Мое чужое имя

— Да плевать я хотела на такую этику! — перебила меня Таня. — Если к тебе придет человек… со своей проблемой, — передразнила она меня, — но ты точно знаешь, что этот человек — вор, бандит, насильник — преступник, одним словом! Ты что же будешь доказывать, что он белый и пушистый?! Будешь пакостить ребятам, с которыми сам же и работал когда-то?

— Ну, знаешь… потому это и называется состязательностью сторон. Человек, идущий работать в адвокатуру, должен понимать, что защищать придется не только добропорядочных граждан, попавших под произвол полиции — их, ясное дело, защищать легче. В том числе и с моральной точки зрения. Защищать придется и тех самых воров, и бандитов, и насильников — должен же их кто-то защищать! А если ты этого не понимаешь, то извини, но в адвокатуре тебе не место. Что и требовалось доказать. У тебя кофе сейчас убежит.

От этой идиотской дискуссии у меня даже в горле пересохло… Таня несколько секунд сидела напротив и, казалось, про кофе не расслышала: изумрудные глаза лихорадочно блестели, щеки раскраснелись от волнения. Похоже, она очень хотела что — нибудь ответить, но так и не могла придумать что. А оказывается, когда волнуется, она чудо как хороша.

Потом она встала, выключила плиту и начала молча разливать напиток по чашкам.

— Так что у нас дальше по плану? Я о Севухине, — сменил я тему, пока она ответ все — таки не придумала.

С чашками и блюдом, полным бутербродов, мы вернулись в комнату и снова занялись делом. Решили, что сперва Таня будет звонить по телефонам, указанным в выделенных объявлениях, и убедится, что квартиру сняли именно в день приезда в Старогорск Севухина или вскоре после этого. Потом по этому же номеру перезваниваю я и говорю от имени Севухина — если моего клиента опознают по фамилии, то мы молодцы, и я веду Татьяну в ресторан!

— А-а-а… что мне говорить? — спросил я самое важное.

— Да все равно. Хотя бы просто представься.

Работа опять закипела. Первое время видно было, что Таня все еще дуется, хотя я искренне не понимал, чем ее так обидел — она же не всерьез собиралась в адвокаты идти. Однако когда дошли до середины списка, она снова начала шутить, а в глазах появился азарт — вот — вот мы на него выйдем! Это она так думала, а я относился к происходящему скептически…

…Таня набрала очередной номер.

— Добрый день, я по объявлению, насчёт квартиры… Сдали уже? Так объявление — то в свежей газете — когда вы успели? — «удивилась» Таня. — На прошлой недели еще… Когда? В субботу… Да, а объявление почему — то еще висит. А скажите, у вас комнат сколько в квартире… Ах, одна — так к вам, наверное, одинокие селятся, а не семейные? И сейчас как раз одинокий мужчина? Да, неделькой раньше нужно было позвонить, до свидания.

Она положила трубку. Даже Тане бессмысленное обзванивание начало надоедать, хотя она продолжала меня подбадривать, что мы его найдем, что это только вопрос времени — пропустить его мы никак не могли. Правда существовал ещё закон подлости, по которому нужное объявление окажется в самом конце списка.

— Ещё один? — устало спросил я.

— Да. Будешь звонить?

Обижать ее не хотелось. Я взял трубку и, вздохнув, набрал предыдущий номер.

— Слушаю… — отозвались в трубке.

— Здравствуйте….Это Геннадий Севухин, я у вас квартиру снял…восемнадцатого числа…помните?

— Ах…Геннадий Петрович, вы насчет оплаты?

От неожиданной удачи я начал заикаться и судорожно показывал Таньке на трубку. Она, поняв, что мы его, наконец, нашли, сделала мне знак прекращать разговор. Это было несложно, потому что о чем говорить я и так не знал.

— Какую галиматью я ему нёс… — ужаснулся я, когда положил трубку.

— Да уж… Врешь ты плохо.

