Мне снится дождь

Шнобель запихал в шкаф узел с книгами, а сверху - упакованный в наволочку компьютер. Вынул из поясной сумки высокопрочную веревку и лихо закинул её в проем между шкафом и стенкой, попросив Иоганна поймать конец. Затем, соединив оба конца веревки, завязал её на шкафу хитромудрым и прочным узлом.

– Не знаю, можно ли от незжей шкаф заговорить, но книги я как-то раз заговаривал, - признался Пещерник.

Затем, все остальные услышали странное бормотание Шнобеля:

– Стань невидим,

дым и сбитень.

Сбит, но не сшит,

Сшит, но не порван,

вор не найдет,

кот не украдет,

незж не унесет.

Незжу - незжево,

незачем наезжать,

нечего жрать, нечего видеть.

Видеть - обидеть,

Класть - не предвидеть.

Незж не заржавеет,

кот не околеет,

вещь не одряхлеет...

Затем Шнобель три раза плюнул через левое плечо и перекрестил шкаф. Потом, неожиданно для остальных, снял с себя скафандр и надел на Генриха, который до сих пор был без сознания. Сам же стал копаться в хламье, предварительно вышвырнутом с полок шкафа, пока не извлек оттуда старую джинсовую рубашку и потертые кожаные штаны - самое подходящее и крепкое из того, что там было. Но, надев это всё на себя, зачем-то сверху напялил драные спортивные "портки" (как выразился бы Дорг) и "хламиду" - хлопчатобумажную рубаху с круглой горловиной. Всё это было Шнобелю мало по длине, но широко в объёме и болталось. Вдобавок, он всё верхнее тряпьё еще и покромсал по краю ножичком: сделал бахрому.

– Красавчик, - не удержался вран, - загр-римируйся.

Пещерник хохотнул. Потом застыл, пораженно посмотрел на Иоганна:

– Кролас... Это не ты, это он сказал?

– Да, он... Это - мутаген ворона и попугая. И разумней нас с вами, - ответил тот.

– Как его зовут?
– спросил тогда Шнобель.

– Я еще не представил? Его зовут Тенгу.

– Однако, - задумался Пещерник.
– Весьма странная птичка...

– Тэн-гу, небесная собака. Что-то типа демона японской мифологии... И кто так птицу назвал?
– не по-детски серьезно, спросил вдруг Оливер.

– Он... Сам так представился, - извиняющимся голосом, ответил сыну Кролас.

– Вран прав, - сказал Шнобель, прекращая прения, - Мне нужно загримироваться, - и он достал из сумки какой-то флакончик. Обмазав содержимым лицо и руки, он повернулся к остальным и удовлетворенно хмыкнул:

– Ну как?

Постепенно, на глазах, его кожа становилась похожа на грязно-серую рыхлую кашу - как у незжа. Для убедительности он ещё нарисовал себе другой гадостью синяк под глазом и нанес бородавку на щеку.

– Кр-расавчик!
– повторно каркнул вран.

– Кролас! В смысле - Иоганн! Неси Генриха вертикально и прячься за входной дверью. Ты - тоже, Оливер, ступай туда же. Причем, ты спустишь дверной крючок, как только я слегка щелкну пальцами, - шепнул Шнобель.

Потом он достал из сумки все шопснабы, что там были, и маленькую бутылочку с дурно пахнущей жидкостью.

– Зверская настойка чего-то гадкого на чем-то противном. Но незжи от неё реально прутся, - прокомментировал он, и понес это всё на кухню.

Иоганн уже подхватил под мышки лёгкого, как подростка, Генриха и спрятался у стены за дверью. Рядом с ним стал Оливер.

Пещерник откупорил бутылочку, по-незжевски принюхиваясь, скорчил глупую улыбку и щелкнул пальцами. Оливер отдернул дверной крючок.

