Моё грозовое небо

– И отвернись, пожалуйста, – робко попросила Мэл, плотнее заворачиваясь в полотенце.

– Жизель, это смешно. Даже если не брать во внимание последние семнадцать лет, я всё равно уже видел тебя голой. Ладно, ладно, – Алекс побеждённо поднял руки, увидев её умоляющий взгляд, и отвернулся, чтобы достать из шкафа свои джинсы и чёрную футболку. В конце концов для неё их отношения только начинались, а он сам был новым человеком. Нужно было дать ей время.

– Кажется, ты был прав, – одевшись, Мэл удивлённо покрутилась перед большим зеркалом. – Сели идеально.

– Я всегда прав, когда дело касается тебя. Пойдём, нужно разбудить Даниэля и ехать в больницу, – Алекс протянул ей руку, и она, немного поколебавшись, вложила в неё пальцы.

– Можно я сама?

– Это твой сын, – он пожал плечами, а дойдя до лестницы на второй этаж, мотнул головой в сторону кухни. – Я пока соображу что-нибудь на завтрак.

Но стоило Мэл сделать несколько шагов наверх, как по ступенькам чуть ли не кубарем скатился сонный Даниэль и обхватил её руками.

– Мама…

Охнув от неожиданности, Мэл рассмеялась, а когда он выпустил её, потрепала по и так взъерошенным волосам. Кажется, ей придётся привыкать ещё и к постоянным объятиям. Хотя, пожалуй, в отношении Даниэля она ничего не имела против.

– Пойдём перекусим и в больницу. Нас ждёт твоя сестра.

* * *

– Есть какие-то изменения? – стоя посреди больничной палаты, Алекс с тревогой смотрел на спящую дочь, пока врач менял капельницу.

– Почему она всё ещё не пришла в себя? – Даниэль в напряжении расхаживал из стороны в сторону в изножье кровати. Ему совершенно не нравилось видеть сестру такой. Без её задорной улыбки и весь мир казался тёмным и неприветливым.

– Она уже приходила в себя. Но сейчас находится под седативным воздействием препаратов, – врач записал что-то в медицинскую карту и снова обратил на них своё внимание: – Это необходимо, чтобы облегчить боль от многочисленных ушибов и дать возможность организму для восстановления. Потом мы снизим дозировку.

– И сколько на это может понадобиться времени? – Алекс положил руку на плечо сына, заставляя того остановиться. Ему и самому было тяжело, а метания Даниэля только добавляли нервозности.

– Сутки, может двое. Всё будет зависеть от её состояния. Так что отправляйтесь домой. Я и так не должен был вас пускать.

– Спасибо, – подойдя к изголовью, Алекс погладил дочь по волосам и осторожно поцеловал в лоб.

– А можно мне… ещё пару минут побыть с ней вдвоём? – Мэл умоляюще посмотрела на врача, и тот нехотя кивнул:

– Хорошо. Но только пару минут.

– Мы подождём в коридоре, – Алекс ободряюще ей улыбнулся и подтолкнул Даниэля к выходу.

Оставшись одна, Мэл подтянула стул ближе к кровати дочери, села на самый краешек и, взяв её ладонь в свои, зашептала:

– Мишель… моя хорошая… Я не помню, как ты родилась, как росла, как делала первые шаги, как начала говорить и танцевать… Но я помню тебя, помню, что ты моя, и знаю, что люблю тебя… всем сердцем люблю… Прости, что заставила тебя так долго ждать… Но теперь я здесь, рядом, и больше никуда не исчезну… Я не знаю, что будет дальше… Но обещаю тебе, я больше никогда тебя не оставлю… Слышишь меня?.. Просто возвращайся к нам поскорее…

По щекам Мэл медленно потекли слёзы. Ей было жутко страшно. И хоть врач и заверял, что всё будет нормально, она до ужаса боялась, что Мишель никогда не откроет глаза, боялась не услышать её голоса или смеха, боялась, что не сможет просто поговорить с ней, узнать у неё то, что пропустила за эти три года, за всю её жизнь. Сидела и рассматривала её, пытаясь запомнить каждую чёрточку, а потом, утерев слёзы, уже собиралась встать, когда ресницы Мишель затрепетали, и та медленно открыла серые глаза, в которых мгновением позже застыла сильнейшая паника. Она дёрнулась и захрипела, пытаясь избавиться от маски на лице.

