Мода на чужих мужей

…Утро началось с головной боли, недовольного покрикивания Светланы из-за дверей спальни и телефонного звонка. Все ему приготовили, все сделали, осталось заплатить. Это немного подстегнуло, вытеснив из организма душевную ломоту. Он быстро собрался, успев дать указание по телефону проводить оперативную перекличку на фирме без него. На бегу позавтракал, что под руку попалось. Мать напрягать не хотелось, достаточно ей Светкиного недовольства. Давно пора было сиделку нанять, мать просто из сил выбивалась. Но обе капризничали и противились, не желая видеть в доме чужого человека.

– Ма! – крикнул он от порога, трусливо обежав дверь Светкиной спальни стороной. – Я ушел!

И ускакал, хлопнув дверью, и выдохнул лишь на улице возле машины.

Сначала вчера, теперь вот сегодня утром он не поцеловал Светку. Как она это расценит, интересно?..

– Интересно твои девки пляшут, Стас! – воскликнул давний приятель, вручая ему раздутый от бумаг файл.

– Что ты этим хочешь сказать? – спросил он, хотя тут же догадался: негодник проявил любопытство и полазил по распечаткам.

– Такое ощущение складывается, что общение друг с другом они ведут через посредника, – хохотнул тот. – А может, у них того… Один и тот же хахаль, а? Я тут, опережая твою просьбу, запрос попросил сделать по номеру одному, что особо часто у обеих твоих дам обнаружился. Прямо с минуты на минуту будет ответ. Подождешь?

– Нет, – еле выдавил Стас, пятясь к двери.

Желание дать в морду нахалу становилось все острее.

– Ну и ладно. Перезвоню, как узнаю. Так что…

– Пока.

– Пока, пока, – приятель уже слюнявил купюры в конверте, которые ему Стас передал после рукопожатия. – А ты более чем щедр, старик. Тут не захочешь, станешь помогать! Ладно, жди звонка.

Он еле до машины добрел, такая слабость навалилась. И ворох бумаг под мышкой казался неподъемным. Швырнул его с отвращением на пассажирское сиденье рядом со своим. Сел за руль, скосил глаза вправо.

Что там? Что там кроется? Что такого интересного нашел его приятель, взявший на себя право лезть в его дела? Какие десять совпадений наскреб? С чего так многозначительно улыбался?

Нужно было место и время, где он смог бы во всем этом разобраться. Дома нельзя. На фирму ехать? Да, видимо, придется. Не на снегу же в парке ему бумаги расстилать, предаваясь анализу. А там запрется в своем кабинете, разложит все на столе для совещаний и начнет сличать. А Галке даст строгие указания, чтобы никто его не беспокоил.

Она молодец, она намертво будет стоять и никого не пропустит.

– Здрассте, Станислав Викторович, – поздоровалась Галина, старательно пряча от него лицо за веером из бумаг.

– Привет, Галин, как дела?

Он всегда у нее о делах спрашивал. И совсем не о делах фирмы. Ему об этом диспетчер докладывал, куда он прямиком шел, едва заходил в здание с улицы. И охрана рапортовала еще даже раньше диспетчера. Он всегда ее домашними делами интересовался. Пускай и не родным, но и не чужим ему была человеком на фирме. И с Ольгой у них всегда любовь была, в том смысле, что приятельствовали очень тепло и тесно. Этого после трагедии со Светланой Стас все Галке простить не мог, теперь, наоборот, благодарен был.

Умница! Не предала Ольгу, когда весь мир против нее ополчился. Хотя, с другой стороны, мир сузился до одного-единственного человека – до него конкретно то есть. Но все равно, гнева вот его не побоялась, спорить даже с ним пробовала и сердилась. И так они дулись друг на друга и не разговаривали почти. И косились время от времени друг на друга, но как-то так, чтобы другому заметно не было.

Что бы сделать для нее такого хорошего, а? Может, зарплату ей повысить? Рвется человек между приемной и бухгалтерией, а доплату наверняка ей жмут.

– Галь, как дела-то, спрашиваю?

Стас встал возле ее стола и с изумлением наблюдал за тем, как его бухгалтер, взвалившая по необходимости на себя роль секретарши, полезла вдруг с чего-то под стол, пропустив его вопрос мимо ушей.

– Нормально, – глухим утробным голосом ответила она оттуда и не подумала вылезать.

– Что происходит, Галь?!

Он уже всерьез озаботился. То бумагами от него отгораживается. Он же не дурак последний, понял, что смотреть на него не желает. То вдруг под стол полезла, будто что-то обронила и ищет теперь.

Ага, а то он ее не знает! Станет она по полу ползать в поисках закатившейся кнопки! Чего-то не то…

Может, все еще из-за Ольги дуется, а?

– А ну вылезай! – повысил Стас голос и кулаком об стол грохнул, не сильно, а так.

Кряхтя и нарочито охая, Галина полезла из-под стола, но лицо повернула к нему лишь правой щекой, уводя взгляд в сторону. Теперь она на дверь его кабинета таращилась, будто отсылала норовистого босса поскорее к себе, чтобы тот не приставал и не мешал работать.

Это совсем ни в какие ворота не лезло! Такого же не было никогда раньше! Она, рада не рада, всегда смотрела ему прямо в глаза. То с улыбкой, то с укоризной, то с одобрением, но и осуждением, случалось. Но никогда не мимо, никогда!

– А ну повернись ко мне немедленно, Прошина! – рявкнул на нее Стас и, перегнувшись через стол, ухватился за ее пухлый подбородок и с силой развернул на себя. – Что за черт, твою мать???

Теперь стало понятно, что именно с таким усердием прятала от него Галина.

Синяк!!! Размером с хорошую картофелину, он обрамлял ее левый глаз сверху и снизу, и никакие утренние ухищрения с пудрой и кремами не смогли скрыть его лиловой свежести.

– Кто??? – заорал Стас не своим голосом.

– Станислав Викторович, – губы у Галки задрожали. – Не надо, пожалуйста, я вас прошу!

– Убью! Кто посмел?!

Попадись ему сейчас этот мерзавец под руку, точно убил бы. Сам никогда не трогавший женщин, Стас не презирал – нет, ненавидел ублюдков, которые упражнялись в рукоприкладстве.