Моё лимонное дерево

– Эльвира, наш главный технолог, хорошо о тебе отзывалась сегодня. Правда, она не заметила, чтобы ты воодушевилась процессом изготовления кирпича, но оценила твои старания.

– Она права в каком-то роде.

Я подумала о сегодняшнем дне: новый выданный белый халат, собственный рабочий стол, пропуск в лабораторию – хоть мне и в основном предстояла бумажная работа, но эта ламинированная карточка придавала ощущение значимости. Начальство – бывший муж, отчего я уже успела поймать на себе парочку неприязненных взглядов. Я знала, что так и будет. Хороший оклад, очень даже – все это, кажется, стоило скучного и пыльного процесса.

Мы приехали так быстро.

– Ой, сверни направо, пожалуйста. Селена сегодня у родителей, нужно будет ее забрать. Можешь меня высадить прямо там, мы пройдемся до дома.

Марк послушно выполнил все мои требования, вышел из машины и открыл мою дверь. После чего я коснулась его руки, впервые за несколько лет, отчего мое лицо налилось красным и сердце забилось… Совсем как раньше.

– Ты не зайдешь?

– Нет, уже поздно, а мне еще нужно добраться до отеля.

– Тогда, до завтра?

– Селене привет. Скажи, что я люблю ее.

Она и так это знает.

Он вернулся в машину и меньше чем через минуту скрылся из виду. Дышать сразу стало легче.

Ночью я не могла уснуть. Я зашла на кухню, вновь открыла верхний ящик и достала оттуда бутылку красного вина. Один бокал. Это безумие, кажется, я снова схожу с ума. Я придаю всему слишком большой смысл. Воспоминания – яд, который разрушает меня. Я снова ступаю на те же грабли, я понимаю это. Но почему не могу остановиться?

Две недели спустя

Я не видела Марка уже две недели. Он будто исчез, растворился. Казалось, я выдумала его и предстоящий обед. И тот момент в машине, все те эмоции тоже были неправдой. Но правдой оставалось то, что я не могла забыть его ни днем, ни ночью. Я вспоминала его за ужином, вспоминала в ванной, вспоминала каждый раз, когда смотрела в глаза своей дочери. Мои чувства были настоящими, пугающими меня, непреодолимыми, хотя я больше не старалась противиться им. Меня не покидало чувство оцепенения, я буквально сжималась вся и не могла дышать, когда проходила мимо его пустующего кабинета. Я с надеждой заглядывала сквозь жалюзи на окнах, но его там не было.

Сегодня на заводе шумно – больше, чем обычно. Рабочие суматошно бегают из цеха в цех, а на моем столе с утра появилась гигантская стопка бумаг, которые предстояло внести в систему.

– Эвелина, что происходит?

– Марк звонил – к нам едет проверка и начальство с зарубежными партнерами. Нужно управиться до утра. Так что, давай без лишних вопросов. Видела бумаги на столе? Давай за дело.

– Но это невозможно! Такой объем работы – я не управлюсь до конца смены!

– Я же сказала, что нужно управиться до утра. Возьми себя в руки, черт возьми, и марш работать!

На часах было уже девять тридцать, когда я, наконец, почувствовала на себе солнечное тепло, которое искорками отлетало от кучи снега на улице. Холодно не было, хотелось пройтись, но я не могла позволить себе задержаться еще дольше. Я спешила забрать Селену у родителей и скорее увести ее на школьную экскурсию. Честно, я даже не помнила, какой теме она посвящена. Голова словно стала хранилищем для всех тех бумаг, что я разобрала сегодня.

Я прошла мимо КПП, где Давид – охранник, который изо дня в день слушает скрип этих высоких железных ворот, – посоветовал мне скорее направиться к автобусу и не обращать внимания на сумасшедших, которые торчат у завода с самого рассвета.

Сумасшедших? Я вопросительно взглянула на него.

– Просто будь аккуратна.

Дверь распахнулась, и я сразу заметила их – небольшую группу людей, человек семь или десять, преимущественно женщин. Они держали в руках громкие плакаты и кричали так же громко. К сожалению, мне не удалось разобрать слов. Увидев меня, они стали громче, ярче. Будто я сухое полено, брошенное в костер.

Девушка с темным каре казалась опасней всех остальных – ее взгляд был направлен строго на меня. Ее руки нервно смяли листовку, которую она затем бросила в мою сторону, как мусор в урну. Какого черта тут происходит?

– Эти ряженые заявляются сюда каждый год перед проверкой. Не беспокойся, скоро их тут не станет, – произнес мужчина, догнавший меня, когда я уже подходила к автобусной остановке.

– И что же им нужно?

– Говорят: не место заводу в Таймуне. Беспокоятся об экологии. Третий год уже, как по расписанию, на одном и том же месте. В прошлом году и вовсе разбили здесь лагерь.

– Так мы же используем замкнутый цикл производства? Все в рамках нормы. Чем им не угодил «Таймун Индастриз»?

– Сразу видно, что ты здесь новенькая. Технолог, я так понимаю? – Мужчина улыбнулся и протянул мне руку. – Виктор. Я водитель, езжу по мелким поручениям и все такое. Ничего особенного, честно говоря.

– Оливия, – сказала я и протянула ему руку в ответ, – приятно познакомиться. Можно сказать, что ты первый человек, с которым я здесь познакомилась. Не считая Эльвиры и…

В этот момент я увидела, что у остановки притормозил знакомый мерседес, стекла на дверцах которого начали медленно опускаться.

Черт! Я так сжала руку Виктора, что он не мог не заметить мое напряжение.

– Наверное, это за тобой?

– Думаю, что да. – Я разжала его руку, одновременно чувствуя стыд, радость и легкое недомогание внизу живота.

– Подвести? – Произнес Марк, после чего приветственно кивнул моему собеседнику.

– Было бы неплохо.

И вот он снова рядом, на расстоянии вытянутой руки. Мне хочется коснуться его, как раньше, но я сдерживаю себя и свои мысли. Мы едем за Селеной. Она обрадуется, увидев его. Боже, как же мне порой больно, что ей приходиться проходить через все это! Всегда одного нет рядом, всегда чувство пустоты внутри, неполноценности. Я знаю это со слов мамы – она росла без отца и знала, о чем говорит. Боже, как же она была права. Мама предупреждала, но я не послушала ее, и теперь за все расплачивается Селена.

– Как прошел день?

– Серьезно? Где ты пропадал? Неужели ты не в курсе, что вся первая смена работала сегодня в ночь, чтобы привести все в порядок? Селена опять ночевала у мамы. Мы не ради того переехали, чтобы она вновь жила в страхе, слушая бредни Кристины.

– Прости. Мне правда очень жаль, что так вышло, но это моя работа. Если ты помнишь…

– Да. Ты постоянно пропадал.

– «Я ждала тебя к ужину, и если ты видишь на нем заветренную корочку, то вероятно ищи меня в баре за углом. За каким по счету бокалом – зависит от степени твоей наглости», – процитировал Марк мои слова, оставленные на записке вроде как в девяносто втором.