Мобила Чингисхана

Но возле кассы выяснилось, что билетов на Москву на сегодня нет, а бронь, на которую надеялись потенциальные пассажиры, заказчик пока оставил за собой.

– Дела! – проронил огорченно Пастухов. – А лететь-то все равно надо!

– Не волнуйтесь, друзья! Сейчас все решим! – сказал Константин, отошел в сторону и минут десять разговаривал с кем-то по телефону.

– Ну что, Костик, можно решить вопрос по билетам? – подошел к другу Остап.

– Ждем! Все должно решиться! Я позвонил братве в Гурзуф; сейчас они решают с Симферопольскими пацанами.

В это время из окошка билетной кассы раздался голос:

– Тупикин Константин, подойдите к кассе!

– Давайте паспорта! – сказал спутникам Костя и побежал к билетной стойке, – Четыре билета на Москву, у нас забронировано!

– Да, да, будем решать! Где ваша квитанция? – медленно сказала девица в синей летной пилотке и вопросительно посмотрела на клиента.

– Есть квитанция! – весело ответил пассажир и вложил в паспорт сто долларов США.

Довольная кассирша быстро оформила билеты и пожелала пассажирам удачной посадки в Москве.

– Не грех отметить начало пути! – сказал Костя, когда самолет набрал высоту и бортпроводники стали предлагать пассажирам напитки и кондитерские изделия.

– Мы все за это мероприятие! – ответил Остап.

Заказали по пятьдесят грамм виски и шоколад, затем повторили; два часа полета прошли не заметно и весело.

В Московском аэропорту Внуково путешественники приобрели билеты до Томска и отправились прогуляться по припортовой площади. До посадки в самолет оставалось часа три; пили кофе, ели мороженое, рассказывали веселые истории – все понимали, что им предстоит опасное и тяжелое дело, но никто не хотел показать тревоги, которая все настойчивее и настойчивее овладевала ими. В это время к компании коллег подошел профессор Пастухов,– праздному проведению времени он предпочел повторение географических карт древней Монголии.

– Друзья, только что объявили регистрацию на наш рейс, пора идти! – позвал спутников профессор.

– Идем, идем, Михаил Иванович!

Взлет – посадка прошли благополучно.

 На выходе из Томского аэропорта профессора Пастухова и его спутников встречал сам академик Курбанов Алим Гургенович. Оба профессора с распростертыми объятиями двинулись навстречу друг к другу.

– Михаил Иванович!

– Алим Гургенович!

– Как долетели?

– Отлично долетели!

Курбанов поздоровался со всеми за руку.

– Приветствую вас, господа студенты! Специализируемся, значит, на эпохе Чингисхана и Золотой Орды? Перспективная, я вам скажу, тема! Сколько столетий ее изучаем, а все больше и больше открывается не изученных ее аспектов! И все это придется открывать вам, именно вам, молодым ученым.

Курбанов обнял Пастухова за плечи.

– Сейчас, Михаил Иванович, едем в гостиницу, затем – ужин в ресторане, а уж завтра – к делу.

– А можно, Алим Гургенович, в обратном порядке: к вам на кафедру, потом ужин, а уж потом и в гостиницу, спать.

– Как прикажете, как прикажете, профессор Пастухов! – засмеялся Курбанов. – Что, не терпится взглянуть на Хорезмскую шкатулку? Прошу в машину!

– Не терпится, не терпится, уважаемый академик!

Разместились в старенькой профессорской "Волге"; Курбанов сел за руль, машина двинулась по просторным улицам знаменитого сибирского университетского города.

Было около семи часов вечера по местному времени; в университете полным ходом шли занятия вечернего отделения. Курбанов повел гостей прямо в археологический музей исторического факультета.

– Присаживайтесь, коллеги, – указал он на большой дубовый стол, разместившийся в центре смотрового зала. – Видите – ли, для всех экспонатов стеллажей и полок не хватает, поэтому в экспозиции мы размещаем археологические экспонаты тех эпох, которые изучаются в текущем семестре, затем меняем их, и так из года в год… Остальные археологические находки, старинные научные издания, письмена, многолетняя переписка с мировыми университетами и академиями, частные архивы и коллекции, переданные нам на хранение, находятся в подвальных хранилищах нашего университетского архива, здесь, прямо под нами. И вот на этом столе, за которым вы сейчас сидите, и изучаются доставленные из архива экспонаты.

Курбанов облачился в синий архивный халат, чепчик, на туфли натянул бахилы, на руки надел хлопчатобумажные перчатки.

– Я в архив, – сказал он, направляясь к деревянной лестнице, ведущей в подвальное помещение, – за Хорезмской шкатулкой из Бурятской экспедиции восемьдесят шестого года.

Юру Озерана охватило волнение, он кружил вокруг дубового стола, за которым разместились его спутники, и громко повторял:

– Неужели это шкатулка Чингиса Галиуллина? Где тогда он сам, где он? Вы понимаете, друзья, последний раз он выходил на связь через неделю после "приземления" в прошлое. И больше никаких сведений? Почему? Почему?

– Да успокойся ты! – сказал Костя Тупикин. – Вот сейчас рассмотрим эту шкатулку, посоветуемся с академиком и найдем твоего другана, где бы он ни был.

– Да ты понимаешь, – еще больше разволновался Юра, – что он в прошлом, в двенадцатом веке!

– Подумаешь, в двенадцатом веке. Да, хоть в тринадцатом! – беспечно пожал плечами Костя. – И не такие ситуации разруливали! Выручим твоего Чингиса! Вот включим мобилу этого самого Чингисхана, поедем в двенадцатый век, а там твой друг прогуливается – живой, здоровый и всем очень довольный. Не дрейфь, Юра, прорвемся!

В это время подошел профессор Курбанов и положил на стол небольшую, потускневшую от времени серебряную шкатулку.

– Коллеги, – вот наша Бурятская находка экспедиции восемьдесят шестого года.

 Озеран бросился к столу, схватил шкатулку и принялся ее рассматривать.

– Обратите внимание, вот клеймо Чингиса Галиуллина. Здесь выбиты буквы русского алфавита "ЧГ". Так Чингис клеймил все свои вещи.

– Да! – подтвердил Остап, показывая коллегам "Мобилу Чингисхана", – смотрите внимательно: на задней крышке телефона тоже такие буквы.

Курбанов взял в руки странный мобильный телефон.

– Да, действительно, литеры "ЧГ" на телефоне идентичны литерам на Хорезмской шкатулке, хотя, ничего удивительного в этом нет: тогда, в восемьдесят шестом году внутри этой шкатулки и был найден этот странный аппарат. Мобильной связи в то время и в помине не было, мы приняли эту штуковину за неизвестную нам модификацию военной радиостанции, что укрепило уверенность в том, что эта шкатулка не что иное, как чей-то розыгрыш. Остальное вы знаете.