Многоярусный мир. Том 2. Сборник фантастических произведений
Шрифт:
— Если это и дальше будет продолжаться, то у нас иссякнут заряды! — выругался Кикаха. — Черт, я хотел приберечь их на крайний случай. Не думал я, что у нас возникнет столько трудностей. А мы ведь только начали!
Они проехали еще миль пять, а потом увидели направляющийся к ним еще один полицейский автомобиль. Он поехал под уклон и на мгновение пропал из виду. Кикаха крикнул:
— Держись! Он свернул с дороги, перескочив через небольшое углубление на широкое поле, больше усеянное камнями, чем травой. Его целью была группа деревьев примерно ярдах в ста от дороги. Он почти сумел добраться до нее, прежде чем в
Под углом к машине Кикаха вывел мотоцикл обратно на дорогу. Оба полицейских выскочили из машины и, держа пистолеты обоими руками, принялись палить. Шансы попасть в седоков с такого расстояния были невелики, но одна из пуль угодила в заднюю шину. Та с треском лопнула и мотоцикл завилял. Кикаха вырубил двигатель они проехали накатом. Полицейские припустили к ним.
— Черт побери, я не хочу убивать! — ругнулся Кикаха, но…
Полицейские были здоровенными, пузатыми и, судя по их виду, им было где-то между сорока и пятьюдесятью. На спинах Кикахи и Ананы висели рюкзаки примерно фунтов по тридцать, но физически обоим было по двадцать пять.
— Мы их обгоним, — решил он и они помчались по дороге. Полицейские стреляли и что-то кричали, но скорость их бега все падала и вскоре они лишь трусили. Полмили, и они встали и наблюдали, как уменьшается убегающая парочка.
Посмеиваясь, Кикаха сделал круг, вернувшись к машине. Он разок оглянулся и увидел, что полицейские сообразили, что их сбили с толку. Они снова побежали, но не слишком быстро. Сперва их руки и ноги усиленно работали, потом стали менее энергичными, а затем оба побрели к ним шагом.
Кикаха открыл дверцу машины, вырвал микрофон, сунул руку под приборную доску и оборвал все провода, соединенные с рацией. К этому моменту его догнала Анана. Ключи от машины все еще торчали в замке, а колеса оказались разрезанными, но не глубоко. Он скомандовал Анане садиться и, сев за руль, повернул ключ. Фараоны прибавили скорость и вновь принялись стрелять, но машина, подпрыгивая и сотрясаясь, укатила от них через поле, все увеличивая скорость. Одна пуля попала в заднее стекло и образовала в нем звездочку, а потом автомобиль выскочил на дорогу и понесся вниз.
После двух миль скрежета и поршнеобразного движения Кикаха решил, что хорошенького понемногу. Он подвел машину к обочине, вылез, бросил ключи от зажигания в траву и они вновь пустились в путь пешком. Они прошли, наверное, ярдов пятьдесят, когда обернулись на шум автобуса. Он был весь разрисован спираля-ми, точками и кругами, квадратами и разноцветными яркими многолучевыми звездами. По переду и бокам автобуса шла надпись ярко-желтыми буквами с оранжевым обводом: КОРОЛЬ ГНОМОВ И ЕГО ТУХЛЫЕ ЯЙЦА. Над названием красно-желтой краской были нарисованы четвертные ноты, нотные строки, миленькие ги-тары и барабаны.
На какой-то миг, глядя на смотревшие сквозь окна лица, ему показалось, что автобус подобрал Лоботрясов Люцифера. И тут тоже преобладали длинные распущенные волосы, усы, бороды у мужчин и длинные прямые волосы и густая косметика — у женщин.
Но иными были лица: они выглядели
дикими, но не зверскими или жестокими.Автобус сбавил скорость, взвизгнув тормозами. Он остановился, дверь распахнулась и высунувшийся из нее юнец с бородой и в огромных очках приглашающе махнул им рукой. Они подбежали к автобусу и подня-лись в него под аккомпанемент дружного смеха и бренчание гитары.
Автобус, за рулем которого сидел юнец, смахивающий на Буффало Билла, рванул вперед. Кикаха осмотрелся, приглядываясь к лицам шести парней и трех девушек. В заднем конце автобуса сидели трое мужчин по-старше и играли в карты на небольшом раскладном столике. Они подняли головы, кивнули и вернулись к игре. Часть автобуса была отгорожена, там, как он выяснил позже, находились туалет, ванная и небольшой гардероб. Гитары, барабаны, саксофон, флейта и арфа хранились на сиденьях или на полках над сиденьями.
Две девушки были одеты в юбки, едва прикрывающие их ягодицы, темно-серые чулки и яркие блузки с оборками. На них было множество разноцветных бус, лица покрывал густой слой косметики: зеленые или се-ребристые веки, накладные ресницы, кольца вокруг глаз, как у панд, и зеленые (!) или бледно-лиловые (!) губы!
Третья девушка вовсе не употребляла косметики. Длинные черные волосы ниспадали ей до плеч, и она была одета в облегающий свитер без рукавов в красно-зеленую полоску с глубоким декольте, джинсы в обтяж-ку и сандалии. Некоторые из парней носили брюки-клеш, самые разнообразные рубашки и все, как один, — длинные волосы.
Король гномов оказался очень высокий туберкулезного вида юнцом с очень кудрявыми волосами, вис-лыми усами и огромными очками, сидевшими на самом кончике его большого носа. В ухе у него торчала серьга. Он представился как Лу Баум.
Кикаха назвался Полом Финнеганом, а Анану назвал Энн Финнеган. Она приходится ему женой, сооб-щил он Бауму, и лишь недавно приехала из Финской Лапландии. Он выдал такие сведения, так как считал, что они вряд ли наткнутся на кого-то, кто говорит на финском языке.
— Из страны Деда Мороза? — переспросил Баум. — Что и говорить, они и впрямь из страны Оз. — Он присвистнул, поцеловал кончики пальцев и выбросил их в сторону Ананы. — Кайфовая, чтоб мне лопнуть! Чересчур! Слушай, кто-нибудь из вас играет на каком-нибудь инструменте? — Он посмотрел на футляр в руке Кикахи.
Кикаха ответил, что нет. Он не собирался сообщать им, что когда-то играл на флейте, но не занимался этим с 1945 года, или что играл на инструменте, похожем на свирель, когда жил с Медвежьим народом на Индейском уровне Многоярусного мира. И не считал, что будет мудро объяснять, что Анана играет на великом множестве инструментов, кое-какие из них походили на земные, а другие — совершенно отличались.
— Я использую этот футляр как чемодан, — объяснил он. — С тех пор, как мы покинули Европу, мы какое-то время находимся в дороге. Только что мы провели месяц в горах, а теперь решили наведаться в Лос-Анджелес. Мы никогда там не были.
— Значит, вам негде остановиться, — сделал вывод Баум. Говорил он с Кикахой, но пялился на Анану; глаза у него блестели, а рука не переставала двигаться, совершая жесты как бы лепившие Анану в воздухе.
— Она умеет петь? — неожиданно спросил он.
— Не по-английски, — ответил Кикаха. Девушка в джинсах встала и сказала Бауму: