Модистка из другого мира 1. Райская птичка

Лариса меняла позу каждые десять секунд и чувствовала себя ужасно: голой, растерянной и уязвимой. На нее давили яркий свет из софитов и напряженный взгляд Эслея.

Фотограф собрал длинные волосы в низкий хвост, отчего его лицо сделалось еще более хищным и требовательным. Его длинные острые уши подрагивали. Не успела Лариса подивиться качеству отопластики, как Эслей поднялся, недовольно прижал уши и спросил:

— Это все, что ты можешь мне предложить?

— Что? — растерялась Лариса.

— Вот именно, «что»? Мне говорили, что ты звезда, Лара Бэклер, именно поэтому я согласился поработать на Марго. Но я вижу… пустоту. Ты халтуришь. Где эмоции? Я ничего не слышу и не чувствую. Читатели журнала ничего не услышат и не почувствуют.

— У Лара был тяжелый месяц, — вмешался Даву. — Ее пытались…

— Я еще раз повторю, что мне плевать! — Эслей повысил голос. — Если она жива и приперлась сюда сегодня, пусть работает. Иначе валите оба. Я не буду тратить время и силы на вакуум, из которого ничего не зачерпнуть, мне дорога моя репутация.

Лариса вдруг кивнула, поняв, о чем говорит фотограф. Обида, несомненно, имелась, но это были отголоски капризной личности Лара. Эслей был прав: или выкладывайся, или меняй работу.

— Прости, Рой, — хрипло проговорила она. — Я сегодня не в себе. Дай мне несколько минут.

— Три, — кинул фотограф, едва пошевелив яркими губами.

Он надел колпачок на объектив камеры и отошел к столику с кофемашиной.

— Чтоб тебя, — тихо проговорила Лариса, дав волю злости.

— Так лучше, — неожиданно бросил Эслей через плечо, не поворачиваясь. — Я узнаю Лара, которой восхищался на показах. Покажи мне стерву.

«Будет тебе стерва, еще какая, — мрачно повторила Лариса мысленно. — У него глаза на затылке? Сенсоры на ушах?»

Эслей налил себе кофе и бросил помощницам:

— Принесите ей настоящие фрукты. Мне нужен аромат таноа.

Одна из девушек протянула Ларисе спелый мягкий плод пурпурного цвета с тонкой кожицей, через которую, казалось, вот-вот просочится наружу сок.

— Кусай, — велел фотограф, взяв в руки камеру, — сделай так, чтобы я что-то почувствовал. Что-нибудь, кроме скуки.

За годы общения с мужчинами, страстными и не очень, Лариса поняла, что у каждого свой триггер. И то, что их заводит, не остается без внимания и темпераментных женщин, потому что каждая из них в душе мечтает стать соблазнительницей. Вот вам и наживка для потенциальных покупателей продукта, в данном случае – духов.

…Глаза, взгляд из-под ресниц, изгиб тела…

Лариса откусила от «плода желаний», ощутив, как с подбородка по шее на полуобнаженную грудь течет сок. Мякоть была сладкой и ароматной…

…Отклик со стороны фотографа… она почувствовала его так же реально, как ощущала вкус фрукта.

Ее не остановили, только ассистентка принесла влажные салфетки и новый фрукт в крошечной паузе между щелчками фотоаппарата.

Вновь защелкала камера.

…Ева, сжимающая таноа в руке… капли сока, зависшие в кадре…

…Вот она тянется к плоду на дереве, сладострастно изгибаясь…

…Устало прислоняется к стволу, тоскливо глядит на добычу, словно вспомнив: у всего есть цена, одумайся, пока не поздно…

Щелчки камеры прекратились.

— Молодец, Лара Бэклер, мы сработаемся, — из-за режущего глаза софита донесся удовлетворенный голос Эслея. — Перерыв.

Тошнота начала подкатывать к горлу сразу после того, как Лариса укусила фрукт. К концу фотосессии она с трудом сдерживала спазмы.

Нервное – и к гадалке не ходи.

Пришлось признать: Лара – не актриса. Она не умеет отделять роль от себя самой. И она только что прожила маленькую жизнь, которая ей не понравилась. Ее заставили прожить эту жизнь, вот в чем беда.

В туалете ее вывернуло над унитазом. Впору было подумать, что ее опять отравили, Но Лариса и душой, и разумом осознавала: это что-то энергетическое. Гадкое, навязанное, не ее.

Ее предположения тут же подтвердились.

— Ты только что спустила в унитаз мою магию, — холодно проговорил кто-то снаружи кабинки. — Просто тупо выблевала. А я так старался.

Голос был мужской. Пятьдесят процентов насмешки и пятьдесят – легкого удивления. Эслей.

Лара скрипнула зубами. Ее отношение к фотографу сменилось от восхищения до полному неприятию.

— Вообще-то, это женский туалет, — хрипло сказала она, изо всех сил толкнув дверь.

Рой отступил. Он рассматривал Лару с легкой улыбкой на ярких губах. А ей хотелось разбить о его голову унитаз.

Какая-то девушка сунулась было в уборную и с испугом, увидев Эслея, выскочила.

— Ты маг? — спросила Лара, добравшись наконец до ледяной воды.

Во рту было кисло, таноа хоть и отличался приятным вкусом, послевкусие оставлял нездоровое. Нет, как не любила Лариса тропические фрукты, так и не полюбит, даже в другом теле.

— Я альв, — презрительно бросил Эслей. — Мы все маги.

— Ну да, ну да.

Холодная вода была упоительно сладкой. Хотелось засунуть под кран голову. Только от этого легче не станет, жар находился внутри.

— Ты на меня воздействовал, — предположила Лариса. — Подчинял.

Угадала, к собственному удивлению.

— Пытался. Но не подчинить. Хотел тебя… м-м-м… расслабить.

— Ага, конечно.

— Я говорю правду. Всякое бывает, — фотограф пожал плечами. — Пробки, стресс, ссора с бойфрендом… Немного силы – и девочки раскрепощаются. Некоторые отмечают, моя магия сравни легкому… тонизирующему.

— Наркоте типа?

— Опять же, случаи бывают разные, — легко согласился Рой. — Но ты поставила ментальные щиты и сама справилась со скованностью. Кто научил?

— Жизнь, — Лара фыркнула, оторвала кипу салфеток, принялась вытирать лицо и шею.

Золотой грим на висках размазался, но ей было плевать.

Какие еще щиты? Ах да, одна цыганка на рынке в южном городке прицепилась к ней с гаданием. Лариса помнила туман, странное желание подчиняться, а потом злость. Цыганка убежала, поливая Лару бранью и держась за голову.