туалетная бумага такая же, как в клинике. Когда я иду в туалет, она вся промокает и расползается, и это не очень-то приятно!

И также бывает, что шеф или какие-то другие люди остаются на несколько дней, он не может прийти за мной, и тогда я по нескольку дней не имею нормальной еды!

Я надеюсь, что смогу вам еще написать, если же я не сумею вам написать в течение какого-то времени, тогда я еще раз желаю вам всего самого лучшего (дня рождения… и т. д.).

Я надеюсь, что вы думаете обо мне!

Я вас обожаю.

Я желаю вам очень хороших каникул, скажите господину, работаете ли вы или в отпуске, и если в отпуске, то до какого дня!

Сабина.

Я писала письмо всегда несколько дней, я ждала, чтобы было о чем рассказать. Это письмо было датировано 14 июля, я написала слово «письмо» напротив этой даты в моем календаре. Я написала «уехал» со вторника, 16 июля, до вторника, 23 июля, то есть надо понимать, что монстр был в «командировке», а я находилась одна в тайнике. Во всех моих письмах сквозит чувство вины. Не из-за того факта, что они не хотели платить выкуп, но из-за всего остального. Я написала: «Если я вернусь, я не буду такой эгоисткой», и в самом деле, я думаю, что я уже не была ею. Сейчас я эгоистка, потому что так надо, мне это необходимо, но думаю, что я переживаю и беспокоюсь за них гораздо больше. Я была заперта там и говорила себе: «Возможно, что я была слишком, слишком, слишком… но зато я буду менее, менее, менее…»

Я думала, что я наказана за все те вещи, за которые мои родители упрекали меня: что я недостаточно занималась, недостаточно трудилась по дому… Тогда я говорила: «Я буду более послушной, я буду более доброй…» Но в следующем письме я шла на попятный и писала: «Но если я не была доброй, то почему же я делала для вас и то, и это?» Значит, я старалась сгладить это чувство вины. Я противоречила себе, не отдавая в этом отчета, но это было развитие той идеи, которая засела у меня в голове: «Я наказана? Но из-за чего на самом деле?»

Конечно, я была не подарочек, но все-таки я была доброй. Поскольку у меня было много друзей, меня часто не было дома. Но когда тебе двенадцать лет, ты не хочешь становиться прислугой в доме, тем более что есть две старшие сестры. Мне еще надо было играть, а не в обязательном порядке пылесосить, вытирать пыль или мыть посуду. Я могла быть плохой, но мои сестры ведь тоже были маленькими бестиями в то или иное время.

И тогда я спрашивала себя, нормально ли быть наказанной за это. Да еще таким образом.

Я писала, я рисовала, я смотрела на будильник, я принималась за неоконченное письмо, я собирала шарики от шариковых ручек, чтобы послать их моей сестре.

Я начала сочинять стихи для моей бабули и всей моей семьи, я переписывала кроссворды, список солецизмов и варваризмов, которые я только могла найти, и даже заметки по рекомендациям, как правильно есть и хорошо расти! Я очень старалась иметь хороший почерк, словно мне предстояло сдавать экзамен! Но мне случалось также добавлять к письмам еще листочки, и, глядя на них позже, я видела, что почерк в них менялся. Становился более нервным, менее детским.

«Поскольку я, наверное, никогда не вернусь, если только чудом, папа может взять мой радиобудильник и вы все можете взять мои вещи…

Но даже если я никогда не вернусь, пожалуйста, не выбрасывайте ни одну из моих вещей (сохраните их, пожалуйста)… думайте обо мне… если вы будете есть конфеты».

Этот вторник, 23 июля, я отметила в своем календаре красной звездочкой, что означало «очень-очень плохо» Он вернулся из командировки, пришел за мной в мое узилище, и когда я опять вернулась под покров этой могилы, несколько часов спустя, я написала снова. Но это письмо, которое было адресовано главным образом маме, ни в коем случае не может быть воспроизведено целиком. Моя мать, впрочем, его даже не читала, после того как его обнаружили следователи под матрасом у этого ничтожного негодяя. Она хотела его прочитать, но я всегда была против. Достаточно было моих страданий, и не было необходимости и ей выносить их.