Мод навсегда
Шрифт:
– Чистка каменного надгробия, уход за цветами, как видите, здесь все записано!
– А как все обычно поступают? Я имею в виду, это вы предлагаете договор на пять лет или?…
– Здесь нет каких-либо правил. Чаще всего договор продлевается ежегодно. Но всякое бывает! Если, например, второй супруг – преклонного возраста… то случается, что он предпочитает оплатить и более длительный срок. С тем чтобы избавить детей от… скажем, слишком больших расходов. Или же другой пример, когда у семейной пары нет наследников… В таких случаях они распоряжаются более… Понимаете?
– Гм! Понимаю! Хорошо. Спасибо за помощь.
Перед встречей с администратором Филипп ходил взглянуть на могилу. Ничего необычного он там не заметил. За исключением мелкой гальки. Вроде той, что разбрасывают обычно на могилах евреев и добывают в карьерах… Прахом ты родился, в прах ты и превратишься.Франсуа, должно быть, купил ее на набережной Межиссери. У птичников. Филипп подумал, что эта деталь вряд ли поможет продвижению следствия. Это была лишь обычная бестактность. Или, на худой конец, черный юмор. Он бросил взгляд на часы. До обеда у него как раз есть время заскочить к «Шомон фрер».
В похоронном бюро Филиппа встретили более настороженно. Здесь не любили поднимать старые дела, особенно по просьбе полиции.
– Могу ли я узнать… господин… – Шомон-старший еще раз взглянул в его служебное удостоверение, – господин Лопес, что именно управление по борьбе с незаконным оборотом наркотиков ищет у нас в бюро? – Он представил себе мешки с кокаином, положенные в гроб вместо тела, и чуть заметно покачал головой. Нет, так просто его не проведешь.
– К сожалению, это конфиденциальная информация.
Он записал номер удостоверения Филиппа, чтобы выказать свое недоверие.
– Тело госпожи Прат подготавливал один из моих сыновей… Я был с ним!
– Я нисколько не сомневаюсь в том, что вы выполнили свою работу как следует. Будьте добры просто ответить на мои вопросы.
– Слушаю вас, – неохотно процедил Шомон. Он снял трубку телефона, чтобы его не беспокоили, и принялся барабанить пальцами по лежавшей у него на столе папке.
– Вы забрали тело с улицы Принцессы?
– Нет, месье!
– Тогда откуда?
– Из морга. При больнице Некер.
– Разве Некер занимается не только детьми?
– Вовсе нет! Они держат места и для парижской «скорой помощи». Соотношение приблизительно две трети на треть, то есть тридцать процентов взрослых. Особенно с тех пор, как закрыли больницу Лаэннек…
– Женщина скончалась в больнице?
– Мы подключились уже в морге. А все остальное…
Филипп исключил вероятность смерти на улице, так как в подобном случае проводилось бы вскрытие и тело вывезли бы из Института судебной медицины на набережной Рапе.
– Пожалуйста, дальше!
– Но что именно вы хотите знать, господин Лопес?
– Все.
Шомон сделал вид, что углубился в чтение бумаг, затем произнес:
– Все услуги были заказаны и оплачены господином Франсуа Пратом, супругом усопшей. Принимал его я. Здесь. Во вторник, 5 июня 2001 года. Во второй половине дня. – Шомон снова пробежался по записям. –
В утро похорон он принес нам одежду для своей супруги. В помещение морга, предназначенное для этих целей. Он выразил желание присутствовать при одевании усопшей. Я это отлично помню.– Как он выглядел?
Шомон озадаченно посмотрел на Филиппа.
– Убитым горем! Как еще ему выглядеть?
– А она?
– Что, извините?
– Как выглядела госпожа Прат?
– Вы хотите сказать… усопшая?
Шомон, казалось, был окончательно сбит с толку.
– Она была блондинкой, брюнеткой?
– Очень молодой, в этом я уверен. А что касается всего остального…
– Кто еще был в похоронной машине, кроме Франсуа Прата?
– Родители вдовца, кажется.
– Кажется?
– Я уверен…
– То есть они были вместе, когда гроб закрывали?
– Нет, родители ждали на улице.
– Вы уверены?
– Абсолютно!
Филипп молча переваривал услышанное.
– Вот, смотрите! – прервал тишину Шомон. – Разрешение на захоронение, выданное мэрией Шестого округа. Все было оформлено как полагается!
– Вы не могли бы сделать мне копию?
Шомон, не скрывая раздражения, поднялся с кресла и открыл крышку ксерокса. Листок, который он протянул Филиппу, был еще теплым.
– Спасибо. И последний вопрос. Директор кладбища сообщил мне, что представителей церкви на похоронах не было. Вы подтверждаете эту информацию?
– Да. Гражданская панихида. Что-нибудь еще?
– Вас ничего не удивило, не показалось необычным?
– Не припоминаю ничего такого.
Шомон посмотрел на часы. Беседа была закончена. Филипп тоже поднялся. Хризантемы в горшках, стоявшие на улице, казалось, медленно таяли от жары.
Лихорадка Мод спала. Она начала есть. Присутствие Майкла действовало на нее успокаивающе. Однако у нее не было сил. Как и желаний. Она словно впала в апатию.
В конце недели они переехали в гостиницу на улице Делямбр. Неподалеку от дома Мари и Филиппа.
В воскресенье они поссорились. Майкл упрекнул Мод в упадническом настроении. В том, что она упивается своим горем. Ему хотелось вывести ее из апатии. Однако чем больше он журил ее, тем упорнее она стояла на своем.
Мод чувствовала себя непонятой.
– Если тебе трудно выдержать все это, значит, ты меня не любишь! – кричала она.
– Не говори глупостей!
– Возвращайся в Нью-Йорк! В свое болото…
– Как ты можешь… Я же обожаю тебя!
– Тогда докажи это! Любви не существует, есть только ее доказательства!
Она ненавидела эту сентенцию и сама не понимала, почему с такой жестокостью бросила ему эти слова.
– Ты несправедлива!
После обеда они пошли в Люксембургский сад. Мод по-прежнему выглядела насупленной. В киоске у кукольного театра они купили конфет. Остановившись перед старинной каруселью, они наблюдали за кружением деревянных лошадок Дети, сидевшие на них, пытались поймать металлические кольца, которые спускались сверху.