Многоголосие

Он чинит время в старом Амстердаме…

* * *

Он чинит время в старом Амстердаме,Вращаются века, созвездья, стрелки.Блуждают лица в потемневшей раме,Кругом повторы, двойники, подделки.Волнуется вода, дрожит в каналах,Плывут по ней то облака, то льдины.Ему всегда чужой эпохи мало,И окликом в ушах звучит ладино.Опять бредут в пыли дорожной предки,От ужаса, беды непоправимой.Им в ноздри бьет изгнанья запах едкий,Кочевья, одиночества и дыма.А для потомков жребий уготованЗабвения, предательства, скитаний,Скорбей и ласки родины суровой,Которая надолго домом станет.Колдует он над хрупким циферблатом,Горит в костре заката мастерская.А память все зовет, влечет обратноИ никогда его не отпускает.Он чинит время в старом Амстердаме,Рождаются, уходят с миром люди.Поют и плачут о далеком Храме,И молятся, не ведая, что будет.

Под сводами Иерусалима…

* * *

Под сводами ИерусалимаЯ вечно молода, любима,А годы пусть проходят мимо,Не разделяя пеленойБылое меж тобой и мной,Как мир небесный и земной:– И с памятью жизнь – совместима!

Есть одно стремленье: скорей бежать…

* * *

Есть одно стремленье: скорей бежатьОт предчувствий боли, страданий, смут,Слишком рана в сердце еще свежа,Слишком опыт прошлой потери крут.Берегу надежду: обняв теплом,Всех моих сомнений растопишь груз,И на тихий шепот «Шабат шалом!»Я отвечу, что остаюсь…

Слишком дерзок, безумен и рьян…

* * *

Слишком дерзок, безумен и рьян,Он в равнинное русло не верит! —С горной кручи летит Иордан,Для того чтоб сорваться в Кинерет.По ущельям опасны прыжки,Искры брызг, водопады, пороги.Коридоры базальта – узки,Ледяные касанья – ожоги.А затем тишина и покой,Из озерных глубин величавоВыплывает – священной рекой,Позабывшей лихое начало.Облаками мелькают валыНа поверхности сине-зеленой,В череде отражений былых —Многократно воспетые склоны.

Смывая грех за всех, кто не раскаян…

* * *

Смывая грех за всех, кто не раскаян,Поплачь в ночи и не гадай вперед.Пусть стороной пройдет молва людская,Счастливым будет благодатный год.Прости лжецов, забудь мгновенья боли,Предательства, отчаянья, обид,Смирись с еще не ведомой судьбоюИ переменам жизни будь открыт.Пусть яблок вкус, тягучий дух медовыйМне на твоих запомнится губах.Произнеси любви живое слово,Одолевая боль и смертный страх.

Я очнулась – и яркие краски легли на холсты…

* * *

Я очнулась – и яркие краски легли на холсты,И грибные дожди в запыленные будни упали.Мне открылось внезапно, что скован бессилием ты,Дух в плену под землей, охладевшее сердце – в металле.Облик твой – как собрание многих теней,В нем отрывки из книг, переклички чужих разговоров…Я рискнула войти – и обратных не вижу дверей,Разбиваюсь о грани смертей, отражений, повторов.Но мой голос звучит, вызывая движение чувств,Возбуждая сознанье мечтой о пути невоспетом,Словно я изнутри до тебя достучаться хочуИ весь мир озарить из глубин обретаемым светом.Будь кем хочешь, но только сейчас поднимись и твори,Я тебе возвращаю любовь и восторг вдохновенья.Черный лучник с псалмами Давида в крови,Мы во власти судьбы, но над нами – закон исправленья.

Не сходя с оскверненной земли…

* * *

Не сходя с оскверненной земли,Я к тебе через мысли летела.…Озирая костры и расстрелы,Желтоватые звезды взошли.Постижения глубь холодна,Затихает в ночи гомон птичий.Искупленья свершился обычайОпустилась на мир тишина.Захоронены в ней голоса,От скорбей замолчавшие струны,И будить их до времени трудно,Прошлым вехам судьба – угасать.Но тебя я во тьме различу,Наполняя пространство звучаньем,Поборю непрерывность молчанья,Оживлю золотую свечу.

Я замысел смогу постичь нескоро…

* * *

Я замысел смогу постичь нескоро,Молчание вселенной между нами,Но светится души твоей менораСемью великолепными лучами.Ты исподволь заботишься о главном,Пронизывая память поколений.Ведет вперед горящий след в неявномПереплетенье многих измерений.

Ставлю книгу на полку шкафа…

* * *

Ставлю книгу на полку шкафа —Быль свиданий, нам Богом данных.Мы не встретимся в Старом ЯффоИ не будет прогулок дальнихПо безлунному побережью…Ждут иные пути, маршруты,Но любовь я храню, как прежде,Ожиданьем живу как будто.Страсть мою переплавил в зрелость,Был суровой судьбой отпущен.Я разлуку принять сумела,Мир из прошлого стал грядущим.Возвращение сердцу мнится,Где я буду иной, счастливой.А пока бьюсь бескрылой птицейВ сердце белого Тель-Авива.

Горько пахнет ветвями еловыми…

* * *

Горько пахнет ветвями еловыми,Ввечеру холодеет слегка.Наполняется лицами новыми,Каждый год оживает сукка.От сердечной тоски избавление,Для души долгожданный приют.Ребе скажет благословение,Долгожданные гости войдут.Между прочих усевшись в собрании,Нас вернут к обретенью начал.Встанут звезды, осенние, ранние,В каждом сердце зажжется свеча.

Ты сумрачен, как облачный закат…

* * *

Ты сумрачен, как облачный закат,В твоих глазах отражена усталость.Ты знаешь всех, но нет пути назад,Туда, где жизнь счастливая осталась.Грядущее давно предрешено,Ждут в декабре тоскливые недели.Спасенье в снах, где свет любви шальной,И финский дождь слезами на Кармеле.

Я как будто застряла где-то…

* * *

Я как будто застряла где-тоИ вернуться хочу скорейИз объятых пожаром гетто,Через трубы концлагерей.Там, со всеми, кто был раздавлен,Перемолот, сожжен в труху,Часть судьбы моей – боли давней —Перед вечностью на духу.В каждом сердце – беды осколок,Нам расстрельные рвы тесны.Как же труден, тернист и дологПокаянный путь у страны.Мы доныне несем расплатуЗа забытые имена.Может быть, в поколенье пятомБудет память воскрешена.Справедливости, а не мщенья! —Призывает огонь свечи.И за всех я прошу прощенья,Кто сегодня, стыдясь, молчит.