Мое непослушное сердце

Вместо ответа Кевин повернулся и ушел.

Лили прижала пальцы к губам, размазывая темную помаду. В глазах блеснули слезы. Жалость разрывала сердце Молли, но, понимая, что теледива не потерпит сочувствия, она промолчала. И оказалась права.

— Я остаюсь, — прошипела Лили, сжимая кулаки.

Молли нерешительно посмотрела в сторону площади, но Кевин не показывался.

— Как вам угодно.

Ее так и подмывало спросить, что было между ней и Кевином, но не могла же она прямо спросить об этом!

— Похоже, вы с Кевином не очень ладите.

Лили почти рухнула в качалку, и кошка мгновенно вскочила ей на колени.

— Я его тетка.

Облегчение, которое ощутила Молли, сменилось безрассудным стремлением защитить Кевина.

— Правда? Но судя по всему, отношения у вас не из лучших.

— Он ненавидит меня. — Теперь Лили и вправду ничуть не походила на звезду. — Он ненавидит меня, а я люблю его больше всех на свете. — Она рассеянно потрогала кувшин. — Его мать, Майда, была моей старшей сестрой.

У Молли неведомо отчего пробежал по спине озноб. Наверное, от ее надломленного голоса.

— Кевин говорил, что его родители были немолоды.

— Да. Майда вышла за Джона Такера в тот год, когда я родилась.

— Большая разница в возрасте.

— Она была мне как вторая мать. Мы жили в одном городе, дверь в дверь.

Молли казалось, что Лили рассказывает ей все это лишь для того, чтобы окончательно не расклеиться. Любопытство подтолкнуло ее к дальнейшим расспросам.

— Помню, я читала, что вы были очень молоды, когда отправились в Голливуд.

— Майда переехала, как только церковь перевела Джона в Гранд-Рапиде. Мы с матерью не ладили, и вскоре обстановка накалилась так, что я сбежала.

Она замолчала, но Молли не терпелось узнать подробности.

— Но вы сделали прекрасную карьеру в Голливуде.

— Не сразу. Я была вздорной, необузданной девчонкой и наделала много ошибок. Некоторые невозможно исправить.

— Меня тоже вырастила старшая сестра, но она вошла в мою жизнь, только когда мне исполнилось пятнадцать.

— Может, так и лучше. Не знаю, но думаю, кое-кто родился на свет только для того, чтобы причинять окружающим неприятности.

Молли хотела спросить, почему Кевин встретил Лили с такой неприязнью, но актриса отвернулась, и как раз в этот момент на крыльцо вышла Эми. Она была либо слишком молода, либо чересчур поглощена своими делами, чтобы узнать заезжую знаменитость.

— Комната готова.

— Я провожу вас. Эми, не достанешь ли из багажника чемоданы мисс Шерман?

Молли посчитала, что важная гостья наверняка будет недовольна столь скромными апартаментами, но Лили ничего не сказала.

— Взгляните, — сказала Молли, подводя ее к окну. — Вдоль озера идет чудесная тропинка. Там хорошо гулять.

Может, вам тут все знакомо? Вы бывали в лагере?

Лили бросила сумочку на кровать.

— Меня ни разу не пригласили.

Чувство неловкости, одолевавшее Молли, все усиливалось, и поэтому, дождавшись Эми с чемоданами, она поспешила уйти. Войдя в музыкальный салон, она коснулась старой авторучки, пузырька с чернилами, потрогала письменный прибор с эмблемой пансиона. Наконец, устав от бессмысленных блужданий, она уселась немного поразмыслить.

Прошло не менее часа, прежде чем она решила найти Кевина.

Первым делом отправилась на пляж, где обнаружила Троя — он прибивал отставшие доски причала. Когда Молли спросила парня насчет Кевина, тот покачал головой и уставился на нее с тем же жалостным выражением, которое Молли видела сегодня на мордочке Ру, когда оставила его дома.

— Я его не видел. А Эми? Где Эми?

— Убирает в спальнях.

— Мы… э-э… старались закончить сегодня пораньше, чтобы уйти домой.

«Там вы мигом сорвете друг с друга одежду и повалитесь в кровать», — подумала Молли.

— Что ж, неплохая идея.

Трои посмотрел на нее с такой благодарностью, что она едва не почесала его за ушком.

Молли двинулась было к площади, но передумала и пошла на частый стук молотка, к коттеджу с претенциозным названием «Рай». Кевин скорчился на крыше, срывая зло на кровельной дранке. Молли сунула большие пальцы в задние карманы шорт, обдумывая, как лучше обратиться к нему.

— Ты все еще собираешься в город? — осведомилась она.

— Может, позже, — буркнул Кевин, но колотить перестал. — Она убралась?

— Нет.

Молоток с новой силой обрушился на дранку.

— Она не может здесь оставаться.

— Но у нее снята комната. Не могу же я ее выкинуть.

— Черт возьми, Молли!

Бац!

— Я хочу, чтобы ты…

Бац!..

— …избавилась от нее.

Бац!

Ей не слишком понравилась такая манера обращения, но какое-то теплое чувство, оставшееся после вчерашней беседы, мешало ответить ему в том же духе.

— Ты не спустишься на минуту?

Бац!

— Зачем?

— Потому что у меня шея болит на тебя смотреть, а нам нужно поговорить.

— Не задирай голову.

Бац! Бац!

— Или молчи.

Молли уселась на кипу дранки, всем своим видом показывая, что не сдвинется с места. Кевин попытался игнорировать ее, но вскоре не выдержал, выругался и отложил молоток.

Молли зачарованно наблюдала, как он спускается с лестницы. Стройные мускулистые ноги. А бедра! Потрясающие!

Ну что такого привлекательного в мужчинах и их бедрах?

Он уставился на нее — скорее раздраженно, чем враждебно.

— Расскажи мне о Лили, — попросила она.

Губы Кевина дернулись.

— Я терпеть ее не могу.

— Это понятно. Она забывала посылать тебе в детстве рождественские подарки?

— Не желаю видеть ее здесь, вот и все.

— Судя по ее виду, она уезжать не собирается.

Кевин пожал плечами:

— Это ее проблема.

— Раз ты не желаешь ее видеть, значит, это ваша общая проблема.

Кевин снова шагнул к лестнице.

— Не можешь сегодня сама подать чертов чай?