Мне нельзя тебя хотеть

Отвела руку и тут же снова обхватила уже влажными пальцами. Повторила пытку.

— Ладно, спи брат, пойду поищу.

Пашка кивнул и хотел закрыть дверь, а я вспомнил, что переложил аптечку.

— В ванной в шкафу глянь…

Речка, небо голубое — Это все мое — родное!

— Окей, — он поблагодарил и закрыл-таки дверь, а рыжая будто зная что сейчас ей будет пиздец приподнялась и одним уверенным для такой невинной девушки движением нанизалась на член ртом, а я зарычал и отбросив одеяло со злостью смял рыжие пряди и отдернул ее от члена, зверея когда заметил тонкую ниточку слюны тянущуюся от головки к пухлым губам.

— Тебе жить надоело? — зашипел сквозь зубы разрываемый на части двумя противоположными желаниями. Толкнуться в ее рот снова и задушить ее нахрен. Второе победило, но это уголовно наказуемо поэтому… — Тебе, сука жить надоело, ты снова за свое?

Дашка облизала губы и надула их, злясь на мой яростный тон. А я залип глядя как язычок прошелся по сладкому рту. Стоп какому сладкому? Марк, очнись, ты тонешь!

— Ну ты же хочешь, глупо отрицать… А я никому не скажу, — снова потянулась к члену и я собрав всю волю в кулак сжал ее волосы не позволяя снова обхватить его губами. И ощутил физическую боль от этого. Член просто свело будто она все же сделала то, чего не дал сделать. И это сильнее любой ласки ударило по нервам. Именно то, что этой ласки так и не было. Вот так и сходят с ума… — Больно, Марк!

Зашипела, но я не выпустил ее волос продолжая в немом оцепенении смотреть в льдисто голубые глаза.

— Еще раз коснешься, я сдам тебя папаше и брату наплюю на свои с ними отношения, ясно тебе?

Видимо что-то в моем голосе все-таки заставило ее принять мои слова всерьез и Дашка вздохнула и начала выпрямляться, а я разжал пальцы, глядя как она садится между моих разведенных ног. Потянулся к одеялу и накрыл ломящий стояк, стараясь не касаться его тканью. Итак с ума чуть не сошел.

— Ты обломщик, тебе кто-нибудь говорил об этом?

Обиженно изрекла, и я волком на нее посмотрел и плотнее укутал бедра.

— Иди к себе, Даша.

— Но Пашка же не спит, и увидит, что я выхожу из твоей комнаты…

Снова она права. Ненавижу такие моменты!

— И что предлагаешь? — шипел, боялся, что друг услышит разговоры.

— Я дождусь, когда он уснет и уйду к себе, — так же тихо изрекла, и атмосфера зазвенела, потому что разговоры шепотом по умолчанию эротично звучат. Особенно из уст этой бестии.

— Только подальше от меня держись, поняла?

Кивнула, обиженно встала и обойдя кровать села на самый край, красноречиво отворачиваясь. Скрестила руки на груди и уставилась на дверь, а я в который раз повторил строчки единственного стишка который помнил, чтобы хоть как-то справиться с возбуждением. Помогало слабо.

— И не вздумай спать здесь, ясно тебе?

Дашка царственно кивнула не глядя на меня и я отвернулся и лег спиной к ней, устраиваясь удобнее. Все-таки уже почти четыре. А завтра на работу.

Осталось только надеяться, что Пашка больше не вломится в мою спальню, иначе нам точно конец.

30

В квартире все стихло примерно полчаса спустя. Не знаю, уснул ли Марк или просто предпочел делать вид, что в отключке чтобы меня не видеть.

Внутри что-то сжалось и наполнило горечью нутро. Он сейчас на все готов только бы не видеть меня и не слышать. Плохая идея переезжать к ним.

Но в тот момент мне казалось, так будет лучше. У меня появится возможность больше времени проводить с Кремлёвым. Дура наивная.

Тихонько обернулась и вгляделась в силуэт на кровати. Марк отвернулся и я видела только его мощное плечо и спину, все остальное скрыто одеялом, но и там я успела все исследовать. Правда поступила импульсивно и теперь скорее всего буду расплачиваться еще большим игнором со стороны Марка.

Вздохнула и окинула взглядом темную комнату. Глаза к темноте уже привыкли, но в окне небо начинало окрашиваться в едва уловимый оттенок рассвета и это сделало обстановку вокруг еще более уютной.

У Марка просторная спальня. Двуспальная кровать с серым как мокрый асфальт постельным. Пара тумб у изголовья подходящие по цвету: дерево с серым отливом. Ковер без узора на пару тонов темнее. Шторы в тон ковру. Минимализм, ничего лишнего. Даже шкаф-купе с полностью зеркальной поверхностью гармонично вписался, делая комнату еще просторнее.

Сразу видно, Марк не привык перегружать пространство обилием мебели. Да и безделушек никаких нет: на тумбе только телефон с битым экраном и часы, которые он видимо снял накануне. На второй тумбе пусто. Будто он нарочно не занимает ее, оставляя для кого-то.

Но не для тебя, Даша, — услужливо напомнил внутренний голос. Ненавижу его.

Встала с постели и снова повернулась к хозяину комнаты.

Он перевернулся и спал на спине, прикрыл сгибом локтя глаза. Его торс теперь еще чеканнее выделялся на почти черных простынях. Да, он шикарен. Только нутро у него гнилое, не такое как я представляла. Теперь Марк вырос и явно изменился. Он больше не тот парень, которым его запомнила.

Этот использует девушек и выбрасывает как отработанный материал. Но мне грех жаловаться, я сама захотела быть использованной.

Медленно, аккуратно ступая на ворсистый ковер прошла к двери и приоткрыла. В гостиной темно, на диване спит Пашка. Головы не поднял, глаза, кажется, закрыты. Значит можно пройти.

Вышла из комнаты прикрывая дверь и проскользнула мимо спящего брата в спальню. Там меня ждала такая же широкая кровать, только она была холодной и неприступной. Как душа этой сволочи.

Спать не хотелось. Подошла к шкафу и нашарив в черном кожаном рюкзаке с клепками пачку достала, подходя к окну. Апрель выдался холодным, но я все равно распахнула окно настежь и подкурила сигарету неглубоко затягиваясь. Слишком крепкие Марк курил.

А ведь так и не узнала, что ему сказал отец. Наверняка просил мою анкету кинуть в шредер. А Марк и рад услужить, уж что-что, а сговориться против меня они могли запросто.

Медленно выдохнула в окно, но поток ветра загнал дым обратно в комнату. Пашка спалит что курила в его комнате, но это не пугало, брат сам предлагал мне сигареты, в одну из годовщин смерти мамы. Мы тогда сидели в машине и молчали, а потом он достал из кармана пачку и протянул мне.

В тот раз я впервые попробовала никотин. А что, никто все равно не запретит. Папе не было до нас дела, а брат во всем мне потакал.

Но не смотря на вседозволенность — курить так и не начала. Так пару раз баловалась, но привычка ко мне не прилипла.

А сейчас заметила на стойке пачку. Пашка такие не курил, значит Кремлёвские. Забрала себе и вот, дышала его воздухом. Ничего хорошего в нем не было, в этом воздухе. Горьковатая тьма с нотками пепла и безысходности.

Зачем только пошла на это?