Мое роковое влечение

— Отнести тебя?

Кивает запоздало, пока заворачиваю ее в махровое огромное полотенце. Бережно положив в постель, ложусь рядом. Минут пять молчим. Касаемся без слов друг друга, разговор взглядами, жестами идет. Не свихнуться бы от накала сегодняшнего дня. Погружение по ощущениям едва выносимо.

— Макс, я хотела сказать.

И что-то в голосе меня очень настораживает. Ника подбирается на кровати. Садится, подтягивая ближе колени к груди и молчит. Напрягаюсь, что зверь лесной. Не мог я обмануться.

Нет. Она не уйдет. На хрен! Бред же… Тогда что с ней…

— Давай.

Если надумала ерунду, то аргумент есть железный. Я больше не уеду. Да, пока безработный, но это временно. Денег хватит на долгий срок, а через месяцок контору свою буду организовывать. Что ее могло напугать?

— Я беременна, Макс. В тот раз, когда приезжала тогда, помнишь и … Ох… Пусти, медведь, куда так навалился. Ой, не целуй живот. Щекотно!!! Макс! … Ну вот сказала. Если ты знал, как я переживала.

33

Эпилог.

— Хорош, Лекс. Дров уже хватит.

Смахиваю пот со лба. Хотя сегодня жарко, баню отменять не станем. Булат курит, задумчиво смотрит вдаль. Падаю рядом и тоже закуриваю. Бросить бы уже. Ника ворчит, гонит меня на улицу с сигаретой в любое время года.

— Пап, а мне можно?

Детский голос поднимает с земли. Позади нас стоит моя дочь, с интересом смотрит на колун. Фу-х, слава богу на топор, я уж думал… Мой маленький кудрявый ангелок. Поджимает пальчики на крошечных ножках. Опять босиком вылетела. Маню ее. Маша лукаво щурится и потом с разбега запрыгивает на руки.

Подбрасываю дочку в небеса. Успеваю выхватить восторженные глаза и услышать заливистый смех. Хохочет моя малышка. Довольна. На подлете осторожно затискиваю и прячу на груди. Зацеловываю макушку, жадно хватаю крохи звонкого счастья.

— Па, а что это? — в который раз спрашивает о татухах на плечах. — Зачем тебя изрисовали? И дядю Лешу тоже. Мне хоть можно тоже? А то Егор сказал, что ему точно разрешат, а мне?

У Лекса чуть дергаются брови и намеком кривится рот в усмешке. Не трогаю. Шесть лет мужик не улыбается толком. И сын такой же суровый, как и батя в свои неполные семь. Правда не знаю, есть лучший батя на свете, чем Булат? Кажется нет.

— Рано еще Егору рисунки, Маш, — бухает друг.

— Ага, рано, — бычится неизвестно откуда взявшийся младший Булатов. — Маш, ты опять наябедничала? — возмущенно тарабанит.

— А не надо было от кукол сбегать! Пойдешь играть? Пойдешь? — сбавляет тон, как истинная женщина, когда понимает, что немножко передавила. — Ну Его-о-р-р…

Егорик упирает руки в бока, но, как всегда, увидев умоляющее лицо хитрюги, закатывает глаза. Минуту подумав, с тяжелым вздохом, берет ее за руку и понуро тащится в дом.

— Мы сегодня пораньше, Макс. На соревнование завтра.

— Как всегда, на кубок замахивается?

— А как же! — сдержанная гордость сочится из могучего тела. — Всегда первый.

Подгребаем свои обязанности. Топим баню, паримся. Тихо беседуем за жизнь и за дела. День проходит спокойно и размеренно. Мы разморенные и умиротворенные сидим на широком крыльце, мозгуем про открытие филиала в двух соседних городах. Дела идут очень хорошо, жаловаться не на что. Хватает на все, но это не повод останавливаться.

Наша частная компания проповедует иные принципы. Своих людей мы бережем, хотя порой зачастую берем сложные задания, но они реальны и выполнимы. Контрактов много, спрос огромен, так что нишу свою заняли успешно.

— Алексей, — мелодичный голос заставляет Лекса подобраться и … вздрогнуть? Удивляюсь безмерно, но вида не подаю. — Тренер Егора позвонил. Нужно встретится с ним перед поездкой. Что скажете?

Когда Булат приехал к нам с няней Дашей, то с Никой сделали вид, что ничего такого сверх не происходит. Моя умная жена мигом прочувствовав ситуацию, сгребла Дарью и потащила пить чай. Лекс никак не прокомментировал. Няня, значит, теперь у Булата-младшего. Держу за друга кулаки, чтобы хоть что-то получилось. Иначе этот вечно хмурый великан распугает нам последних птиц в усадьбе.

— Угу, — недовольно буркает. — Понял.

Мне кажется или я вижу, как у него шевелится кожа на груди от колотящегося сердца? Что за…? Ладно… Ладно…

Они быстро собираются и грузятся в машину Лекса. Махнув рукой, исчезают как вихрь.

— Нет, он никогда гонять не перестанет, — недовольно тянет Никуша, неодобрительно поглядывая вслед. — С дитем ведь катается. Балбес двухметровый.

— Да нормально он ездит.

— Конечно! — подбирает длинный подол, чтобы сделать шаг. Прежде этого другой рукой поддерживает аккуратный животик. Босая… Ну что за девчонки у меня. Наклоняюсь, подхватываю на руки, чтобы ноги не поколола не дай Бог. — Ой, Макс, я же тяжелая.

— Нет, — улыбаюсь широко и открыто. — Пока легкая.

— Эй! Пока? Имей совесть, я двойню вынашиваю, — подхватывает мой смех.

— Да… Двойня.

Ставлю жену на порог нашего теплого счастливого дома, где уже живем три года. Из открытой двери вылетает дочь и сходу виснет на нас. Подхватываем ее на руки и, обнявшись, стоим на веранде. Дочь, конечно, рассказывает про кукол, а мы внимательно слушаем.

Отвлекаюсь на немного. Разговор жены и Маши немного приглушается.

Мог ли я мечтать о том, что стану таким счастливым? Мог ли думать о том, что буду после адских дней хватать любовь огромными дозами, задыхаться от эмоций и бояться до дрожи лишиться всего, куда так долго шел.

Ника моя.

Спасибо тебе, судьба.

После всего… Ты щедро наградила меня любимой женщиной. Она дала мне все. Дала мир, целостный и радостный. Создала вселенную, волшебную и красивую. Подарила красавицу дочь. Носит моих сыновей.

Она моя жизнь. Ника мое всё. Моя главная. Моя любимая. Моя родная.

Я плачу втройне. Выполняю все капризы, даже когда загибает. Ника терпела от меня больше, знаю, как было сложно первое время, когда пропадал. А она ждала. Меня ждала. Ника сидела рядом, когда подбрасывало в кровати от кошмаров. Ни слова упрека. Никогда.

Я же все, что годами копил возвращаю жене. По первому слову Ника имеет, что захочет. Хотя на поверку оказалось далека моя женщина от стандартных дамских капризов. Ценности другие в приоритете. Да и сама она другая. Неземная, что ли. Даже сейчас не разобрался еще. Просто четко понимаю, каким сокровищем обладаю, а вот ценности не знаю. Потому что нет ее, она бесценная. Реально, так и есть.

— Как ты себя чувствуешь? Не тошнит? Не тянет? — дотошно выспрашиваю. — Отнести тебя поспать? Может хочешь что-то? Манго? Клубнику?