Мне его подарили! Дом- портал

Лестница, как в моем детском саду, тот был в каком-то старом особняке, я все еще его помню. Мраморные перила, балясины и плесенью чуточку тянет. Ну это даже приятно-привычно. Только дурак не знает, что в таких дворцах под полом сразу вода. Нам еще историк объяснял, что если осушить центр города, то все дома здесь попадают, потому что деревянные балки и лаги подов должны бултыхаться в воде, чтоб не гнили. Логики нет, но что поделать.

Этому все улыбаются словно лучшему другу, вон и девица какая-то выбежала навстречу. Нарядная такая, стоит, папочку к груди прижимает. Я на всякий случай скривился. Потому что нечего отбивать у нас с мамой такого ухажера. Мне он, может, и не слишком нравится, но! Но пусть поухаживает за мамой подольше, это очень выгодно. Иметь родного отца, конечно, хорошо. И я, наверное, был бы рад, если бы родители снова поженились. Мы бы все жили настоящей семьей во Франции, на Лазурном берегу. Чтоб семейные завтраки по утрам, море за окном, кустики винограда и это вот всё. Но только мама, боюсь, не согласится. Она же упертая, прямо как я. Нет, даже хуже. И отца ни за что не простит. Хотя? Ну он же понял свою ошибку, сказал, что мама самая лучшая из всех женщин, извинился, даже варенье какое-то привез, меня в хорошую школу устроил. Может, мать его и простит? Втроём нам точно лучше будет. Ну, а Этот пусть пока поухаживает, оно ж ни к чему не обязывает. Подарки я ему точно свои не верну, может даже и не надеяться. Скажу, что потерял!

– Мне и моему другу мой обычный столик, - Этот чуть кивнул девушке. Та сразу же и мне сиять начала своей фальшивой улыбкой.

– Разумеется, господин Эстон Рейт.

Ну, вот, хотя бы не пришлось переспрашивать имя. Осталась самая мелочь - постараться его запомнить.

– Идем, тем, - блондин пересек роскошный зал широким шагом. Он вёл себя так, будто все здесь принадлежало ему одному. Нам приоткрыли двери на лоджию. Я не знаю, как еще можно назвать застекленную веранду, которая нависает прямо над набережной. Ощущение нереальное. Будто бы мы почти парим над водой.

– Пусть в зале сыграют что-нибудь ненавязчивое из классики, - бросил Эстон официанту, - Предпочитаю слушать живую музыку по утрам. Это направляет мысли в рабочее русло. Денис, ты не возражаешь?

– Нет.

Я попытался пробасить, чтоб выглядеть солидно. Но голос взвился, как у девчонки. Когда же это прекратится уже? Даже собственный голос и тот подводит. То нормальный, мужской, а то… Я даже не знаю, как эту подлость назвать.

Эстону отодвинули кресло и мне тоже. Я попытался запомнить, как сесть. С моими новыми габаритами это не просто. Я слишком быстро расту, не успеваю к ним приноровиться, поэтому вечно все роняю и цепляю. А официант смотрит, стоит, ждет, когда я за столик залезу. Лучше б мы в фастфуд какой-нибудь заехали! Есть мне точно не хочется, но и до школы пешком идти тоже. Эстон вроде обещал подвезти, а если нет? И не опоздаем ли мы? Я кое-как загрузился за стол. Официант, будь он проклят, тут же положил передо мной меню. Красивая книжка, даже с картинками. И впечатления от нее ровно те же, что от книги в детском саду – ярко, цветасто и ни черта не понятно. Просто ни одного знакомого слова. И цены такие, что жуть берет. Это ж сколько всего можно купить на эти деньги? А Эстон тут, похоже, часто бывает. Крутой мужик. Но я бы так глупо деньги на его месте не тратил.

– Что будешь заказывать, тем?
– участливо обратился ко мне Эстон.

– Да я не голоден.

– Тогда нам обоим мясо, печеное на углях, свежий сок, крутоны, ягодный мусс. И побыстрее. Мой спутник – лицеист и он никак не может опоздать.

Это было сказано таким тоном, что я аж сам загордился. Но все равно внутренне выбесился. Как бы Этому объяснить, что я взрослый? И не нужно за меня ничего решать. Хорошо еще, манной каши не заказал.

Официант вышел, только кивнув. Странно, что итоговую цену не назвал. Я даже заерзал. Надеюсь, Эстон понимает, что мне платить нечем? И посуду мыть на кухне этого ресторана до конца своих дней я точно не собираюсь, чтоб оплатить свой завтрак.

