Много разных кораблей

И бывало, что радист «Волны» в это время надевал наушники, слышал сигналы и, привычно складывая их в буквы и слова, читал:

— «П-е-р-е-д-а-ю д-л-я в-а-с п-о-г-о-д-у…»

Потому что именно так радисты всего мира разговаривают друг с другом.

— Куда идёте?

— На Камчатку.

— А мы на Сахалин.

Вот и весь разговор.

Но однажды случилась беда. Рыбачье судно наскочило в тумане на камни, пробило дно и стало тонуть.

Матросы «Волны» бросились к насосам, но холодная вода всё равно заполняла судно.

— Не успеваем откачивать воду, — сказал капитан. — Надо звать помощь.

А радист был уже в своей рубке. «Пи-пи-пи-пии-пии-пии-пи-пи-пи…» — летели в воздух тревожные сигналы. Но на этот раз они были слабые-слабые. потому что в электрические батареи, от которых работает станция, уже попала вода.

Никто не отвечал радисту.

Волны бормотали уже у самой палубы.

— Видно, помощь не вызвать! — сказал капитан.

И вдруг радист услышал в наушниках знакомые сигналы. Это отвечал «Пугачёв». Никто на всём море не смог разобрать слабых сигналов «Волны», а радист «Пугачёва» разобрал. И тогда он стал повторять их, работая на своей сильной станции:

«Пи-пи-пи... Всем! Всем! Всем!»

Теперь по всему морю, на всех кораблях слышали громкие и ясные, звучавшие как команда, сигналы:

— На помощь судну!

Четыре парохода, три катера, два гидросамолёта свернули с пути и направились к «Волне».

«Пугачёв» тоже спешил. Он обогнал другие корабли и пришёл к месту аварии.

«Волны» уже не было видно. Над водой торчали только её мачты, на которых гроздьями висели люди.

Рыбаков сняли. Когда они собрались на палубе парохода, радист «Пугачёва» спросил:

— А кто же из вас радист? Наконец-то мы встретились!

— Нет, — ответили рыбаки, — его уже забрал гидросамолёт. Последний час он работал по пояс в воде... Тут от него письмо. Не вам ли?

И один из рыбаков протянул сложенный вдвое листок бумаги. На листке было торопливо нацарапано: «Моему лучшему другу...»

И никакой фамилии. Потому что у радистов всего мира вместо фамилий короткие позывные сигналы: «Пии-пии...пии-пип!»

ЗЛОЙ УЗЕЛ

А эти рассказы написаны как лесенка. На первой ступеньке — маленький смелый поступок, на последней — самый настоящий подвиг. Это рассказы о храбрости.

Девочка и рыба

Шёл пароход из Америки домой, в Ленинград.

Шёл и, встречаясь с кораблями, гудел в блестящую медную сирену:

— У-у-у-у-у!

В каюте, что под самым капитанским мостиком, ехала с отцом и матерью девочка. Звали её Нюся.

Выйдет, бывало, на палубу, а палуба качается: вверх-вниз, вверх-вниз… Схватит девочка папу и маму за руки и ходит с ними.

А чуть останется одна — прижмётся к стенке и ни с места.

Отец позовёт:

— Нюся, смотри, какие дельфины прыгают! Иди сюда!

А она:

— Я здесь постою.

Мать скажет:

— Нюся, какие чайки летают! Иди их хлебом кормить!

А она:

— Мне и тут хорошо.

Боится одна шаг шагнуть. Ну что с такой трусихой делать?

Посередине океана — целое море водорослей. Бурые, зелёные, лохматые. Вытащили матросы здоровенную охапку их. Тряхнули, оттуда на палубу — брык! — рыба.

До чего безобразная: бурая, зелёная, в лохмотьях. Голова большая, курносая. Плавники — как маленькие кривые ручки.

Налили матросы в ведро воды и пустили туда рыбу.

Голова у неё тяжеленная, перетянула — тык рыба носом в дно! Ручками-плавниками толкнулась, подпрыгнула. Не удержалась — кувырк через голову! — и опять на дно.

Матросы закричали:

— Рыба-клоун, рыба-клоун!

Пассажиры ахают:

— Вот так рыба!

А капитан слез с мостика и говорит:

— Эта рыба, и верно, клоуном называется. Живёт она в водорослях. Запутается и плавает с ними: сама-то плавать почти не умеет. Вот и держится, чтобы не перевернуться. Посмотрели? Давайте выпускать.

Нюся как закричит:

— Я не посмотрела! Принесите сюда.

Капитан оглянулся:

— А! Это та девочка, которая боится отпустить папы-мамины руки? Понимаю: если она их выпустит, то перевернётся вниз головой, как эта рыба.

Нюся обиделась и говорит:

— А вот и не перевернусь.

И выпустила руки.

Все засмеялись, а матрос взял ведро и пошёл тихонько к борту.

Нюся за ним. Показал матрос рыбу и — ш-ш-ш ух! — её с водой за борт.

Стоит Нюся у перил, на море смотрит. В воде дельфины прыгают, над водой чайки летают.

Шагать-то по палубе совсем не страшно! Видно, все её страхи вслед за рыбой-клоуном в море попрыгали.

Захлопала Нюся в ладоши и побежала по пароходу. Одна.

Санька

Декабрь на дворе, но в Приморье снега ещё нет..

Берега стоят жёлтые, осенние. В мёрзлой траве — охапками чёрный осиновый лист.

На воде уже лёд — забереги. Будто кто-то зелёной лентой обвёл синюю бухту.

Над рыбацкими бараками хвостиками дымки.

Собрались на улице ребята. Двое с ломами, один с лопатой, четверо налегке. Самый рослый из них — Сергей, самый маленький — Санька.

— А у Андрюхи, — говорит Санька, с опаской оглядываясь по сторонам,— три собаки новые! Поймал где-то... В воскресенье опять шкуры на базар потащит.

Ребята мрачнеют. Сторож Андрюха — живодёр и пьяница, ловит собак, убивает их и продаёт шкуры.