Многомужество-5. Медвежья Ласка

Уткнувшись носом в мужскую грудь, я самовольно забросила руки на крепкий торс, бессовестно добавив к ним еще и ногу. В спину, точнее, в то, что ниже, упиралось что-то твердое и горячее. Оно так же, как и я, без лишних размышлений перехватило тяжелой ручищей меня под ребрами вместе с одеялом и крепко прижимало к горячему телу. Даже последняя свободная нога, обмотанная покрывалом, была поймана в плен и зажата между чужими коленями.

Яркая картинка того, как это выглядит со стороны, заставила широко распахнуть глаза, превращая меня в моргающее каменное изваяние, неспособное пошевелиться.

Носом чуя притягательный аромат мужского тела, почти бесшумно втянула воздух, чувствуя, как закатываются глаза от удовольствия.

Да, вчера беры все же уснули, и явно позже меня, потому как последнее мое воспоминание — это зевок, после которого мир померк. Но, видимо, за ночь не обремененные разумом тела решили, что лежат слишком далеко, и склеились в опасную близость.

— Ласка-а-а, — протянул кто-то и почему-то внизу, — я знаю, что ты уже проснулась.

Ступни неожиданно погладил прохладный воздух спальни, и от такого контраста чужие пальцы ощущались на них горящими точками.

Стало щекотно.

Дрыгая ногой, пятка которой попала в бесчестный плен, я разбудила спящих беров рядом с собой, а когда притворяться бревнышком уже не было смысла, села, злобно уставившись на Варда, сидевшего на корточках у края кровати.

Он демонстративно провел по голой ноге кончиком пальца, заставляя меня возмущенно ее отнять, и расплылся в улыбке.

— Не обращай на него внимания. Он всегда просыпается первым, — сонно пробасил Берд, опуская руку на живот, чтобы в будущем вернуть мое бренное тело обратно под бок.

— Вечно ему скучно, — недовольно добавил Харланд, садясь рядом и мягко целуя меня в голое плечо.

Вард улыбнулся еще шире, уперев руки в постель, медленно и гибко, словно зверь, подался вперед, явно решив меня раздавить.

Обведя сонные лица беров со взлохмаченными волосами и мягкими пролежнями на щеках, со стоном рухнула обратно на подушку, натягивая одеяло на голое тело.

Черт… Совсем забыла!

Запоздало вспомнив о своем неглиже, что при дневном свете бросалось бы в глаза еще сильнее, зажмурилась, готовясь провалиться сквозь землю от смущения. И, конечно же, недовольная моими эмоциями медведица возмущенно рыкнула: мол, наслаждайся, тупица! Валяйся со своими мишками голышом и не вздумай дать деру!

— Хватит бездельничать, засони! У нас куча дел!

— Ммм… — жалостно застонал Берд, забираясь под одеяло, где я успешно пряталась. — Успеется.

— Еще пять минут, — в тон ему простонал Харланд, делая то же самое, и в эту самую секунду мне стало ясно, что добром все это не кончится.

Сердце в груди забилось чаще, ударяясь о ребра и отнимая дыхание. Грудь болезненно застонала, требуя, чтобы кто-нибудь немедленно погладил затвердевшие соски, обращая на них внимание. От жара мужских тел в такой близи запекло внизу живота, все требовательнее сворачивая жестокую пружину животного желания.

Первым сообразил Берд, вынырнув из-под одеяла и с немым вопросом в глазах уставившись в мое покрасневшее лицо. Не в силах ответить, я прикусила губу, жалобно сдвинула брови и почти заскулила.

— Поласкать тебя, берочка? — сразу же охрипнув, спросил он, но вместо ответа я еще сильнее впилась зубами в губу. — Не надо, все нормально.

Осторожно отняв у меня покрасневшую и пульсирующую от укуса плоть, Берд нежно смахнул торчащие волосы в сторону и улыбнулся.

— Ты спросонья такая красивая.

Напрягшиеся братья молниеносно сообразили, что происходит, замирая в ожидании моего решения. Чтобы мне помочь, Вард нырнул рукой под одеяло и бережно размял поджавшиеся пальчики на ногах, снимая мышечный спазм.

Чуткие пальцы Берда скользнули к груди, будто зная, что ей нужно. Растерли каменную плоть между пальцами, тут же отпуская и согревая своим теплом уже большую площадь. К ней присоединилась другая рука, Харланда, который практически в зеркальном отражении повторял ласку, внимательно смотря на мое пурпурное лицо, отслеживая на нем все эмоции.

А их было много!

Они смешались с чувствами медведицы, которая была довольна, что ее требования услышаны, никто не убегает, не сопротивляется, не спорит и занимается именно тем, что она хотела.

Стерва!

— Хорошо, что ты уже без одежды, — рокоча голосом, прошептал Харланд, чуть сильнее сжимая требовательную вершинку между пальцами и с наслаждением слушая мой сдавленный стон.

— О, Великий Медведь! — вскрикнула, ощутив, как ноги под чужой силой резко раздвинулись в стороны, и Вард с проказливой улыбкой нырнул под одеяло с головой.

С губ сорвался несдержанный рык, означающий только одно — медведица довольна и страстно жаждет продолжения.

Чувствуя, как бер устраивается поудобнее, подхватывая меня широкими ладонями под бедрами, судорожно соображала.

До первого прикосновения.

Еще не успев забыть, как Берд ласкал меня ртом на берегу горной реки, вскрикнула и широко распахнула губы, закрывая глаза. Мышцы в теле звенели от напряжения, но как только горячие губы прижались к незащищенной женственности, словно потеряли всю силу, превратив меня в несопротивляющееся стонущее создание.

Вард был решительнее.

Он, не сомневаясь, не давая мне времени подумать, изучал влажным горячим языком каждую складочку, с урчащим удовлетворением усиливая напор. Трещащая от желания плоть отзывалась с охотой, раскрывая увлажненные лепестки и подставляя себя под безжалостные поцелуи, которыми бер осыпал все, что видел.

— Мамочка… — простонала на всхлипе и резко сжала первое, что попалось под руку, крепко сомкнув пальцы.

Как назло, это оказалась рука Харланда, который зашипел от неожиданности. Перехватив мои напряженные пальцы, поднес их к губам, нежно обхватывая похолодевшую кожу.

— О, боги…

Поцелуи посыпались градом.

Шея, ключицы, кисти рук, щеки и виски — ничего не осталось без их внимания. Они ласкали меня медленно, но уверенно, только сильнее распаляя разгоревшийся костер, явно зная об этом больше меня и доверяя своему зверю, как никому другому.

— Ах… а-ах…

Тяжелое дыхание превратилось в музыку, заполняя комнату и ударяясь о стены.

Забросив мои ноги себе на плечи, великан Вард огладил пальцами все, что было перед ним, задев пульсирующую горошину наверху. Услышал мой одобрительный всхлип и мягко приставил подушечки к узкому входу.