Эстон хмыкнул под моим взглядом, выложил на стол свою банковскую карту, будто понял, почему я напрягся. А, может, и понял. Наверное, решил показать, что тот, кто платит, тот и решает. На мать мою очень похож. Кстати, странно, что она до сих пор не звонит. Дуется, наверное. Ну и хорошо, что дуется, дергать не будет по сто раз на дню! Хоть и жалко ее, конечно.

– Я не голоден, - напомнил я.

– Ты должен поесть, - мягко произнес Эстон, - Голод бывает разного рода, но он – вечный спутник мужчины. Ты ведь уже не маленький мальчик? Должен сам отвечать за себя.

– Да.

– Именно голод ведет нас, мужчин, к победам, удовольствиям и поражениям. Все зависит от того, какой способ ты выберешь, чтоб его утолять и насколько велики будут твои аппетиты. Главное в жизни – придерживаться стратегии. А чтоб ее разработать, поверь, совсем не нужно верить словам. Лгут все. И ты, и я, и все твои близкие. Кто-то более искусен в своей лжи, кто-то менее, некоторые и вовсе не хотят лгать. Но судить все одно гораздо надежнее по поступкам. Иначе так легко ошибиться. И не стать победителем.

– Наверное, вы правы.

Я сам не заметил, как проникся словами этого чудака. И говорит-то он со мной почти как с равным, что приятно.

– Мать не следует обижать.

– Уже нажаловалась?

– Кто? Эльтем?
– Эстон внезапно расхохотался, да ещё так заливисто. А в зале только-только начала играть музыка. И так странно было слышать этот дьявольский смех в сопровождении скрипки.

– Как вы сказали?

– Такие женщины, как твоя многоуважаемая мать, жаловаться, поверь, не умеют. Разве что, им сулит какая-то выгода. Вот тогда – да. Прикинутся хоть кем и даже плакать будут. Напоказ. Нельзя ссориться с матерью, запомни, Денис.

– Угу, - я приготовился к занудной лекции. Ворон хоть, что ли, посчитать за окном, всё интереснее.

– Не стану говорить о чувствах. Думаю, ты и так слышал о благодарности и любви. Будем проще. Дину нельзя злить просто так, не имея цели. И даже, имея цель, лучше избрать другой путь, на нем точно окажется меньше острых камней.

– Почему?

– Как минимум, потому, что это невыгодно и опасно. Ты легко можешь остаться без всякой поддержки.

– Мне она и не нужна, сам как-нибудь разберусь.

– Ошибаешься. Без матери ты – только личинка. Кто из тебя получится, да и получится ли, не известно. Чтоб личинка смогла раскрыть крылья, нужны условия и защита. Мать обеспечивает тебя всем с самого рождения. И не просто бесплатно, а в ущерб себе. Ты же ничего не привносишь в ее жизнь. Ни заботы, ни поддержки, ни денег. Как, ну пусть будет, кот. Существо наглое и бесполезное, а главное – бесправное. Потому что сам по себе ничего не значит. Чтобы что-то значить, нужно чего-то добиться. Каких-то успехов, целей. Ты умный, талантливый парень. И таким тебя тоже сделала мать. Сам по себе ты значишь не больше, чем кот. Помни об этом.

– Ну-ну.

– Ты хочешь сказать, что я ошибаюсь?

– У меня есть отец! Он обо мне позаботится.

– С чего ты это решил?

– Он обещал.

– Нельзя верить словам. Никому нельзя верить. Можно рассчитывать стратегию жизни, исходя из реальных условий. Иначе ничего не выйдет. Твой отец ничего для тебя не сделал за четырнадцать лет. И для своей матери он тоже ничего не сделал. Не принес никакой пользы. Так почему ты думаешь, что дальше будет иначе?

– Он купил мне джинсы! Новые! Брендовые! Мать никогда такие не покупала! В лицей устроил!
– за папу стало очень обидно. Неужели, Этот не понимает, что у папы просто не было возможности заботиться обо мне.

– Портки?
– хмыкнул Эстон, - А Дина спустила на тебя несколько миллионов, как я полагаю. Без всякой выгоды для себя.

– Папе было трудно. Он и мне, и бабушке так сказал.

– А маме? Ей было легко? Или тоже трудно, но она не смогла от тебя отказаться? Без сына Дине было бы жить куда легче.

– Мама меня любит. А отец – нет?

– Мама любит. И считала нужным содержать маленького ребенка. Сейчас же ты почти взрослый мужчина и вести себя должен соответственно. Иначе так легко остаться без всякой поддержки, поверь мне. Дине гораздо проще вышвырнуть тебя из дому, чем терпеть ссоры.