– Тише-тише, я здесь. Успокойся. Всё хорошо, – Мэл нажала на кнопку экстренного вызова и схватила обе руки мечущейся по кровати дочери.

– Что произошло? Мишель… – Алекс влетел в палату вслед за врачом, который, мягко оттолкнув Мэл в сторону, так же как и она до этого, схватил Мишель за руки и заговорил спокойным уверенным голосом.

– Всё хорошо. Успокойся и дыши, и я тебя отпущу.

– Миш, я здесь. Просто слушай врача, – стоя рядом, Алекс видел, как испуганно бегали её глаза, а его сердце заходилось болезненными спазмами от одного вида того, как она задыхается.

– Давай, девочка, вдох-выдох. Вместе со мной.

Мишель прикрыла глаза, медленно повторяя за врачом. А через пару секунд её сердечный ритм, отражающийся на мониторе, начал приходить в норму. И Алекс тоже задышал спокойнее, расслабляя крепко сжатые кулаки. Мэл же беспомощно покусывала губы в стороне у самого выхода, стоя в объятиях Даниэля, который заскочил в палату следом за отцом. Но напряжение постепенно отпускало и её.

– Я сейчас сниму маску, а ты попытаешься дышать сама, хорошо? – дождавшись едва заметного кивка Мишель, врач отпустил её и, расслабив ремешки, убрал кислородную маску. – Что тебя так напугало?

Алекс взял её за руку, и она впилась в него тревожным взглядом.

– Папа… – Мишель еле слышно захрипела и попыталась сглотнуть, морщась от боли.

– Я здесь, детка. Всё хорошо. С тобой всё будет хорошо.

Мишель едва заметно кивнула, но снова попыталась спросить то, что её волновало больше всего. Ей же не показалось. Она, и правда, её видела. Да и если отец был здесь, значит…

– Это была мама?.. Она…?

– Да, Миш. Мы приехали, как только узнали, что случилось, – Алекс отклонился назад и протянул руку Мэл, которую Мишель не могла видеть за врачом, и та тут же сделала несколько шагов к кровати, хватаясь за его ладонь и пытаясь незаметно вытереть слёзы.

Мишель рассматривала её жадным взглядом, и, сев рядом, Мэл погладила её по щеке.

– Моя Мишель… – с нежностью прошептала она, вытирая уже её слёзы. – Я рядом, родная…

Мишель медленно прикрыла глаза, впитывая такое знакомое и любимое тепло. Вот теперь всё было действительно в порядке. Сейчас, когда её мама нашлась, она могла позволить себе ни о чём не переживать.

– Вам пора, – врач тактично тронул Мэл за плечо, а сонные глаза Мишель снова в страхе раскрылись.

– Не бойся, – улыбнулась Мэл, с лёгкостью читая на её лице незаданный вопрос. – Я буду здесь завтра. И после завтра. И каждый день, пока мы не заберём тебя домой.

Они с Алексом по очереди поцеловали её, и тот с трудом заставил себя покинуть палату, уводя с собой жену и сына. Но о нервном напряжении теперь, и правда, можно было забыть. Да, ему ещё предстояло решить очень много вопросов: помочь Жизель вернуться к прежней жизни, самому привыкнуть, что она снова рядом, помочь дочери встать на ноги. Но в целом всё наконец-то становилось хорошо, и боль, лежавшая на его сердце последние три года, растворялась, позволяя ему биться сильнее и увереннее.

– Пап, закинь меня к Эш. Нужно сообщить им, новости о Мишель, – Даниэль улыбнулся, когда они подошли к машине. Да, можно было просто позвонить. Но видя, как отец, даже глубоко задумавшись, всё время неосознанно старается прикоснуться к Мэл, он решил дать им ещё один день, чтобы побыть просто вдвоём. Ему и самому хотелось провести с матерью как можно больше времени, но эта потребность, он знал наверняка, не шла ни в какое сравнение с потребностью Алекса.