Мне нравится, что Вы больны не мной. Лучшие стихи и биография

ВЦ: «Отец благоволил Эллису, как человеку одаренному, образованному. Для Марины и Аси Эллис стал просто Чародеем. Артистичностью своей природы, искренностью, блеском таланта он подчинил души обеих сестер: вдохновенные экспромты его вели их в манящий мир бурной фантастики, приучили чувствовать пульс поэтического творчества».

У сестер, привыкших давать близким прозвища, для Эллиса было выбрано имя Чародей. Кобылинский любил мистификации, увлекался модным на тот момент спиритизмом. Для Марины и Анастасии, не так давно похоронивших мать и достаточно скептически относившихся к религии, разговоры о потустороннем стали отдушиной. Эллис не только приучал их к хорошей литературе, но и создавал для них своеобразную сказку-игру, помогающую справиться с болью.

АЦ: «Жил Эллис в бедности, без определенного заработка, от стихов к статье, делал переводы, не имел быта. Комната в номерах «Дон» на Смоленском рынке и хождение днем – по редакциям, вечером – по домам друзей, где его встречали радостно, как желанного гостя, слушали последние стихи и вместе с ним уносились в дебри мечтаний и споров о роли символизма, романтизма. ‹…›…он обладал едким умом и блестящей речью, завораживающей самых разнородных людей. И был у него еще один талант, ‹…› …талант превращения, перевоплощения такой силы и такой мгновенности, которая не под стать и самому искусному актеру, всегда связанному принудительностью роли данного часа, несвободою выбора».

Эллис познакомил сестер Цветаевых с еще одним важным для них человеком – своим другом Владимиром Оттоновичем Нилендером. По свидетельству Анастасии, Нилендер, адресат тогдашней лирики Марины, был посредником Эллиса, когда тот решил сделать Марине предложение о замужестве. Но та ответила отказом.

АЦ: «Марина была крайне смущена неожиданностью предложения стать женой! «Чародея» нашего! Что она, конечно, готовилась сказать (или уже сказала) «нет» – я знала. Марина – жена! Как он мог подумать!»

Через некоторое время после неудачного сватовства отношения между Эллисом и сестрами стали менее близкими. В 1911 году Кобылинский навсегда покинул Россию. Он жил в Швейцарии, изучал антропософию, позже проникся идеями католицизма и закончил свои дни членом ордена иезуитов. Когда осенью 1911 года Анастасия Цветаева и ее жених Борис Трухачев были проездом в Германии, Кобылинский встречался с ними, рассказывал об антропософской школе Рудольфа Штейгера. Но эта тема не входила в круг интересов Анастасии.

АЦ: «Из Эллиса исчез нацело сказочник, танцор, лукавец, исчез поэт!»

Тройственный союз

У нас за робостью лицаСкрывается иное.Мы непокорные сердца.Мы молоды. Нас трое*.Мы за уроком так тихи,Так пламенны в манеже.У нас похожие стихиИ сны одни и те же.Служить свободе – наш девиз,И кончить, как герои.Мы тенью Шиллера клялись.Мы молоды. Нас трое.1909–1910

Комментарии

Владимир Нилендер

«Нас трое».

Речь идет о самой Марине Цветаевой, ее сестре Анастасии и о Владимире Нилендере.

Владимир Оттонович Нилендер (1883–1965) – филолог, переводчик, ученик Ивана Владимировича Цветаева, один из основателей советского музейного и библиотечного дела. Родился в Смоленске. Учился в Санкт-Петербургском морском кадетском корпусе, однако его не закончил. Переехав в Москву, сперва учился в университете на юридическом факультете, затем – на историко-филологическом (не мог его закончить из-за нехватки средств). Серьезно интересовался античной литературой, начал тесное общение с Иваном Владимировичем Цветаевым. В 1909 году Нилендер познакомился с его дочерьми.

АЦ: «<Нилендер>…был приветлив, нервно-оживлен, его жесты были гибки и внезапны, лицо бледное, брови над желтыми глазами подымались треугольниками, и весь он был из каких-то всплесков, движений, вспыхиваний, улыбок, глубоких, длинных, появляющихся там, где у другого был бы смех. Смеха не помню. Но была странная обаятельная манера еле уловимой насмешливости надо всем и над собой тоже. Что-то было родное в нем».

В декабре 1909 года Нилендер привез Марине Цветаевой письмо, в котором его друг Лев Кобылинский предлагал ей замужество. Когда та отказала Кобылинскому, через несколько дней, по свидетельству Анастасии, аналогичное предложение она получила и от самого Нилендера. Ответ был вновь отрицательным.

АЦ: «Марина же не хочет этого рода чувств, она признает только дружбу – или преклонение. Она же ни за что не согласится на замужество, это ей так чуждо…»

Но хоть Владимир Нилендер и не стал мужем Марины Цветаевой, он был адресатом ее лирики, всей ее первой книги стихов – «Вечернего альбома».

АЦ: «…мы купили темно-синий кожаный альбом, книжку с золотым обрезом, назвали ее «Вечерний альбом» и записали в нем все, что помнилось о том нашем вечере, из сказанного – им или нами: из наших бесед после него. Альбом мы надписали ему».

Тексты, вошедшие в этот рукописный сборник, стали основой для первой книги Цветаевой с одноименным названием.

«Вечерний альбом» и «Волшебный фонарь». В 1910 году Марина Цветаева впервые опубликовала свои стихи, в одном из альманахов издательства «Мусагет». И в тот же год вышла первая ее книга «Вечерний альбом».

АЦ: «В те месяцы крепли Маринины начинавшиеся литературные знакомства. ‹…› Она, кончив работу по составлению своего первого сборника стихов «Вечерний альбом», сдала его в печать. ‹…› Она назвала его так – в память того маленького синего кожаного альбомчика, который мы накануне наступившего 1910 года отвезли в «Дон» [5] , Владимиру Оттоновичу Нилендеру. В нем было три раздела: Детство – Любовь – Только тени. Он должен был выйти на толстой, шершавой, чуть кремовой бумаге, в темно-зеленой обложке, с темно-золотыми буквами заглавия. Среднего, широкого формата».

5

Гостиничные номера.

На момент выхода своей первой книги Марина Цветаева была еще гимназисткой, ученицей восьмого класса, в котором готовили будущих преподавателей, классных дам. И хоть она училась в гимназии Брюхоненко, отличавшейся достаточно либеральными нравами, публикация собственных стихов и выпуск книг были запрещены. После выхода дебютного сборника Цветаева бросила учебу.

«Волшебный фонарь». Москва, 1910 г.

В 1912 году вышел второй сборник Цветаевой «Волшебный фонарь».

АЦ: «…маленький томик в картонном чехле, страницы – петитом, и бархатная обложка – «Волшебный фонарь». Цвета моей обложки не помню, было издано из разных цветов – малиновых, синих, зеленых. Походили они на молитвенник».

Рецензируя вторую книгу Цветаевой, критики сравнивали ее с первой, подчеркивая схожесть настроения, лирических образов, находили в текстах самоповторы и ставили их в упрек автору.

Душа и имя