В дом ввалился первый из незжей, покрытый бурой шерстью, и с ворчанием ринулся на кухню, увидев там Шнобеля.

– Бр-р-матуха, братки, бр-р-матуха, - по-незжевски скривившись и кусая сухой шопснаб, не разворачивая, а срывая зубами упаковку, запричитал Шнобель. Вломилось еще восемь-девять незжей самого разного вида, роста и калибра. Они тоже двинули на кухню.

Оливер, а следом за ним - Иоганн, когда поток незжей, кишащих теперь на кухне, иссяк, потихоньку вышли из-за двери, которой их прижало к стене, и рванулись на улицу. Иоганн тащил впереди себя Генриха.

Шнобель, постепенно оттесняемый от стола набежавшими незжами, в конце концов, след в след за старшим Кроласом, улизнул за дверь, прикрыв её за собою. А сразу за дверями, вместе с ним подхватил Генриха. И они тронулись в долгий, но известный путь. Во время которого впереди шел Оливер и распугивал крыс "ромашкой" и пугалкой. "Ромашка" заодно забивала оставляемый ими запах, если кто захотел бы взять след с собаками.

Шнобель шел без скафандра. Единственно, чем обезопасился - вставил себе в нос фильтры.

Они благополучно миновали все препятствия и добрались до знакомого люка в полу подвального помещения. Там вылезли наверх, и общими усилиями втянули туда же Генриха, и там положили его на сложенные в ряд ящики, и аккуратно сняли с него "чешую". Шнобель ещё раз спустился, и прихватил скафандры и вещи из тайника Оливера.

Иоганну и Шнобелю предстояло, как они решили, вернуться в недра подземелья: забрать комп и книги. Если получится.

Глава 7. Собор и монастырь.

Оливер задвинул люк и остался ждать условного стука. А Иоганн со Шнобелем взяли пластпакеты, трансформировав их в рюкзаки. До второго похода, в подвале коммунятника, Иоганн обработал Шнобеля "аптечкой" - и он, в общем-то, чувствовал себя неплохо, хотя и прогулялся по подземке без защиты. Зато, когда они пошли вдвоем за компом и книгами, он теперь блаженствовал, вновь обретя "чешую".

– Бронебойная, всё же, вещь, - оценил он, - можно даже касаться стен и всякой хрени... И эта дрянь не повредит абсолютно. И крыса ногу не прокусит.

Они без труда вновь отыскали тот дом. Теперь он был уже обгажен и обработан незжами: всё перевернуто вверх дном, шопснабы уничтожены. Парочка смертельно пьяных особей женского пола валялась под столом, блаженно хрюкая. Остальные ушли. С удовлетворением, вошедший первым Иоганн обнаружил абсолютно нетронутый шкаф. Подоспевший Шнобель лихо развязал узел, смотал и спрятал веревку. Затем сунул комп в рюкзак Иоганна. А свой набил книгами. И тут же почувствовал себя улиткой с неимоверно тяжелым панцирем. Перед тем, как тронуться в обратный путь, всю комнату Пещерник обработал дурно пахнущей жидкостью. Так же точно - их следы первое время, как только они вышли.

Они добрались назад без проблем, постучали договоренным образом железкой по люку, и услышали голос Оливера:

– Сейчас открою!

Оливер помог им, и вскоре они были наверху, вместе с грузом. Было около пяти. К этому времени, Генрих ещё не пришел в себя.

Иоганн бережно выгрузил компьютер и проверил все детали - вроде бы всё оказалось не повреждённым. Шнобель задвинул на место люк и забросал его железками и ящиками: на всякий случай.

Когда в очередной раз Анатолий "простукивал" дверь, они, к его радости, отпустили Оливера наверх, в коммунятник. А сами пока стали пережидать опасное время. Для Ростова таким временем было с шести до десяти часов вечера, когда на улицах было больше всего отморозков. А ещё, они ожидали, когда "воскреснет" Генрих.