— Зато ты — хорошо. Ладно, госпожа врунья, у кого он квартиру снял мы, допустим, нашли, а вот как мы узнаем адрес непосредственно Севухина? Или хотя бы его телефон? В объявлении — то указан только телефон хозяина! Опять, что ли, звонить и спрашивать: извините, я забыл свой адрес?

Таня задумалась. Потом решительно взяла трубку и набрала всё тот же номер.

— Извините еще раз. Я вам только что звонила. Да…я понимаю, но мне очень нужна именно эта квартира — уж больно район подходящий… да, но я заплачу любые деньги…

Я приник ухом к трубке рядом с Таниной головой и, затаив дыхание, слушал:

— Поймите, — возражали в трубке, — ну не могу же я выгнать своего квартиросъемщика. Мне всё равно кто там живёт, но…

Таня вдруг назвала, как отрезала совсем уж запредельную сумму для однокомнатной квартиры в провинциальном городе. В трубке надолго замолчали, потом, словно взмолились плачущим голосом:

— Ну…Я не знаю… Ну, хорошо, я поговорю с этим жильцом — уговорю его съехать. Оставьте ваш телефон…

— Вы лучше мне дайте его номер, а я сама с ним поговорю…

Записав, она аккуратно положила трубку на аппарат. А потом, так неожиданно, что я даже вздрогнул, Таня швырнула газету к потолку и бросилась мне на шею, а в ее изумрудных глазах впервые за все время нашего знакомства появились веселые, даже сумасшедшие искорки:

— Получилось! Ты представляешь, все-таки получилось!

— Действительно, получилось… — я до сих пор не мог поверить. — Теперь нужно скорее пробивать телефон по базе данных и вычислять адрес!

— А, может, завтра? — Таня настырно обвила мою шею руками, а в изумрудных глазах резвились бесенята.

— Завтра, так завтра, — не стал спорить я.

* * *

В понедельник утром Максим Таню Шорохову не вызывал — она пришла сама, но странным это никому не показалось. С ней уже и в дежурной части здоровались, как со старой знакомой. При ее появлении Федин даже не прекратил пересказывать соседу Соколку один из диалогов со следователем, а, учитывая, что в таких диалогах вполне могла содержаться следственная тайна — это было высшей степенью доверия. А вот оперативник Ваня Соколок отреагировал на ее приход куда более деятельно — подпрыгнул, уступая Тане менее скрипучий стул и повесил ее пальто на вешалку, за что был одарен очаровательной улыбкой.

— Ребята, а я вам пиццу принесла — вы ведь, наверное, еще и не завтракали.

— Ха, не завтракали! — Максим тоже поднялся и пошел ставить чайник. — Я, например, и не ужинал — только что с дежурства.

Когда заварили чай, разлили его по кружкам и начали поедать пиццу, Максим, с деланным равнодушием спросил, спросил:

— А как мы в Спасский съездили тебе не интересно узнать?

— Еще как интересно, — оживилась Таня. Похоже, она всеми силами старалась не выдать, что ради этого, собственно, и пришла.

— Пакетик-то с наркотой после вашего с Никитиным визита свидетельница в ведро с помоями выбросила — вот уж мы с Соколком там покопались вдоволь…

— Могла бы и в сортир выбросить, — флегматично добавил Соколок, — так что нам, считай, повезло.

— Но ничего, нашли мы пакетик, почистили — и на экспертизу. Эксперт говорит героин хорошего качества, без примесей — не понятно, каким образом наша девушка Аллаху душу не отдала… И правда, Нуйков этот какой-то киллер-неудачник!

— Зато второй киллер очень удачливый: третий труп за две недели вам чуть не устроил. Он ведь в той избушке тоже был — Даминова говорит, что к сестре Нуйков должен был с приятелем приехать. И не развлекаться, а по делу. Так что, возможно, передоз Даминовой устроил именно этот второй гость. Кстати, как у второй Даминовой дела?