Мое сердце между строк

а вместо этого моя комната. И тогда ты случайно нарисуешь себя там. Если следовать логике ты должен, собственно...

— ...появиться в твоей комнате!

Глаза Оливера светятся. — Делайла, ты невероятна!

Когда он это говорит, у меня пробегает мороз по позвоночнику. Что бы произошло, если бы он сейчас здесь и сидел бы на моей кровати? Он бы пихнул меня? Или обнял?

Или поцеловал?

От этих мыслей мои щеки горят как огонь. Я прижимаю к ним ладони, чтобы Оливер не видел их.

— О, я поставил тебя в неловкое положение, — говорит он. — Ну, прекрасно. Ты не невероятная. Ты

совершенно нормальная. 0815 *. Вообще не стоит обсуждать. (*набор цифр обозначает в разговорной речи, что данная вещь не является особенной)

— Закрой рот, — говорю я, но при этом ухмыляюсь.

— Я хотела бы кое-что попробовать. Твой кинжал с тобой?

— Конечно, — подтверждает Оливер. Он вытаскивает его из-за пояса. — Зачем?

— Начерти для меня одну картинку. На скале.

Он моргает. — Прямо сейчас?

— Нет, в следующий четверг.

— О, хорошо, — Оливер собирается убрать кинжал обратно.

— Это была шутка! Конечно, прямо сейчас!

Мне кажется или он стал слегка бледным? — Ну, хорошо, — бормочет Оливер. — Портрет, — медленно он направляет кончик кинжала на гранит. — Твой, — он делает шаг вперед и загораживает мне вид, когда начинает работать с камнем. Дважды он оглядывается через плечо, чтобы посмотреть на мое лицо.

Я думаю обо всех этих чудесных картинах, которые висят в помещениях выставок по всему миру,

на полотнах очаровательные музы: Мона Лиза, Венера Милоская, Девочка с жемчужной сережкой.

— Вуаля, — объявляет Оливер и отходит в сторону.

На камне выцарапана фигура с ошибочными пропорциями, выпученными глазами, спутанными волосами и черта внизу представляет собой рот. В глазах Оливера я выгляжу как кукольная фигура.

— Не плохо, правда? — спрашивает он. — Хотя я, вероятно, не на сто процентов смог изобразить твой нос...

Не удивительно. Он нарисовал его в виде треугольника.

Я медлю. — Не обижайся на меня за это, Оливер, но ты, наверное, не тот, кто подходит для того, чтобы нарисовать картину моей комнаты.

Он рассматривает мой портрет, нахмурив лоб, а затем улыбается. — Может быть, — предполагает Оливер, — но я знаю идеального кандидата для этого.

Глава 10 Страница тридцать один

Принц Оливер мечтал, чтобы одна из морских нимф еще раз поцеловала его. Он попытался стряхнуть ее, едва получая воздух, и тогда открыл глаза. Это не морская нимфа целовала его, а Фрамп лизал его лицо, пока Сокс ржал в нескольких метрах поодаль и стучал копытами по земле.

Оливер сел мокрый и грязный на пляже. Он не помнил ничего о том, чтобы морские нимфы вытащили его на поверхность, и, вероятно, он посчитал бы все кошмарным сном, если бы он не держал компас в руке, а в другой мешок полный хлама, который морские нимфы называли сокровищами.

Через час пути Оливер и его верные друзья достигли реки раскаяния, бушующий бурный поток шириной около сотни метров, который отобрал уже жизнь у многих, кто пытался его пересечь. Единственная надежда перебраться через него был мост троллей, что по правде сказать,

было почти так же опасно.

Хорошо известно, что тролли всегда говорят правду, либо всегда врут. И что они строят каждый день два моста, один надежный, другой, который обрушивается от незначительной нагрузки.

Оливер спустился с лошади, погладил голову Фрампу и подошел к крутому берегу. На другой стороне он увидел, как трое маленьких, неуклюжих парней заняты строительством при помощи молотков и гвоздей. Один из мостов выглядел шатким и нестабильным, другой казался довольно солидным. Тем не менее, Оливер знал, что внешний вид мог ввести в заблуждение.

— Эээййй? — проревел Оливер, но тролли продолжали свою работу, так как не могли услышать его из-за шума воды.

Оливер развернулся и вытащил мегафон, который был в числе сокровищ морских нимф, из мешка.

— Эээйй! — крикнул он снова, и на этот раз все тролли посмотрели вверх. — Дорогие господа, — сказал Оливер. — Какой мост мне стоит выбрать, чтобы перебраться на другую сторону?

Первый тролль, Биггл, поднял глаза. Когда он говорил, Оливер не смог его понять; как известно тролли могут вызывать землетрясение своим голосом. — Ну, что же мы тут имеем? Благородного господина с благородным конем, и это там?

Это огромная крыса или что? — Биггл погладил себя по длинной, серой бороде.

— Мой господин, я вижу, вы усердно работает, — ответил Оливер с улыбкой. — Я был бы очень благодарен за ваш совет.

Снорт и Трогг, другие два тролля, начали смеяться, похрюкивая, и держались при этом за животы. — Ты можешь спросить только одного из нас, чтобы он дал тебе совет, — сказал толстощекий Трогг. — Делай свой выбор!

Оливер обдумал это. Если тролли либо всегда лгут, либо всегда говорят правду, как он должен был понять, какому троллю он мог бы доверять?

— Вы говорите правду? — прокричал он в мегафон.

Ответ последовал от Биггл, но в этот момент шум воды был таким сильным, что Оливер не смог его понять.

Снорт сложил руки в рупор. — Он сказал, что он всегда говорит правду!

— А вот и нет, — кричал Трогг. — Он сказал, что он — лжец.

Оливер переводил взгляд с одной ужасной гримасы на другую. В конце он пришел к заключению, что Биггл должен был бы возразить, что он говорит правду. Это был бы его ответ, если он говорит правду, потому что он, конечно, подтвердил бы это; тем не менее, он так же бы ответил, если бы был лжецом.

Это значит, что утверждение Снорта верно.

Другими словами, он был тем троллем, которому он мог доверять.

— Вы! — сказал Оливер и указал на маленького тролля в центре. — Какой мост?

— Вон тот там, — гордо ответил Снорт и указал на шаткий действующий мост.

Оливер сел на коня снова и без промедления отправился пересекать мост, на который указал Снорт.

— Это стоит одну гинею, — прогремел Биггл.

Оливер просмотрел все карманы камзола и седла, но все мелкие монеты выпали во время встречи с морскими нимфами.